Одновременно с ним в коридоре показался Илья.
– Что это было? Свет пропал, что ли?
– Как видишь.
Сергей дошел до ступеней, ведущих вниз, и в нос ударила вонь сгоревшего пластика и еще чего-то.
– Так и есть, щиток навернулся, – прокомментировал Илья.
На первом этаже мелькнул луч света: это оказался Николай Михайлович с фонарем.
– И часто такое случается? – полюбопытствовал Сергей.
– Да нет, первый раз… Ну и воняет. Это отчего же он так?
– Не могу знать, не электрик я…
В этот момент сверху послышался голос Марго:
– Что случилось? Теодор, ты где?
– Тут его нет. Он же был у тебя?..
– В том и дело, что был! Штаны и рубашка исчезли, а тапочки остались!
Маргарита, закутанная в халат, протирая глаза одной рукой, спустилась следом, второй держась за перила.
– Теодор! Ты где? Папа, посвети в прихожую! На вешалку, а не на счетчик… обувь и куртка на месте, значит, он не погулять вышел…
Илья осмотрел щиток со счетчиком и пощелкал переключателем:
– Накрылся медным тазом. Прям взорвался изнутри, вот трещина… до сих пор дым сочится… Короче, надо электриков вызывать, а пока мы без лепестричества останемся.
Сергей зашел в столовую, светя себе бледным светодиодным фонариком, и внезапно остановился как вкопанный:
– Едрить же твою налево! Он тут!
Возле столика, на котором стоял телевизор, на полу неподвижно застыл Теодор. Подойдя ближе, Морин только усилием воли удержался от трехэтажного выражения: из розетки, куда раньше был включен телевизор, торчала вязальная спица. Вторая такая же намертво зажата в правой руке.
Марго появилась в комнате второй и, увидев эту картину, бросилась к лежащему и принялась тормошить его:
– Тирр! Господи, Тирр, ну как же… Тирр! Ну очнись же!
Сергей наклонился к нему, приподнял веко и посветил фонариком в глаз. Зрачок резко сузился, свидетельствуя, что кровообращение в мозгу не нарушено. Пульс, медленный и слабый, тем не менее четко чувствовался на шее.
– Живой, – сообщил он столпившимся вокруг.
Помимо Ильи и Николая Михайловича, появились Светлана Васильевна и Лиля.
– Я звоню Антону Богданычу, – бросил Илья и побежал за мобильником.
– Лиля, за аптечкой бегом! – скомандовала дочери Светлана Васильевна и сказала остальным: – Надо его укутать. Коля, грелку принеси, переносить его нельзя. Дышит ровно, обморок… Нашатырь нужен…
Николай Михайлович быстро вернулся с одеялом:
– Угу, грелка. Как же. Когда старая порвалась – ты электрическую купила… Но… как это случилось?!
– Неудачная попытка самоубийства, – сказал Сергей, стаскивая с руки Теодора кожаную перчатку с искусно вышитым узором, – полюбуйтесь. Он намочил перчатки снаружи и внутри для лучшего контакта.
– Доча, что ж такое случилось между вами, что он свести счеты с жизнью решил? – медленно произнес глава семейства.
– Да какое там! – в сердцах воскликнула Марго. – Дура, какая же я дура, я же должна была догадаться, что так и будет!! Господи, Тирр, не умирай, а? Ну пожалуйста, не умирай!
В этот момент вернулась Лиля с нашатырем, и страдальца привели в чувство неожиданно легко. Теодор, чуть приоткрыв глаза, снова их закрыл и принялся что-то бормотать на совершенно непонятном языке. Выглядел он довольно жалко, с кожей, побледневшей от привычного темно-серого цвета до светло-серого, и Сергей невольно ему посочувствовал. Вот только отчего он к розетке полез? Хороший вопрос, еще бы ответ на него.
– Давайте перенесем его в комнату на диван, – предложила Марго, воспрянувшая духом, но ее мать отрицательно покачала головой.
– Пораженного током никуда нельзя нести, – сказала Светлана Васильевна, – по крайней мере, без необходимости. Укрыть только можно. Сиди, следи за пульсом, пока доктор не приедет, горемыка.
Так, на коленях, держа Теодора за руку, Марго сидела все время до прибытия семейного врача. Антон Богданович, осмотрев пострадавшего, разрешил перенести его на диван, сделал инъекцию какого-то лекарства и предписал тепло и покой.
– Сколько пациент подвергался воздействию тока? – спросил он, завершив манипуляции.
– Сложно сказать, – пожал плечами Сергей, выключая фонарь, которым он подсвечивал врачу, – если перебои с электричеством были вызваны именно им… минуты четыре, полагаю.
– Три с половиной, не больше, – поправила Лиля.
– Крепкий паренек, – хмыкнул Антон Богданович, – по нему не скажешь. Такое воздействие обычно заканчивается с очень тяжелыми последствиями, а то и… хуже. А он даже не обмочился.
Тут он как-то странно посмотрел на левую руку Сергея, Сергей проследил за его взглядом и вспомнил о болтающемся на запястье розовом наручнике. Смутившись, он спрятал руку за спину.
– В общем, его бы в больницу под наблюдение надо, но… транспортировка может также иметь негативные последствия. Так что пока пусть лежит здесь. И наблюдать надо. С утра прислать к вам медсестру?
– Мы сами пока проследим, – заверила Светлана Васильевна, – спасибо, что приехали. Счет пришлите, как обычно.
Прощаясь, врач заметил уже из коридора:
– И еще, учтите, что большинство выживших самоубийц повторяет свою попытку, и нередко – в очень скором времени.
Николай Михайлович, оставив у больного супругу, поманил Марго пальцем в коридор, где уже ждали, помимо него, Сергей и Илья.
– Маргоша, ты нам ничего не хочешь… объяснить? – спросил он. – О чем ты должна была догадаться? Почему он… сделал это?
Сергей видел, как по лицу Марго пробегают противоречивые эмоции и отражения мучительных поисков ответа. Однако она, ошарашенная произошедшим, все же сдалась:
– Ну, если коротко – Теодор видит электричество.
– Как – видит? – удивился Илья.
– Глазами, как же еще?! Это его дар, он видит электрический ток. Только принимает за некий вид энергии. И, скорее всего, после сеанса… после демонстрации чудес восточной медицины решил пополнить собственные запасы «ки»…
Запинается. То ли под взглядами трех пар недоумевающих глаз, то ли от скепсиса слушателей, то ли…
– Сунув два пальца в розетку?! Он же не на батарейках!
Марго покачала головой:
– Дело в том, что Теодор совершенно не понимает природы электроэнергии. Он никогда раньше с нею не сталкивался. В монастыре, где он вырос, нет ни электричества, ни телевизора, ни мобильных телефонов. Там по сей день царит тысячный год от Рождества Христова.
– Я была уверена, что у него как минимум диплом университетский, – заметила, выйдя в коридор, Светлана Васильевна, – манеры интеллигента, лексикон интеллигента… Маргоша, ты же уверяла нас, что он образован!
– Ну так он и есть образованный. Только образование не гуманитарное или научное, а… духовное, что ли. Вы не спрашивали, я не уточняла.
Вот оно что, подумалось Сергею. Оттого-то и запинается, что правда наружу вышла. Шила в мешке не утаишь. Блестяще образованный Теодор Диренни оказался на деле средневековым варваром, не имеющим ни малейшего понятия об электричестве. Морин мысленно хмыкнул с удовлетворением. Воистину, иногда засранцев даже не нужно наказывать – бог накажет и сам… Однако следующая реплика главы семьи заставила Сергея скрежетать зубами с досады.
– Ну раз так, доча, – сказал Николай Михайлович, – придется тебе поменьше в эльфов играть да в Интернете сидеть. Будешь теперь просветительской деятельностью заниматься. Чтобы Теодор знал, что в цивилизованном мире к чему, и пальцы в розетки не совал.
Нет, ну каково, а?! Как только выясняется, что новоявленный экстрасенс – дикарь полнейший, Николай Михайлович сразу же становится на его сторону. Хотя… Сергей тяжело вздохнул и признался себе, что его собственную неприязнь за купание в луже и несколько часов, проведенных в мучительных опасениях за жизнь Марго, остальные люди разделять вовсе не обязаны. Действительно, Теодор феноменально сильный боец, умный, воспитанный человек, приятный собеседник, да еще и с паранормальным даром снимать сердечные приступы. Отчего бы его и не любить? А что обычный правильный парень и честный мент на фоне этого «монаха» смотрится бледно и серо – его, Сергея, проблема, и ничья больше.
– Да за этим дело не станет, – махнула рукой Марго, – говорила же, он очень-очень умный. Я вчера ему рассказала о том, что Земля круглая, и про всемирное тяготение, и он сразу же придумал, как взвесить нашу планету. Еще и огорчился, узнав, что этот способ уже до него придумали.
В этот момент Теодор снова начал бормотать, и Марго с матерью вернулись к нему, а Сергею не осталось ничего другого, кроме как вернуться в комнату Лили и объяснить ей, что он ну совсем не в настроении для пыток. Может, сказать, что у него голова болит?..
* * *
Тирр приоткрыл глаза и медленно повел ими из стороны в сторону. За окном день, но все словно в тумане, то ли последствия воздействия электричества, то ли лекарств. Да и какая теперь разница.
