могли бы!
— У вас не существует способа излечения таких больных? — задал я вопрос, чтобы подкорректировать ход беседы.
Одновременно я сделал в голове заметку: узнать, почему ребёнку могли помочь, но не захотели, по словам Норта.
— Если бы это был ребёнок Правящего рода, с ним бы уже работали лучшие специалисты. Но мой род, увы, не Правящий.
Спрашивать его на тему: всё ли он испробовал, для того, чтобы поставить сына на ноги, я, естественно, не стал. И так понятно, что вариант с подселением сознания был последним вариантом.
— И что вы хотите от меня? Чтобы я стал вашим сыном?
На миг в его глазах промелькнуло такое бешенство, а я понял, что последняя фраза была сказана зря.
— Моего сына уже не вернуть! И никто, слышишь, никто не сможет заменить моего мальчика, а тем более стать им! — он выпрямился и вышел из-за стола. — Мне не нужен сын! Мне нужен наследник, Андер. Тот, кто сохранит наследие, сумеет защитить и не даст угаснуть нашему роду.
— И как вы себе это представляете? Наверняка в поместье куча людей, которые видели Андера в прежнем состоянии. А потом он вдруг излечился?
— Насчёт этого можешь не беспокоиться. В поместье кроме меня, прислуги с охраной и твоих сестёр больше никого пока нет. Сёстры ещё малы, так что проблем не возникнет. А для прислуги заготовлено логическое объяснение. Естественно, спрашивать напрямую у тебя, или у меня, никто не посмеет, но слухи, которые пойдут, можно будет подкорректировать в нужную сторону.
— Хорошо, с этим понятно, — продолжал раскладывать я по полочкам информацию. — А как вы объясните мою потерю памяти? Я же не знаю ничего, что положено знать вашему наследнику.
— А кто сказал, что ты её потерял? — удивился Норт, потянувшись ко мне через стол, он прикоснулся к солтеру на моём запястье.
В следующее мгновение, лампы в люстре кабинета мигнули, а моё тело скрутил спазм всепоглощающей боли. Будто током ударило. Кажется, я дико орал.
— Знаешь, юноша… Солтер — это уникальнейшая разработка. Да, бывали случаи, когда его обходили, но для этого нужна специальная подготовка, которой у тебя просто не может быть, — по голосу было слышно, что Норт улыбается. — Поэтому, ты сам меня вынудил. Придётся спрашивать по-другому.
Новая вспышка боли бросила меня на пол.
* * *
В себя приходил медленно. Боль словно не хотела выпускать меня из своих когтистых лап, периодически вонзаясь в мозг, будто раскалёнными спицами.
Попытавшись пошевелиться, с нарастающей паникой понял, что нахожусь я вовсе не в кабинете, не у себя в палате, хоть и в кресле, а в каком-то неизвестном помещении. Несмотря на комфортную температуру, здесь было сыро и пахло как-то знакомо, из чего я сделал вывод: помещение подвальное. Именно это было первой ассоциацией, как только я принюхался.
Руки и ноги, надёжно зафиксированные широкими кожаными ремнями, полностью исключали возможность двигаться. Кресло, смахивающее на стоматологическое, только массивнее, держало своего «пациента» надёжно.
Рванувшись несколько раз, убедился, что никакого эффекта, кроме больно впившихся в локтевые сгибы и коленные суставы лямок, это действие не дало. Повернув голову, заметил спокойно стоящего рядом Норта и наблюдавшего за моими действиями.
— Какого хрена ты творишь? — отбросив всякую вежливость, прошипел я. — Что я не так сделал?
— Ты мне соврал, — последовал ответ. — Как минимум шесть раз. И я бы очень попросил тебя выбирать выражения.
— А я тебя вообще просил меня выдёргивать сюда? Ты меня спросил, хочу ли я попасть в другой мир? Я бы и у себя жил спокойно, без твоих вот этих идиотских тестов и вопросов.
— И снова ты мне соврал, — губы Норта тронула печальная улыбка. — В своём мире ты умер. Окончательно умер. И без твоего желания скорой кончины, ты бы здесь не оказался. Так что не утруждай себя выдумыванием той счастливой жизни, в которой бы ты и дальше жил, если бы не мой ритуал.
— Да что ты вообще знаешь о моей жизни?
— Если ты помнишь, подробности о ней я и пытался узнать. Но ты решил, что мне можно скормить ложь, а я этого не замечу.
— Что ты собираешься делать со мной? Пытать?
В его глазах промелькнуло удивление.
— Знаешь, родись ты здесь, я бы счёл это оскорблением, — Норт он Сворт задумался. — Сравнить родового аристократа с тюремщиком… Более гарантированный способ заиметь врага нужно ещё попытаться придумать.
— Тогда зачем ты меня пристегнул к этому креслу?
— Видишь ли… Ты сказал, что у тебя нет знаний о реалиях этого мира. А если я тебе скажу, что я дам тебе их?
Тон, которым он это произнёс, мне очень не понравился. На язык просилось закономерное: «но», которое я и озвучил.
— В чём подвох?
— В обычных условиях — это совершенно безопасная. Но в твоём случае всё немного сложнее… — он замолчал.
— А давай ты не будешь здесь замирать в МХАТ-овских паузах, а коротко и внятно объяснишь мне всё? — вспылил я.
— В каких паузах, прости? — удивился Норт.
— Неважно. В чём риск именно в нашем случае?
— Я уже говорил, что мой сын в последнее время был нездоров, поэтому слепок его памяти, который я хочу передать тебе, был сделан недавно… Понимаешь?
Он как-то виновато посмотрел на меня, а я всё больше впадал в растерянность. Не понимая, что такое слепок памяти, тем ни менее я уже нутром чуял, что в его последних словах кроется опасность для меня.
— Стоп! «Слепок памяти». Это какая-то запись воспоминаний? Я правильно понимаю?
— Ну если говорить проще, то — да. Только не запись, а полная копия всего, что Андер когда-то слышал, видел и ощущал до того момента, пока в его теле не появился ты.
— И как нужно смотреть этот слепок?
Норт он Сворт молчал, а до меня постепенно начало доходить, что именно он собирается сделать.
— Не хочу! — рванул я ремни я в очередной попытке. — Освободи меня сейчас же!
— Не могу, — с сожалением развёл руками он Сворт. — Ты должен.
— Я тебе ничего не должен, упырь! — заорал я. — Отпусти меня сейчас же. Я буду кричать!
— Сколько угодно. Эта комната накрыта «Пологом молчания», так что даже, если здесь произойдёт взрыв от
