отвернувшись, уставилась в потолок.
– Я не в настроении снова с тобой спорить, Николас.
– Я хотел убедиться, что с тобой все хорошо.
– Все нормально. Бывали травмы и похуже, помнишь?
– Помню, – мрачно согласился он.
С минуту мы оба молчали, и повисшая в комнате тишина быстро вывела меня из равновесия. Я села, чувствуя себя уязвимой в своем нынешнем положении, и свесила ноги со смотрового стола.
Я подняла перевязанную руку.
– Слушай, здесь обо всем позаботились. В мгновение ока буду как новенькая.
Он не улыбнулся, все еще будучи на взводе после случившегося. Я не понимала, почему он так сильно злился из-за таких происшествий. Больше никто не придавал им такого большого значения.
– Тебе не нужно со мной оставаться. Целительница сказала, что со мной все хорошо.
– Прости, что накричал на тебя.
У меня отпала челюсть. Я не ослышалась? Николас в самом деле извинился передо мной?
– Я вовсе не хотел, чтобы ты чувствовала себя бесполезной. Просто я злюсь, когда вижу, как ты рискуешь.
Я старалась не дать своей злости вырваться на волю.
– А что мне, по-твоему, делать – спрятаться в комнате, чтобы не пострадать? Я не могу все время быть в безопасности. Ты должен понять, что иногда я буду получать травмы, особенно если стану воином.
Проблеск в его глазах подсказал, что я снова сказала что-то не то.
– Я думал, ты не хочешь становиться воином.
Я взмахнула здоровой рукой.
– А зачем еще я тренируюсь? Разве мы не этим заняты?
Он направился ко мне.
– Я учу тебя защищаться, если это понадобится, а не искать неприятностей.
– Я не ищу неприятностей, а с Алексом все вышло случайно. Могло произойти с кем угодно. – Я отвела взгляд и обхватила себя здоровой рукой.
Неужели после успехов, которых я добилась на занятиях на этой неделе, он считал меня совершенно ни на что не годной?
– Почему тебе так трудно поверить, что я могу о себе позаботиться? Я ведь уже не ребенок.
Он остановился в полуметре от меня, и оказалось, что из-за высоты смотрового стола наши взгляды в кои-то веки оказались на одном уровне. К сожалению, это означало, что мне было некуда смотреть, кроме как ему в глаза.
– Нет, ты не ребенок. – От его слов, произнесенных хриплым голосом, у меня во рту пересохло, как в Сахаре. Воздух вокруг оказался вдруг теплым и густым, и мне стало трудно дышать.
Сделав еще один шаг, Николас встал между моих колен. Так близко, что я чувствовала тепло его тела и ощущала мягкий, пряный запах. Стук сердца стал слышен в ушах, я попыталась сглотнуть, но не смогла. В животе труппа акробатов устраивала лучшее в своей жизни представление.
Николас смотрел на меня в упор, отказываясь отводить взгляд. Он поднял руку и провел большим пальцем по моей щеке в легком прикосновении, от которого у меня обмякли руки и ноги. Я смутно почувствовала, как зашевелился мой Мори.
– Сара, – напряженно произнес Николас, прижавшись лбом к моему лбу. Я замерла, борясь с натиском эмоций, от которых сердце грозило вырваться из груди. – Закричи на меня. Скажи мне уйти, – прошептал он.
Я подняла руки и прижала ладони к его груди, чтобы оттолкнуть, но почувствовала сильное, учащенное биение его сердца под моими пальцами. Я закрыла глаза и с трудом сглотнула.
– Николас, я…
Он отстранился, и я почувствовала, будто меня уносит течение, пока его пальцы не коснулись подбородка, приподняв мое лицо. Я посмотрела на его чувственные губы и могла думать лишь о том, каково было бы попробовать их на вкус. Потрясенная внезапной смелостью, я посмотрела ему в глаза и потерялась в их дымчатых глубинах. Что-то сдавило в груди, смутно знакомое чувство, которое влекло меня к нему. Я увидела твердое намерение в его глазах, а затем они опустились к моим губам. И тогда я разучилась дышать.
Все здравые мысли вылетели из головы, едва губы Николаса коснулись моих. Его теплый рот уверенно изучал мой мучительно медленно и бесконечно нежно, а ладони обхватили лицо, прижимая меня к нему. Можно подумать, мне хватило бы сил отстраниться. В груди расцвели чувства, которых я не испытывала никогда прежде, но вместо того чтобы попытаться разобраться в них, я потянулась и осторожно поцеловала его в ответ. Я почувствовала, как между нами пришло в движение что-то неведомое, словно два магнита перевернулись и внезапно стали притягиваться друг к другу, и я, разомкнув губы, тихо выдохнула. Николас прижал меня ближе, если это вообще было возможно, и углубил поцелуй, и я сдалась ему, ликуя и в то же время страшась и желая, чтобы это никогда не заканчивалось.
Несколько секунд, а может, целую вечность спустя, из груди Николаса раздался звук, и он отпрянул. Дрожа, я сделала вдох и встретилась с его темным тлеющим взглядом, который подсказал мне, что не только на меня повлиял этот поцелуй. На меня обрушилась буря эмоций: удивление, недоумение и восторг, но вскоре они уступили место потрясению, когда до меня дошло, что я только что сделала.
О господи, я поцеловала Николаса.
С мгновение мы оба молчали, и я остро ощущала, что его ладони все еще прикасаются к моему лицу, а губы застыли в считаных сантиметрах от моих. Он снова меня поцелует? Хочу ли я этого?
Но не успела я ответить на этот вопрос, как его взгляд стал пустым и непроницаемым, и он, опустив руки, сделал шаг назад.
– Прости. Я не хотел…
Его хрипло произнесенные слова на миг повисли между нами, а потом обрушились на меня, словно ведро ледяной воды. Он не хотел? Я отвела взгляд, но успела заметить сожаление, отразившееся на его лице.
Живот свело, а тело обдало жаром от унижения.
– Сара…
– Нет. – Я не хотела слушать его объяснения или слова о том, что это было ошибкой.
Его реакция ясно дала мне это понять. Не имеет значения, почему он меня поцеловал. Это случилось, и мы не можем ничего изменить. Об этом я тоже говорить не хотела. Глаза защипало от слез, и я разозлилась оттого, что позволила себе так сильно беспокоиться из-за простого поцелуя, пусть даже это был мой первый поцелуй.
Между нами повисло тягостное молчание. Я отказывалась смотреть на него, но ощущала его взгляд на себе.
«Прошу, просто уйди», – молча молила я.
Николас вздохнул.
– Прости, – сказал он снова. А потом развернулся и ушел.
* * *
Я постучала в дверь кабинета Тристана, и он,
