к груди, добавила: — На задних лапах…
— Шах! — крикнул Диодор.
— Где!? — взвизгнула девушка.
— В отдаленной перспективе, в Персии, — рассмеялся кот. — Шах! Шах! Шах!
— Да ну тебя! — возмутилась Тули́нэ. — И твоих шахов! И их верблюдов… И вообще, ты опять всю игру поломал!
Она стала поправлять фишки и карточки.
— Диодор, если уж лежишь на игровом поле, то хотя бы лапами не размахивай и хвост свой не разбрасывай, а то на него тоже верблюд наступит, персидский…
— Моему хвосту сейчас ничего не угрожает, — заметил Диодор, разглядывая игровое поле. — Он на королевской кухне, как раз у первого помощника повара.
— Тогда гони монету, кот! — усмехнулась Тули́нэ. — Я подкупила первого помощника, и второго, кстати, тоже… Осталось подкупить шеф-повара, и вся королевская кухня моя!
— Когда это ты только успела, — смущенно мяукнул Диодор. — Самое сытное местечко оттяпать.
— Захват власти во дворце, как, впрочем, и в любом уважающем себя доме, принцессам следует начинать с кухни, — хихикнула Тули́нэ, потирая ладошки. — Это еще на вводном занятии по «Дворцовым переворотам» объясняли.
— Чему вас там только в институте учат, — вздохнул кот.
— Жизни учат. Жесткой, дворцовой жизни… — пожала плечами Тули́нэ. — С тебя пять золотых…
* * *
Монополия «Королевская Интрига» была хитом продаж в этом сезоне, особенно среди студенток Института Прекрасных Принцесс.
Сейчас уже неизвестно, кто решился придать изюминки осточертевшей всем «Монополии» и добавить знаменитой финансовой игре заманчивого блеска дворцовых интриг. Цель была простая: нужно было, раз за разом обегая дворец, подкупать его придворных, тем самым постепенно захватывая власть в свои руки. Тут были и стража, и горничные, и дворецкие, и шуты, и камердинеры, и повара, и даже балетмейстеры. В общем, в игре был полный разгул для честолюбивого интригана, жаждущего абсолютной власти.
Или интриганки…
* * *
— Обложили! — орал кот, когда через час игры обнаружил, что Тули́нэ виртуозно подкупила всех придворных, включая короля. — Так нечестно!
— О дааа, — Тули́нэ потирала ладошки, — остался всего лишь один маленький шантаж, и можно сказать, что дворец в моей власти.
— Ты страшный человек, — изумился кот, — я раньше не замечал в тебе таких интриганских наклонностей. Где моя милая, добрая пироманьячка?
— Она здесь! И устроит настоящий пир, как только сможет подкупить королевского… — Девушка многозначительно замолчала и, выждав театральную паузу, с довольной ухмылкой закончила: — Кота.
— Нет! — Кот нахмурил щеки и отвернулся. — Ни за что и никогда, коты в интригах людишек не участвуют, мы неподкупны!
— Так уж мы и неподкупны? — сладко осведомилась Тули́нэ, почесывая кота за ухом. — Как жаль, а ведь королевский повар приготовил такой изумительный паштет…
— С желе? — уточнил Диодор.
— С желе… — проворковала девушка. — Такой паштет, не то что кот, даже персидский шах не пробовал…
— Неподкупный! — напомнил королевский Диодор.
— Неподкупный, — просюсюкала королевская интриганка. — Ах, если бы только царственные лапы могли поднять это грациозное, величественное, пушистое тело и доставить несравненную королевскую морду на кухню…
— Я чувствую подвох, но продолжай хвалить нас — нам нравится, — отозвался Диодор.
Тули́нэ набрала в легкие побольше воздуха, и на пушистого ассистента полилась самая изысканная, самая сладкая лесть, на которую только была способна выпускница первого курса Института Прекрасных Принцесс. Водоворот аллегорий и эпитетов, который обрушился на Диодора, был такой утонченной силы, что, будь на его месте неподготовленный персидский шах (или персидский кот), то он бы точно захлебнулся от восторга и обожания к себе любимому…
— Шах! — громко мяукнул Диодор и, расшвыряв фишки, карточки и кубики, спрыгнул на пол. — Шах! Шах! Шах!
Он гордо направился на кухню, оглашая помещение лавки протяжными, голодными возгласами:
— Шах! Шах! Шах! Мяу! Мяуууу!
Тули́нэ с невинной улыбкой дождалась, пока королевский пушистый зад скроется на кухне. Потом она подобрала свою фишку и, издав дьявольский смешок, с торжеством поставила ее в единственное неподкупленное ею место. То место, которое на протяжении всей игры занимал своими передними лапами королевский кот Диодор.
— Мат… — заключила королевская интриганка.
Сказочник сидел в старом плетеном кресле и, не торопясь, записывал диалог новой сказки.
— Что делаешь? — спросила Тули́нэ.
Настроение у выпускницы первого курса Института Прекрасных Принцесс было солнечное, ведь завтра начинались летние каникулы, и уже ничто не могло заставить юную особу вставать ни свет ни заря, разве что голодный ор Диодора.
— Что может делать Сказочник? — усмехнулся парень. — Конечно, сочиняю сказку.
— А зачем ты сочиняешь сказки? — Тули́нэ ловко перешла в режим «Почему».
* * *
Режим «Почему» — это такой режим сказочной принцессы, при котором вопросы в ее беспечном мозгу генерировались подобно лавине. Эта цепная реакция протекала настолько бурно, что вопросам даже приходилось вставать в очередь, словно в магазине автоматической винтовки. Каждый ответ неосторожного собеседника становился спусковым триггером, который приводил в действие механизм миленьких губ алчущей ответов девушки. Речевой аппарат стремительно отстреливал очередью один вопрос за другим: два трассирующих, один бронебойный, пару разрывных и обычный… контрольный в голову. Если после такого залпа собеседник подавал внятные признаки жизни, то экзекуция переходила на новый цикл. И так повторялось до тех пор, пока поверженный собеседник не понимал, что лучше молчаливо закатывать глаза и имитировать приступ уныния. Ведь унылый вид собеседника — это единственная вещь на свете, которая всегда вызывала в принцессе тоску и скуку. А почувствовав скуку, принцесса удалялась на поиски новой, бодрой жертвы…
* * *
— Так зачем ты сочиняешь сказки? — повторила вопрос Тули́нэ.
— Что значит «зачем»? — переспросил Сказочник.
— Ну для кого ты все это сочиняешь? — последовал трассирующий вопрос.
— Для вас, конечно, — Сказочник, не отрываясь от записей, похрустел затекшей шеей. — Для Диодора, для мандрагор, для кудесника и для тебя…
— А мне-то они зачем? — Заряжая бронебойный вопрос, усмехнулась девушка.
— Ну как тебе объяснить… — вздохнул парень. — Ты — персонаж сказочный. Поэтому живешь наоборот не так, как реальные люди, и поэтому тебе нужна моя «определенная» помощь.
— Поясни, — в ход пошел бронебойный вопрос с кумулятивным зарядом.
— Люди живут в настоящем времени и оставляют следы своих действий в памяти, которые потом могут сохраниться в текстах, изображениях и других предметах. Эти предметы называются артефактами. А сказочные персонажи сначала получают следы своих действий из артефактов, а уже потом попадают в память человека и проживают их.
— То есть, если ты ничего не напишешь, то я ничего сделать не смогу? — Тули́нэ поняла, что собеседник и не думает сдаваться.
— Именно. Артефакт как зеркало: мысли сказочника становятся прошлым, отражаются в артефакте и возвращаются твоим настоящим.
— Ой, а где же я тогда проживаю свою настоящую жизнь? — спохватилась Тули́нэ.
— В памяти, конечно.
— В чьей?
Сейчас
