описала Мурашиха. Огромная кровать, стены, обитые атласом, ковёр на полу, затейливые светильники, фотографии, изображающие голых девушек в интересных позах. Люстры не было — вместо неё на потолке висело зеркало. Прямо над кроватью.
Неплохо, неплохо… Да и в целом, уютно — прибежавших на шум охранников мы с Витманом раскидали без проблем. Одна фигня: Мишеля в комнате не наблюдалось.
— Ну и что это значит? — Витман, грозно сдвинув брови, повернулся к Мурашихе.
Пока мы разбирались с охранниками, Кристина сбегала за прорицательницей. Бабка — которой, вероятно, нечасто приходилось бегать — недовольно сопела.
— Здесь он, — упрямо объявила она.
— Где⁈ — рявкнул Витман. — Покажи пальцем!
Его взвинченное состояние можно было понять. Как только мы вынесли дверь, нарушив тем самым защиту, из комнаты исчезли все следы магии. Теперь это было самое обыкновенное помещение, без признаков чьего-либо присутствия. Пустое.
Кровать не смята, светильники не горят. Графин с водой, ведерко для льда, бокалы и крахмальные салфетки на сервировочном столике не тронуты. Ванная комната — с шикарной, к слову, угловой ванной, — и туалет тоже пусты.
Мне самому до зарезу хотелось схватить Мурашиху за плечи и трясти, как грушу — пока не скажет, куда, чёрт возьми, подевался Мишель. Но приходилось сдерживаться. Два брызжущих слюной и орущих дурниной представителя контрразведки — это уже перебор. Плохой пример для гражданского населения.
— Здесь, — упрямо повторила Мурашиха.
На разъяренного Витмана она смотрела с опаской, но сдаваться, похоже, не собиралась. Двинулась вдруг вдоль стен комнаты — обходя её по периметру.
Забормотала что-то себе под нос. Если не ошибаюсь, таким речитативом читают заговоры.
— Только чтоб без запрещёнки мне тут! — буркнул Мурашихе Витман. — Совсем распоясались.
Бабка с вызовом повернулась к нему.
— Тебе, ваше благородие, шашечки — али ехать? — она упёрла руки в бока. — Тебе закон соблюсти — али мальчонку отыскать?
— Отыскать, — вмешался я.
Витман нахмурился. Начал было:
— Капитан Чейн. Вы отдаёте себе отчёт…
— Отдаю, — перебил я. — И хочу напомнить: наш враг не пренебрегает никакими средствами! Он не стесняется применять запретную магию — отчего же должны стесняться мы?
— Интересное суждение — от белого мага, — обронил Витман.
— Вы прекрасно знаете, что я не держусь за чистоту жемчужины, — я выдержал его взгляд. — У меня пропал друг. Есть все основания полагать, что ни к чему хорошему его пропажа не приведёт. И если единственный способ отыскать моего друга предполагает использование запретной магии, значит, надо использовать запретную магию. Вот и всё.
— Хорошо вам рассуждать, — буркнул Витман. — Не ваша голова полетит с плеч.
— О, да! Не моя, конечно. За похищение великого князя меня, безусловно, по этой самой голове только погладят… Право, Эрнест Михайлович. Мы с вами зашли уже настолько далеко, что отступать попросту глупо.
— Ладно, убедили. — Витман повернулся к Мурашихе, махнул рукой: — Чёрт с тобой, старая. Колдуй. Но имей в виду — если вдруг…
— Да не пугай, — отмахнулась Мурашиха, — пуганая. И замолчи, сделай милость. Ужо в ушах от тебя гудит.
Она, дождавшись наступления тишины, снова двинулась по комнате. Очень медленно, плавно, описывая перед собой ладонями круговые движения — словно ощупывала стены. Хотя на самом деле к ним не притрагивалась.
Скоро к движениям добавились слова. Мурашиха забормотала что-то себе под нос.
— Мне кажется, я впадаю в транс, — минут пять спустя прошептала мне на ухо Кристина. — Эта старуха на меня как-то странно действует.
Мы втроём — я, Кристина и Витман — сидели в ряд на краю огромной кровати.
— Хотел бы пообещать, что не буду пользоваться твоим беспомощным состоянием, — отозвался я. — Но, увы, не могу. Сердцу не прикажешь. Тем более, что тут такая располагающая обстановка, — поднял глаза к зеркалу на потолке.
— Прекрати, — вспыхнула Кристина.
Сердито отодвинулась от меня. Ну, хотя бы в транс впадать перестала — уже хорошо. Откровенно говоря, меня и самого плавный речитатив Мурашихи, если не вводил в транс, то убаюкивал уж точно…
Когда к речитативу присоединился вдруг неожиданный звук.
Оглушенных, связанных охранников мы свалили в углу комнаты, чтобы были на глазах. «Мадам», дежурившую в холле, вырубать не стали — просто связали. Я присмотрелся в лежащим в углу и увидел, что у лица «мадам» трепещут рыжие локоны. Женщина сладко, безмятежно храпела.
— Может себе позволить, — с завистью пробормотал Витман. — Я бы, признаться, не отказался — так же.
Мы с Кристиной, переглянувшись, улыбнулись.
И в этот момент начало твориться что-то странное.
Мурашиху повело. Губы её продолжали бормотать заговор, ладони — двигаться, но сама она вдруг покачнулась и грузно осела на пол.
Комната наполнилась… чем-то странным. Не магией — магию я узнал бы. Чем-то незнакомым. Пугающим. Накатила вдруг тревожность — грозящая вот-вот перейти в панику. Я почувствовал непреодолимое желание бежать отсюда без оглядки.
Кристина обеими руками вцепилась в мой локоть.
— Костя, я боюсь, — эти слова я скорее почувствовал, чем услышал.
Мурашиха побледнела. Начала раскачиваться из стороны в сторону.
Глаза её закатились, тучное тело, опустившееся на колени, принялось наклоняться и выпрямляться — отбивая земные поклоны. Вокруг Мурашихи заклубились языки серого тумана. Знакомые и мне, и Кристине. Слишком хорошо знакомые!
— Изнанка! — крикнул я.
Бросился к Мурашихе. Страх, панический ужас подступал всё ближе.
Кристина завизжала. Вскочила с кровати, бросилась к выходу. Витман едва успел схватить её за руку.
— Очнись! — Я влепил Мурашихе пощёчину. — Приди в себя, ну! Прекрати это!
Бабка меня будто и не услышала. Вырвавшись из моих рук, продолжила бить поклоны.
Комната стремительно наполнялась серым туманом, Витмана и Кристину я уже почти не видел. Только слышал: визг Кристины становился всё громче и отчаяннее, в нём зазвучали нотки какого-то животного ужаса.
— Отставить панику! — рявкнул Витман.
Однако и его голос дрогнул. Я понял, что ещё буквально минута — и мы не выдержим. Бросимся бежать отсюда, забыв о бьющейся на полу в экстатическом трансе Мурашихе. Забыв о том, кто мы вообще такие и для чего здесь оказались…
Я вскочил на ноги, оглядываясь. На что надеялся — сложно сказать, скорее всего, просто сработал рефлекс. Оказавшись в безвыходной ситуации, ищи выход. Подойдёт любой, даже самый неожиданный.
Моя цепь выстрелила — и я, несмотря на то, что почти ничего уже не видел, ухитрился сразу схватить то, к чему тянулся.
В руках у меня оказался графин с водой. Стеклянная пробка из горлышка вылетела от рывка. Я плеснул воду в лицо Мурашихи. От души — всё, что было в графине.
Мурашиха захлебнулась и закашлялась. Схватилась за горло — и наконец-то замолчала. Прекратила бить поклоны.
— Кхе!.. Тьфу!.. Кхе! — тряся головой, отплёвывалась и кряхтела она.
Я напряженно ждал. А через полминуты понял, что туман рассеялся. И что наступила тишина — визг Кристины прекратился.
Паника отступила. И тревожности я тоже больше не ощущал.
— Однако, капитан Чейн, — выдохнул Витман. — Высший балл вам за находчивость! — Он отпустил плечи Кристины, заглянул ей в глаза. — Ты как?
— Из… Извините, — хрипло выговорила Кристина. — Я… Я вообще ничего не соображала. Мне было дико, до ужаса страшно!
— Понимаю, — кивнул Витман. — Сам был близок к панике. Что это за дрянь? — он резко повернулся к Мурашихе. — Что ты тут устроила⁈
Бабка, наконец закончившая кашлять, вытирала мокрое лицо углом покрывала с кровати.
— Что просил, то и устроила, — огрызнулась она.
— Тебя просили найти след господина Пущина!
— А я, по-твоему, что делала? Грибы собирала?
Мурашиха, ухватившись за кровать, принялась подниматься на ноги.
— Ты, старая, не юли, — строго сказал Витман. — Ещё немного — и мы все провалились бы в Изнанку! Как это произошло?
Мурашиха потупилась. Неохотно призналась:
— Силушки мне не хватило. Я ведь — не магичка! Моё дело маленькое — нити распутывать! Кто ж знал, что заведут они в такую даль, откуда и самой не выбраться?
— Давай по порядку, — потребовал я. — Ты сказала, что Мишель где-то здесь. Это по-прежнему так?
Мурашиха, помедлив, кивнула.
— А почему мы его не видим? Ты попыталась — но не сумела, верно?
— Верно, — буркнула бабка. — Запрятали вашего мальчонку. Да так, что не вытащить. Здесь он — да не здесь. Рядом — да не дотянешься. Близок локоток, да не укусишь…
— Конкретнее, — приказал я. — Где Мишель?
— Тут! — Мурашиха обвела рукой комнату.
— Бред какой-то, — пробормотал Витман. — Она над нами просто издевается!
— Подождите, — я заглянул Мурашихе в глаза. — Ты пытаешься сказать, что Мишель здесь, но мы его не видим?
