Однако благодушное настроение испарилось, когда в спину с силой ткнулся тонкий пальчик Марго:
– Тирр! Ты опять мне врал. Скажи, я могу надеяться на то, что ты когда-нибудь научишься говорить мне правду, или дроу в этом совершенно неисправимы?
– О чем ты? – искренне удивился маг, оглядываясь, нет ли кого поблизости.
– Ты уверял меня, что исцелять не умеешь!
– Я говорил правду. Я не умею. Я не целитель.
– А как же папа?
Тирр вздохнул:
– Я объясню. Открой окно, пожалуйста.
Марго подозрительно на него посмотрела, но просьбу выполнила.
– Ты умеешь бросать ножи?
– Нет, – ответила она, – а при чем тут?..
Маг взял со стола нож для резки хлеба и протянул девушке:
– Вон в то дерево бросай.
– Я не умею! Тирр, не увиливай!
– Я не увиливаю. Ты задала мне вопрос, ответ на который будет тебе сложно осознать. Я пытаюсь подвести тебя к этому ответу, выводам, сделанным самостоятельно, ты скорее поверишь, чем услышанному от меня. Бросай.
Нож упал в траву, не долетев до цели два шага.
– Ну и?
– Ты говорила, что не умеешь бросать ножи. Это помешало тебе бросить? «Не умею» и «не могу» – не одно и то же.
– Но я даже не попала!
– А я попал, вот и вся разница. Некоторые вещи можно делать, совершенно не умея. Дрова рубить, например. Вопрос только в качестве результата и в том, как много сил пришлось тебе потратить сверх того, что тратит человек умеющий. Как ты думаешь, я просто так настоял на том, чтобы твой отец показался лекарю? Я не целитель и не уверен в том, что у меня получилось как надо. А вдобавок меня еще и во лжи упрекают.
Марго опустилась на стул рядом с ним.
– Прости. Я в самом деле очень благодарна тебе. Просто… репутация твоего народа, так сказать, дает о себе знать. Совсем немножко.
Тирр кивнул:
– Понимаю.
А про себя подумал, что такая подозрительность уже начинает надоедать. Прожила бы хоть с полжизни в Подземье – еще право имела бы, а так… Подойдя к окну, он протянул руку в сторону сада, над которым уже сгущались сумерки, и нож из травы сам прыгнул в раскрытую ладонь.
– Ты же говорил, что не можешь заставить мечи летать!
– Не могу. Но я могу двигать предметы силой воли. Ты отвезешь меня домой? А то праздник, омрачившийся подобным неприятным событием, уже, видимо, закончился.
– А тебе обязательно возвращаться сегодня? – лукаво прищурилась Марго. – Почему бы тебе тут не переночевать?
– Хм. Если твои родители не будут против, то отчего бы и нет?
– А отчего бы им быть против? – передразнила она, скопировав интонации мага.
– Ну я же мысли не читаю. Послушай, я вот ломаю голову над одним вопросом. Если твой отец считает Сергея неподходящей парой для Лили, отчего приглашает его в гости да еще и угощает деликатесами? Как-то оно непоследовательно выходит.
– Как тебе сказать… Вот такие мы, люди, непоследовательные. Лиля его любит, а папе что делать? Запретить ей с ним встречаться? Какой папа захочет причинять страдания своим детям? Да и времена нынче уже не те. Так что пока речи о свадьбе нет – все остается как есть. Папа не хочет ссориться с Лилей, и видеть Сергея зятем – тоже. Такое вот распутье.
Тирр кивнул:
– Понятно. Победа Сергея в фехтовальном состязании изменит отношение к нему твоего отца?
– Возможно, но еще не факт. Однако там есть хитрый план.
– А чем Сергей не угодил-то?
Марго развела руками:
– В том и дело, что ничем не угодил. В нем нет никаких выдающихся качеств, помимо редко встречающейся у полицейских кристальной честности и порядочности. И карьеры, по мнению папы, тоже не сделает, потому как правоохранительные органы – не то поле деятельности, где честность является преимуществом. Иными словами, Сергей, скорее всего, так и останется на всю жизнь никем. А что он просто хороший и приятный человек – ну так хороших людей на свете много. И если кандидат в мужья Лили, помимо хорошести, других достоинств не имеет, то отцовского благословления на свадьбу Лиле не получить.
Интересно, сочтет ли Николай Михайлович божественную мощь достаточным достоинством, подумалось Тирру. Впрочем, вопрос носит исключительно академический характер, потому что тогда магу уже не будут нужны ни чье бы то ни было отцовское благословление, ни сама Марго.
– Надо думать, во время сегодняшнего моего визита твой отец намеревался составить свое впечатление и обо мне? – из чистого любопытства спросил он.
Марго взяла со стола фрукт и с хрустом откусила кусок.
– В какой-то мере да, для галочки, как говорится, – сказала она, прожевав. – Папа знает, что если я решу выскочить замуж – ни у кого разрешения не спрошу. Правда, до недавнего времени он все равно пытался контролировать мою и Лилину личную жизнь с помощью Ивана и Георгия, банально отпугивая от нас любых ухажеров и мотивируя это тем, что на кой ляд такие бесхребетные нам сдались. Но вначале вышла осечка с Сергеем, потому как менту нечего бояться шкафообразных громил. А затем и ты их уделал.
Маг взял еще одну порцию люля-кебаба и принялся неторопливо жевать.
– Что после ужина делать будешь? – полюбопытствовала Марго.
– А что ты предложишь? Просветишь меня на предмет чего-нибудь интересного, что есть в этом мире?
– Запросто, – ответила девушка, и Тирр заметил, что ее глаза стали хитрыми-хитрыми, – у меня в комнате есть еще один телевизор, покажу тебе пару познавательных передач. И вообще там можно провести время разными интересными способами.
– Тогда ну его, этот телевизор, – ухмыльнулся маг.
Он пошел вслед за Марго на второй этаж, где располагалась ее комната: обширная, с окном чуть ли не во всю стену, с множеством непонятных вещей и кроватью у стены. Кровать, более чем широкая для одного, может оказаться узковатой для двоих, ведущих себя не слишком спокойно, хотя вряд ли это большая проблема, поскольку Тирр особо напрягаться не собирался. Все, что ему требуется – это дождаться, пока обитатели дома уснут.
– А твой отец нас не хватится? – спросил он, помогая Марго стащить кофточку через голову.
– Конечно, хватится, – хихикнула та, – но будь уверен, что он все поймет правильно.
В этот раз маг предоставил Марго проявлять инициативу, и результат ему очень понравился. Разница во внешности между женщинами людей и илитиири огромна, но разница в поведении в постели – еще больше. Из всех женщин, которые были у него в родном мире, или, точности ради, у которых был он, ни одну в отличие от Марго не беспокоило удовольствие партнера, и потому Тирр мысленно отдал ей еще одно очко, констатировав ее преимущество перед женщинами илитиири по совокупности критериев.
Два часа спустя, когда в доме затихли все звуки, а за окном воцарилась темень, Марго устало уронила голову на подушку, прижавшись щекой к щеке Тирра.
– Не делай так, – попросил он.
– Извини, а как – «так»?
– Когда ты прижимаешь свою голову к моей, то отдавливаешь мне ухо.
Девушка прыснула от смеха:
– Я нечаянно. Слушай, а как же вы спите на боку с такими торчащими в стороны ушами?
– Никак, ясное дело. Я только на спине сплю. Честно говоря, вчера ночью для меня стала сюрпризом привычка людей спать в обнимку друг с другом, я только теперь сообразил, что мы так не можем попросту из-за длины ушей. Тебе завтра в университет?
– Ага. А еще тебя домой отвезу вначале, твой кот небось соскучился уже. Как ты его назвал?
– Никак. А надо?
– Конечно. Ты же не будешь его звать «эй, кот, иди сюда?» По имени надо, а кот по имени Кот… Оно как-то странно, ты не находишь?
– А он разве поймет, если я буду его звать? Мой ящер понимал, но у кота мозг еще меньше…
– Кошки понимают, когда их зовут по имени. Я думаю, вы с ним поладите.
– Конечно, – кивнул Тирр, подумав про себя, что ладить с котом для величайшего мага, стоящего на пороге великого свершения, как-то… мелко.
– А как ты звал своего ящера? – полюбопытствовала Марго.
– Ну если перевести на русский, – сказал Тирр, лаская ладонью грудь девушки, – то его кличка звучала бы как Аципут.
– Аципут? Такое странное имя… Аци… Постой. Если произнести наоборот – получится «тупица».
– Догадливая какая. Я его так и звал – тупицей наоборот.
– Как-то нехорошо над животным насмехаться, – хихикнула Марго.
– Он на меня не обижался. Я же говорю – у него был мозг меньше моего кулака.
Он выждал еще полчаса, пока Марго погрузится в глубокий крепкий сон, тихо встал с кровати, натянул штаны и рубашку и, мягко ступая по ковру, вышел в коридор и направился в обеденную комнату.
Вот и скрижаль со странным названием «телевизор». Маг взглянул на него через кварц и убедился, что хотя большая часть его безжизненна, тонкая струйка энергии течет в него и мерцает, словно готовится пробудить двеомер по приказу владельца. Металлическая нить, выходящая из телевизора, уходит в странное утолщение в стене. Чуть приглядевшись, Тирр понял, что его можно разъять, и вытащил часть, к которой крепилась нить телевизора. На хвостовике обнаружились два металлических штырька, которыми нити соединяются с нитями внутри стены.
