все так намерзлись, что могло показаться, что наши чувства тоже застыли. Застыли, но не исчезли. Весёлая капель уносит всё холодное и… бррр, мокрое подальше от нас, оставляя необыкновенную пушистость и мягкость. И в этот солнечный мартовский день я хочу… Напомнить, чтобы вы выпустили наконец своих кошек на улицу! Потому что так больше не могу! Я хочу любви и ласки, и вообще…
Кот, надрываясь, орал в эфир, Тулинэ пыталась его успокоить и оттащить. Наконец ей это удалось, и в кадре появился старичок в невзрачном балахоне. Его голову укрывал капюшон, улыбка пряталась в бороде, а глаза хитро поблескивали.
— Милые дамы, — мягко усмехнулся кудесник, — простите за этот внезапный животный порыв, в марте Диодор становится совершенно невыносим…
Он повернул голову и крикнул кому-то:
— Валерьянки ему не давай! Только хуже будет!
Потом он опять обратился к зрительницам:
— В этот весенний день я хочу пожелать вам маленьких и больших, но обязательно добрых чудес. Пусть ваши желания исполняются. Может быть, не сразу, а с небольшими испытаниями, но только для того, чтобы было не так скучно. Любви, тепла, радости, вдохновения, новых впечатлений, путешествий, открытий и смешных приключений. А если вы вдруг запутаетесь в ваших желаниях или проблемах, то мы вам обязательно поможем. Ежедневно здесь, в лавке «Залейся зельем», десятый дом по улице Зодиака. Заходите в любое время. Посетительницам, назвавшим кодовую фразу «Диодор, заткнись!», скидка на всю линию кошачьего корма!
В кадр влетела взъерошенный Диодор.
— И захватите ваших кошек!
Послышался грохот, картинка съехала, и через мгновение все телеящики королевства отключились…
Тули́нэ ворвалась в помещение лавки «Залейся зельем», радостно щебеча и пританцовывая. Откуда у этой будущей прекрасной принцессы берется столько сил после напряженного дня в институте, никто не знал. Разве что парты задних рядов аудиторий по отпечаткам очаровательных щек могли намекнуть, что юная особа бессовестно дрыхла, удерживая молодой организм в режиме энергосбережения.
— А ты что такой грустный? — удивилась Тули́нэ, заметив за торговой стойкой печального кудесника.
Хозяин лавки не ответил, с его глаз скатилась скупая мужская слеза.
— И почему ты плачешь? — изумилась девушка.
Кудесник лишь отмахнулся, давая понять, что всё это в порядке вещей.
— Ты резал лук? — не отставала девушка. — Решил приготовить ужин и…
— Да ничего он не резал! — возмутился черный кот. — Принюхайся, на кухне уже пару дней едой не пахнет!
— Действительно… — согласилась Тули́нэ. — Тогда он голодный! Хочешь, я чего-нибудь приготовлю?
К одной скупой слезе прибавилось еще пара. Видимо, перспектива того, что принцесса будет хозяйничать на кухне, расстроила кудесника еще сильнее.
— Лучше не стоит, — шмыгнул носом хозяин лавки.
— Да в чем дело-то? — допытывалась девушка. — У тебя аллергия на Диодора?
— Эй! — недовольно мурлыкнул пушистый ассистент. — Это ты у нас тут главный аллерген!
Тули́нэ отмахнулась от кота и начала дергать кудесника за мантию.
— У тебя аллергия на цветение мандрагор? — не унималась будущая принцесса. — У тебя аллергия на хлам? У тебя аллергия на аллергию?
— Нет, у меня аллергии, — вздохнул кудесник.
— А, тогда ты долго смотрел на весеннее солнце? Или… Ну я уже не знаю… Ты долго смотрел на сварку?
— Я слишком долго смотрел на реальный мир без розовых очков, — наконец ответил кудесник, — а от этого всегда становится грустно и на глазах наворачиваются слезы.
* * *
Розовые очки носят все люди. Без них находиться во внешнем мире и оставаться в хорошем расположении духа почти нереально. Они защищают хрупкий внутренний мир человека от жесткого излучения жизненных передряг и проблем. Розовые очки окрашивают холодный окружающий мир в более теплые тона и добавляют перспективам человека света и радужности. Пусть это происходит путем безобидного обмана и небольшого искажения реальности, но эта иллюзия дает людям силы жить и надеяться на лучшее.
Кудесник заметил у себя розовые очки во время своих практик по открытию третьего глаза. Если быть точнее, то, как только хозяин лавки смог открыть третий глаз, то сразу обнаружил на себе оправу розовых очков. Конечно, кудесник читал во многих древних текстах, что окружающий мир воспринимается человеком через призму, и даже помнил, что индусы называли ее — Майя. Зная кудесника, вы сразу догадались, что он попытался снять эти цацки и посмотреть на мир невооруженным взглядом.
Ведь он так давно хотел увидеть мир таким, каким он есть на самом деле.
Но как только он попробовал снять розовые очки, то получил ощутимый шлепок по рукам и услышал сердитый женский голос.
— И что это мы тут собрались сделать?
— Мы собрались пролить свет на происходящее и познать мир без прикрас, — ответил кудесник.
— Какое глупое решение, — отозвался женский голос, — совершенно незрелое и необдуманное…
— Это еще почему? — поинтересовался кудесник.
— Потому что это решение может навсегда выжечь в твоей памяти картину, которую ты никогда не сможешь забыть, — усмехнулся голос, — и кто знает, понравится ли тебе эта картина или нет…
— С этим я как-нибудь разберусь, — отмахнулся чародей.
— Все вы так говорите, а потом со слезами спешите ко мне за помощью.
— К вам?
— Ах, я не представилась… Меня зовут…
* * *
— Майя-Иллюзия Чарм, — представилась строгая дама, открывая дверь лавки «Залейся зельем».
— Мамочка… — пискнула Тули́нэ, испытав острый филологический восторг, в тот момент, когда дама на французский манер проворковала свое имя. — Извините, а можно еще разок услышать вашу фамилию?
Дама мило улыбнулась девушке и кивнула.
— Чарм, — томно произнесла она, и будущая принцесса от восторга грохнулась в обморок…
* * *
Надо заметить, что в последнее время Тули́нэ стала остро реагировать на некоторые словосочетания. Как любой персонаж сказок, она состояла из слов, которые ее описывали. Поначалу это были хулиганские слова, взрывные, пламенные, капризные и искрометные, но по ходу обучения в Институте Прекрасных Принцесс ее все больше и больше наполняли красивые и элегантные выражения. Тули́нэ стала замечать, что ее хрупкое существо приходит в трепет от произнесения слов, встречающихся в английских классических романах, учебниках по этике, риторике и других филологических дисциплинах. Эти слова вызывали резонанс в ее литературной структуре и иногда приводили к «короткому замыканию». После нескольких внезапных литературных обмороков Тули́нэ пришлось обратиться к специалисту. Врач-сказкотерапевт быстро поставил диагноз — острый филологический восторг. Он успокоил пациентку, сказал, что это неопасно и скоро само пройдет.
— Это как с ветрянкой, — пояснил специалист, — молодому сказочному организму нужно привыкнуть к витиеватой литературной речи и получить необходимый ему иммунитет.
И Тули́нэ терпела, периодически ощущая на себе литературный резонанс от слов «всенепременно», «отнюдь» и «кастрюля».
Несколько раз она
