в итоге?
– А ничего, – неожиданно беспечно заявил Завулон. – Правда, Тамару придется забрать в Москву. Ко мне под крылышко.
Завулон повернулся в сторону Озхара и пристально взглянул ему в лицо:
– Тебе нравится Москва, кадет?
Озхар неопределенно дернул плечом:
– Можно подумать, это что-нибудь меняет.
– Правильно, ничего не меняет. Смышленый кадет! Заодно и тебя обучим кое-чему… Задатки у тебя есть, причем неплохие. Только не начинай немедленно гордиться, гордыня сгубила немало достойных магов.
– Не стану я гордиться, – пообещал Озхар. – Я больше за Тамару беспокоюсь.
– Правильно делаешь, – снова похвалил Завулон. – Беспокойство обостряет внимание. А внимание нам в ближайшие времена ой как понадобится. Кстати, – Завулон неожиданно резко сменил тему разговора. – На этом корыте удочки есть?
– Удочки? – слегка опешил Озхар. – Есть, наверное. А что?
– А не махнуть ли нам на Кинбурн, на рыбалочку? Так, для профилактики… Заодно и Тамару уберем из Одессы – пусть Гесеровы эмиссары поломают головы над тем, зачем мы это сделали. Дня на три.
– Я не поеду, – предупредил Юрий. – У меня билет на утренний рейс.
– Как хочешь…
– Так что, озадачить капитана? – спросил Озхар, собираясь вставать.
Лайк предложил:
– Давайте утром двинем? Я Ефиму велел утром предстать. У меня даже мобильника нет.
– Утром так утром, – Завулон протяжно зевнул. – Ладно, кто как, а я в койку. Как койки на кораблях называются?
– Не знаю. Когда я у Шведа на яхте спал – называли гробом, – поведал Озхар.
– Очень хорошо. Хотя больше подошло бы вампиру, – Завулон хохотнул. – Ну и где тут ближайший гроб?
– Пойдемте, покажу, – Озхар наконец-то встал. Встали и остальные.
Над гидрофойлом колыхалось ночное небо.
– Рули к причалу, – велел Озхар капитану спустя несколько минут. – А завтра подберем кое-кого – и на Кинбурн, на рыбалку.
– Сделаем! – бодро заверил капитан.
– Спокойной ночи…
– И вам…
Швед с Ефимом и Геной явились к причалу под утро, когда все мирно отсыпались по каютам. Ефима от выпитого заметно качало, отчего он беспрестанно хихикал и гнусаво сообщал каждому встречному: «Штормит сегодня!» Швед осоловело щурился на свет и изредка громко икал. Гена выглядел трезвее остальных, зато одежда его была насквозь промокшей – то ли в море сверзился во время гулянки, то ли искупаться ему вздумалось. Причем Гена был таков, что мог искупаться и в фонтане, было бы желание. Невзирая на потрепанность и безусловный упадок сил, все трое упорно влекли на себе по сумке пива каждый.
Вахтенный лениво поглядел на них из рубки и призывно махнул рукой – заходите, мол, трап на месте. Шведа тут, естественно, знали.
Сумки с пивом, звякнув, успокоились под столиком. Загулявшая троица расселась в шезлонгах, не подозревая, насколько неожиданные и важные вещи обсуждались здесь минувшей ночью.
– Ну, – заявил мокрый Гена, – еще по бутылочке?
– Давай! – согласился Швед, икая.
Гидрофойл покачивался на легкой волне. Видимо, покачивание это расходилось по фазе с эволюциями Ефима и удачно компенсировало их, поскольку Ефим очень глубокомысленно заметил, что «штормить отчего-то перестало».
– Ты ж на борту, дурья башка! – снова икнув, вразумил его Швед. – Тут тебе не берег. Потому и не штормит.
Гена не без труда откупорил «Соборное» оболонского завода. Разговоры временно сменились невразумительными причмокиваниями и блаженными короткими высказываниями вроде «Да-а-а-а…» или «Эх-х-х…».
Минут через пять на звуки явился встрепанный Юрий, поглядел на часы, сощурился на солнце и без всяких церемоний помочился за борт.
– Пиво будешь? – панибратски поинтересовался у него Ефим, когда тот после всего приблизился.
– На берегу возьму, – отказался тот. – Вам в походе нужнее. Скажете Завулону, что я отбыл. Эй, на мостике! Спасибо, всего!
Вахтенный вяло помахал рукой, и московский маг сошел с гидрофойла на берег.
Еще минут через десять проснулся капитан, поручкался со всеми, не отказался от пивка, поболтал со Шведом о каких-то мореходных премудростях и пошел узнавать у начальства насчет отбытия.
Вскоре из кают на воздух выбрались и Озхар с Завулоном. Лайк, разумеется, на попытки разбудить его не реагировал – спасибо, что не брыкался обеими ногами одновременно, как иногда бывало.
– Ты мобильник Лайку привез? – спросил Озхар Ефима.
– Ясное дело! – Ефим похлопал себя по пухлой сумочке-набрюшнику, на застежки которой были наложены простенькие, но действенные заклятия. – И основной, и резервный!
– А Юрий уехал? У него самолет утром вроде.
– Четверть часа назад сошел! – заверили Озхара.
– Тогда, – вздохнул тот, – поехали! Командуй, капитан. На Кинбурн, в заливчик, где устричный комбинат был.
– Хорошее место! – со знанием дела одобрил Швед. – Мы там с егерями каждую экологичку уху́ трескаем. Приходим – а там уже костерок, котел, водка…
– Что такое экологичка? – поинтересовался Завулон, выглядящий сейчас как бизнесмен в отпуске, расслабленно и добродушно.
– Экологическая регата, трехэтапная гонка крейсерских яхт. Наш яхт-клуб проводит.
– Николаевский?
– В Николаеве двенадцать яхт-клубов, – пояснил Швед. – Наш – это яхт-клуб Эн-Ка-И, Николаевского кораблестроительного института. Институт, правда, давно переименовали, он теперь Морским техническим университетом зовется, а яхт-клуб так и остался.
– Понятно.
Гидрофойл тем временем отошел от причала и неторопливо тянул к выходному створу. А потом двигатель утробно взрыкнул, судно приподнялось, вставая на крылья, и стремительно понеслось над водой. Позади стлался легкий шлейф из мельчайших брызг.
– Ух ты! – обрадовался Ефим. – Здорово как! Гена, дай еще пива, будь другом.
Озхар подумал, что надо бы разбудить Тамару, пусть тоже посмотрит на это чудо, но в последний момент пожалел и решил, что она еще насмотрится. Пусть отдыхает, судя по всему, будущее ее сложится не очень празднично.
Стюард на скорую руку соорудил салатиков и сообразил закуску к пиву, поэтому не заметили, как оставили по левому борту Южный, потом Коблево, потом Морское, потом Рыбаковку, а там и краешек косы впереди замаячил. Гидрофойл заметно отклонился к югу и некоторое время тянул вдоль головки Кинбурна. На плоском берегу виднелись какие-то малопонятные сооружения и остатки причала.
– Рымбы [3]! – со значением сообщил Швед, неопределенно тыкая пальцем в сторону берега.
Вскоре миновали два островка – Круглый и Долгий.
Южную бровку Долгого обходили далеко от берега – тут явно было мелко, меньше метра.
Все-таки гидрофойл оказался на удивление скоростным судном. Даже пиво допить не успели, а команда уже отшвартовалась у высокой бетонной пристани, имевшей довольно запущенный вид. Над пристанью возносился ржавый гриб наблюдательной вышки. На пустынном берегу виднелся корявый остов водного велосипеда, полупогруженный в песок, и прибитые к берегу сухие водоросли.
«Надо все-таки Тамару разбудить, – решился Озхар. – А то проспит все на свете».
Он не торопясь спустился в каюту, где провел остаток ночи на верхней, похожей на гамак навесной коечке. Рундук под гамаком, выполняющий
