других небожителей никогда не видел. Этот бог беседовал со мной как с равным. И мы заговорили о близнецах. Он сказал, что с нами всегда непонятно. Порой даже родители не поймут, кто есть кто. Можно легко поменяться.
– Ничего себе, но… как же быть с внешностью? Волосы… и прочее?
– Удивительно, но я спросил то же самое, – смеется Петрус, проводя пальцами по моей щеке. – И бог ответил, что кланом Путешественников заправляет старик, который очень любит розыгрыши и знает множество фокусов.
– Что? – удивленно выдыхаю я. – Один из богов посоветовал тебе, рискуя жизнью, пойти на обман, а другой бог твой обман покрывал?
– Да, Старый бог Андриса и вправду был страшный весельчак и сильно отличался и от Тора, и от того… кто мне рассказал о близнецах, – отвечает Петрус. – Думаю, старцу было скучно. Он научил нас многому, хотя, как и все Путешественники, был немым.
– Вот это история!
– Да уж, – Петрус становится серьезным. – Но самое странное, что я никак не могу вспомнить лица того первого бога, который и придумал эту идею с подменой.
М-м-м, зато я его лицо помню отлично. Но молчу. Петрус размышляет еще несколько мгновений, а потом широко улыбается.
– Есть еще вопросы? – мне кажется, он дразнится.
– Тысяча! – восклицаю я. – Но прямо сейчас я умираю с голоду.
– Тогда можно ли проводить тебя на завтрак, Марья? – шутливо поклонившись, спрашивает Петрус.
– Конечно, – я киваю с делано высокомерным видом, и, не выдержав, мы смеемся.
Петрус распахивает дверь, вытягивая меня в коридор. Мы спускаемся к завтраку в миролюбивом молчании, взявшись за руки, и я думаю: возможно, не всё потеряно. Мой добрый Путешественник и воинственный Чемпион грома могут уживаться в одном человеке.
Сейчас довольно светло, и на ходу я с интересом оглядываюсь. Все поверхности выполнены из гладкого камня разных цветов. Должно выглядеть неуютно, потому что материал этот довольно холодный и безжизненный, но почему-то, напротив, обстановка полна тепла. Возможно, всё дело в светлых цветах разных оттенков песочного. Не удержавшись, провожу ладонью свободной руки по стене. Камень приятный на ощупь. В коридорах, которые мы пересекаем, стоит очень красивая мебель с подушками, будто вшитыми в деревянный каркас. Все ткани сияют необычным, едва видным светом, а еще вокруг много живописных картин и небольших предметов разного цвета. Сильнее всего поражает полностью золотая статуя у подножья лестницы, ведущей на второй этаж.
Завтрак накрыт не на кухне, а в общей зале. Такого большого помещения я не видела ни разу. И такого огромного шикарно украшенного стола. Каких только яств на нем нет!
Все уже на месте и ждут, как я поняла, только нас. Велес добродушно кивает мне, смерив взглядом наши сомкнутые руки. Я вижу довольную Марфу, рядом с ней, конечно, Андрис. Шошанна, смуглянка с розой на шее, сидит подле Иешуа, который улыбается мне. Также я замечаю Иоанну – она величественно восседает между двумя молодыми людьми, которые представляются Симонасом и Филиппосом. Именно они вчера стояли на воротах. Оба кажутся слишком похожими, но без пугающей одинаковости Петруса и Андриса.
– И раз все в сборе, – произносит Велес, пока мы с Петрусом усаживаемся, – предлагаю обсудить дальнейшую стратегию.
– Наш добрый гений Велий, – громко обращается Петрус ко всем присутствующим, – готов поведать дальнейший план действий с учетом… некоторых изменений.
Мне становится интересно, как настолько неприкрытое сокращение одного из имен моего бога не заставляет их что-то заподозрить. Но лица за столом безмятежны, обращены к Велесу, преисполнены благодарности. И я понимаю, что неспроста здесь нет Чемпионов из моего мира: остальные, скорее всего, совсем не знают имен, которыми зовутся боги в разных мирах. Но что же Марфа – неужели она не задается вопросами? Но куда там… когда рядом Андрис.
– Спасибо, дорогой Петрус, – кивает бог. – Итак, друзья. Игра разрушена, боги мертвы. А перед нами стоит задача построить новый мир. И мы должны понимать, ради чего мы здесь. Для какой цели каждый из нас проделал столь долгий и трудный путь?
– Месть! – отзывается Андрис.
– Свобода, – одновременно произносит смуглянка.
– Мир… – весомо говорит Иешуа.
– Власть, – слышится уверенный голос Петруса, и я с удивлением смотрю на него.
– У каждого здесь свои цели, – приподняв бровь, произносит Велес. Кажется, некоторые ответы ему нравятся больше прочих. – Но в одном мы едины: новый мир должен объединить всех людей, дать им четкие ориентиры и уничтожить жестокие забавы, коей и была Игра.
За столом раздается одобрительный гул.
– И я вижу, как мы можем это сделать, – продолжает Велес. – Расскажем людям, что языческие боги мертвы – и есть лишь один истинный бог.
Все потрясенно молчат.
И Велес говорит им, что наша задача – дать людям новую религию, потому как ничто иное, кроме нее, не позволит построить цельное общество. И эту религию понесет в миры сын Божий, который явится к людям, чтобы вывести их к свету. Сын Единого Бога покажет людям чудеса, которых они прежде не видывали, и человечество с радостью примет новое учение.
Петрус в восторге от нового плана. Еще бы! Власть – очень много власти – во всех мирах. Я вижу, как лихорадочно блестят его глаза, и мне это не нравится. Но, кажется, никто другой не замечает. Иешуа слегка хмурится. Очевидно, он понимает, что раз сохранил возможность творить волшбу, то именно ему уготовано стать сыном Божьим, ведущим за собой людей. Но Велес говорит ему, что рабство нужно разрушить, – и кому это сделать, если не новому Богу и его сыну? И Иешуа со смуглой Шошанной прикладывают ладони к своим рисункам на шее и согласно кивают. Стрибог, которого Иешуа зовет Себек, пленен и удерживается в надежной темнице, дабы давать возможность Божьему сыну являть миру чудеса.
Всё это звучит слишком хорошо. Никаких больше кровавых Игр и вынужденных убийств, рабы получат свободу, люди смогут жить по новым законам, появится единая Летопись с настоящей историей миров и в живых останется только один бог – и получит все души мира. И какая разница, как его при этом будут называть – Осирис, Локи, Аид, Велес или просто Бог. А в том, что место Единого Бога займет именно Велес, я не сомневаюсь. Но что же будет со Стрибогом, когда он сыграет свою роль? А с остальными Чемпионами? С Божьим сыном?
Слишком много вопросов. Какова в этом моя роль? Для чего я осталась в живых – да еще и сохраняю силу, которой Велес щедро поделился? Я теряюсь в подозрениях: а не было ли в изначальном плане вместо Божьего сына – дочери? И почему сейчас всё поменялось? Конечно, мой бог хочет сохранить свою личину в тайне – но здесь столько свидетелей его будущего восхождения. Значит ли это, что мы все уже авансом мертвы?
Замечаю, что, кроме
