второй этаж, где находилась администрация. Прошел до кабинета замдекана с табличкой: «Звягинцев А. М.» Поднял руку, чтобы постучать, опустил. Как стремно посмотреть на себя со стороны!
И все-таки я пересилил себя, потарабанил, и из-за двери донеслось:
— Да! Входите.
И я вошел. Звягинцев стоял возле шкафа, с черной папкой в руке. Тучный, оплывший, с потухшим взглядом. Под серым пиджаком угадывалось брюхо. Н-да, сытая спокойная жизнь не пошла ему на пользу. Я сосредоточился на его желаниях и ужаснулся: их не было, будто бы передо мной стоял живой труп.
А у меня не было родственных чувств к этому человеку, ведь он ни ко мне, ни к тому Звягинцеву, каким я был, не имеет никакого отношения.
— Здравствуйте, — хрипнул я, не совладав с голосом, — Александр Михайлович. Меня зовут Александр, я представляю Добровольное спортивное сообщество.
Звягинцев смотрел будто бы сквозь меня, но слушал, не перебивал.
— В рамках популяризации физкультуры и спорта, — продолжил я, — наша организация приняла решение поощрить выдающихся сотрудников сферы образования и здравоохранения. В благодарность за ваш труд мы дарим вам билет на футбольный матч «Сокол-Титан», который пройдет 6 мая на стадионе «Локомотив». Будем рады вас видеть.
— Дарите? Мне? — удивился Звягинцев, и в его глазах вспыхнул интерес.
У нас общее прошлое, он точно так же гонял в футбол и мечтал играть серьезно. И я знал, что под слоем жира, под защитной броней, наросшей из-за постоянных претензий жены, — живой пытливый ум. Он обязательно пойдет на матч. Давай же, дружище, просыпайся, пора жить, а не мотать срок!
Я протянул ему конверт. Он взял его осторожно, открыл, достал билет. Зачем-то посмотрел сквозь него на свет.
— Вы ведь любите футбол? — уточнил я.
— Да, — кивнул он и улыбнулся. — Кому выразить благодарность?
— Можно мне, можно — на странице сообщества.
Я протянул руку, Звягинцев пожал ее. Нет, не это лицо я видел в зеркале сорок два года подряд.
— Спасибо за ваш труд, — повторил я и откланялся.
Первый пункт моего плана выполнен.
Получается, живи я благополучно, это не пошло бы мне-Звягинцеву на пользу? Вон в какого тюленя снулого превратился мой двойник. Выходит, так. Я никогда не был жирным и таким нелюбопытным.
Страшно представить, что же стало с моей Аленой. Нет, не с моей.
В этой реальности у нее самая скучная в мире работа, совершенно не подходящая ее характеру — бухгалтер. Моя Алена с иронией говорила, что повесилась бы, если бы связала жизнь с цифрами и отчетами. Наверное, сейчас Алена на работе, а где это, выяснить так и не удалось.
Потому прежде, чем садиться в такси, я написал на конверте:
«Елене Игоревне в благодарность за ударный труд — от Добровольного спортивного сообщества».
— На случай (скорее всего так и будет), если никто мне не откроет.
Уже устроившись в такси и назвав адрес, я думал, как же здорово, что здесь нет замков в подъездах, зато есть камеры. Можно спокойно войти на вокзал, не толкаться на досмотре, не выворачивать полные мелочи карманы. И, наверное, здесь люди не так боятся открывать незнакомцам, на что я очень рассчитывал. А если нет, придется положить билет в почтовый ящик и надеяться, что Алена заглянет туда, найдет билет и таки пойдет на матч.
А дальше они сядут рядом со Звягинцевым и, дай бог, между ними пробежит искра.
К невзрачной пятиэтажке на окраине я приехал в полдесятого. Поднялся на четвертый этаж и сразу же позвонил. За дверью раздались шаги. Кто-то выглянул в глазок, и слегка подзабытый, но такой родной голос сказал:
— Вы к кому?
— Мне нужна Алена Игоревна Кириченко, — ответил я: — Меня зовут Александр, я представляю Добровольное спортивное сообщество, за примерный труд… — и дальше — по заученному.
Мамы учат девочек не открывать незнакомцам. Это с ее стороны было бы правильно — не открыть мне.
— Но я уволилась, — ответила Алена из-за двери.
— Да? Значит, вам просто повезло. Бюрократическая система неповоротлива. — Я поднес к глазку билет. — Я понимаю ваши опасения, вы меня в первый раз видите, мало ли что у меня на уме. Сейчас я положу билет под дверь и уйду. Сходите, пожалуйста, на этот матч, он обещает быть интересным.
Вопреки ожиданиям — щелчок замка, как выстрел, и мое сердце сорвалось в галоп. Дверь открылась. Эта Алена была вроде как ниже и тоньше той. А может, просто я выше Звягинцева, и мне кажется, ну какая же она маленькая! Как ее хочется обнять. Я протянул билет и улыбнулся, вопреки желанию делая шаг назад и говоря:
— Спасибо за доверие.
Она при мне развернула конверт, достала билет и удивленно на него уставилась, а я не выдержал, сказал:
— Вы правильно сделали, что уволились. Числа — это очень сложно.
Алена перевела взгляд на меня.
— Еще раз спасибо.
— Приходите. Может… может, это судьба? Видите, как все сложилось.
Моя Алена была немного фаталисткой, надеюсь, эта тоже верит в судьбу.
Черт побери, я знаю ее сто лет, знаю все родинки на ее теле, но вынужден отвернуться и уйти. Хлопнула дверь — как опустившееся лезвие гильотины, отсекая меня от Алены и от прошлого. Пуповина перерезана.
А кто говорил, что будет легко и безболезненно?
На улице я открыл на телефоне фотографию Лизы. Как не вовремя мы поссорились… или не поссорились, хрен знает, что произошло между нами. В общем, она бы удерживала меня в этой реальности. Ладно, буду надеяться, все между нами наладится.
Теперь я люблю Лизу, к Алене у меня остались теплые чувства, как к младшей сестре, я не могу ее бросить, нужно помочь ей встретить свое счастье.
Постояв немного, подставляя лицо солнечным лучам, я вызвал такси, чтобы поехать в свою старую квартиру, и всю дорогу таращился по сторонам, мне казалось, что это совсем не тот город, он много, очень много потерял.
А вот и родной двор, расположившийся между тремя пятиэтажками. В центре — окруженная зарослями сирени спортивная площадка, отделенная от детской невысоким забором. В моей реальности там была только детская площадка.
Вот абрикосовое дерево, по которому мы с пацанами лазали за плодами, и вредная бабка со второго этажа обливала нас водой. В той реальности бабка умерла, и новые жильцы спилили дерево, а тут — вот оно. Как в детство окунулся. И семейство деревянных гномов на детской площадке живо, да и сама площадка более добротная, с тарзанками и веревочными лестницами, оплетающими дощатый парусник. Вокруг нее — беговые дорожки, а чуть дальше
