– Ты ее прижми к дереву посильнее, – предложил толстый тролль, хитро улыбаясь.
Максим только сейчас вспомнил, что тролли очень хитрые и с ними надо торговаться.
– Не буду ничего делать, пока не скажешь, что за шапка у меня на голове! – наобум сказал Максим.
– Тролли всегда были честными.
Если повернешь шапочку направо, то станешь прозрачным, а если налево, то невидимым, – печально ответил толстый тролль, которому до смерти не хотелось быть честным.
– А за ветчину ответь на вопрос, – вспомнил Максим условие, которое гласило:
«Действие – равно противодействию!»
– Задавай вопрос, – развел руками тролль.
– Что за камешки у меня на руке?
– Это детеныши смаргов!
Ну а третий вопрос я пока не могу сформулировать, отвел снова бутылку от картины Максим.
– Попросишь Красса, он с нами свяжется и спросит, а мы быстро ответим. Расстояние не имеет значения, – пояснил толстый тролль, ловко взбираясь на дерево.
– Будем надеяться! – в раздумье сказал Максим, прижимая бутылку к картине.
– Сильнее дави! – крикнул толстый тролль.
– Два вопроса! – внес предложение Максим, примериваясь, как сильнее надавить на бутылку.
Необычное знакомство с девушкой на дереве.
Мощный мотор взревел снаружи дома и Максим понял, что пора сматываться.
Перелезть через забор, имея только одну сумку с ластами, Максиму удалось легко.
Поставив узкую алюминиевую стремянку к высокой, явно больше четырех метров стене, Максим закинул сумку за спину и быстро полез наверх.
Легко подтянувшись на руках, Максим уселся на забор и обнаружил, что попал он не на улицу, а в соседний двор.
Это было конечно не трагедией, но неприятностью, потому что сулило новые хлопоты, тем более время уже поджимало – через тридцать минут должна была прийти репетитор, а еще следовало добраться до бабушкиного дома.
Мария Антоновна – репетитор очень не любила когда ученики опаздывали, и всегда строго выговаривала Максиму за малейшую неточность и несобранность.
Единственной хорошей новостью было огромное дерево, протянувшее свои ветви в метре от Максима. Прямо около забора росло здоровенное урючное дерево, аккуратно подстриженное со стороны двора троллей и буйно разросшееся над двором, который сейчас рассматривал Максим.
Это было хорошей новостью, а вот плохая новость заключалась в том, что участок с той стороны забора был метра на четыре ниже, чем тот, с которого он перелез.
Урючное дерево вообще-то – хрупкое, но пара мощных веток, сплошь усыпанное оранжевыми плодами позволяли надеяться на благополучный исход при спуске на землю.
«Где наша не пропадала!» – решил Максим прыгая на толстую ветку.
Едва Максим ухватился за верхнюю ветку, плотно встав на нижнюю и резко выдохнул, приводя дыхание в норму, как противный девчоночий голос спросил:
– Ты что на нашем дереве делаешь, хулиган?
Голосок был молодой, но тембр и интонации совершенно другие, чем у спасенной девчонки – глорха.
– Пытаюсь научиться летать! – быстро ответил Максим, внимательно смотря через забор.
Мотор автомобиля за воротами еще раз взревел и затих. Послышались бубнящие голоса, явно мужского тембра.
– Я не люблю этих уродов! – с напором сказала молоденькая девчонка, устраиваясь на ветке рядом с Максимом.
– Почему они уроды? – спросил Максим, кинув мимолетный взгляд на девчонку.
Рыжая, вся в конопушках, с курносым носом, девчонка открыто смотрела на Максима, выпалив свою тираду.
Девчонке на вид было лет тринадцать, но судя по ее налившейся груди и крепеньким ножкам, могло быть больше. Одетая, в коротенькие обрезанные донельзя шорты, больше похожие на плавки и клетчатую рубашку с коротким рукавом, завязанную на животе, девчонка очень сексуально смотрелась, так что Максим невольно облизнул губы.
– Они съели мою собаку. Толстый урод, схватил ее за лапы и разорвал на две части. Липа такая ласковая была и никого не боялась. Она зашла к ним во двор, когда въезжала машина и все! Нет больше моей любимой собачки! – сказала девчонка и заплакала.
– Сколько человек их тут живет? – спросил Максим, стараясь отвлечь девушку от мыслей о собаке.
– В основном трое, но иногда к ним приезжают еще уроды, и тогда они до утра поют песни и едят мясо.
Уроды мясо едят сырым! – выпалила девчонка и неловко качнулась на ветке.
Максиму ничего не оставалось делать, как обхватить девчонку за талию и прижать к себе.
Голова девчонки оказалась рядом с его лицом.
Неожиданно Максим прижался к губам девушки и нежно поцеловал ее.
Сначала от неожиданности девушка сильно дернулась, Максим не отпустил ее, прекрасно понимая, что падение с такой высоты вряд ли принесет пользу здоровью. Девушка секунд пять подумала, тяжело вздохнула и прижалась всем своим телом к Максиму и стала горячо целовать его, неумело тычась, мягкими губами в лицо и шею.
– Можем мы найдем более удобное место для поцелуев? – спросил Максим, нежно поглаживая плечи девушки.
– Ты не боишься высоты? – спросила девушка, продолжая прижиматься к Максиму.
– Боюсь, но с тобой мне ничего не страшно! – гордо заявил Максим, опускаясь левой рукой с талии ниже.
– Я сейчас потеряю сознание! – сказала девушка, упираясь в грудь Максима.
– Что я должен делать? – спросил Максим, тяжело дыша.
– У меня наверху есть зеленая комната, про которую никто не знает – я приглашаю тебя туда! – пряча глаза, сказала девушка.
«Придется пропустить занятия ради такого случая!» – сам себе сказал Максим, вслед за девушкой взбираясь на урючину.
Взобравшись на два метра, девушка раздвинула густые ветви и мотнула головой, приглашая Максима следовать за собой.
Все благие намерения насчет сегодняшних занятий, моментально вылетели у Максима из головы.
Взобравшись, как кошка, вслед за девушкой по корявому стволу, Максим осторожно раздвинул ветки.
На двух упитанных, могучих ветках горизонтально отходящих от ствола, были уложены толстые доски, поверх которых лежал громадный, не меньше шести квадратных метров, надувной матрац, ярко красного цвета.
На матраце в беспорядке были разбросаны книги с разноцветными закладками между страниц.
На ветке, в полутора метрах от матраца, струбциной была прикреплена толстая труба, похожая на телеобъектив.
Труба была «скромно» направлена на соседний двор из которого Максим только что сбежал.
Внизу, под трубой лежал двухкассетный магнитофон, от которого тянулись проводки к трубе.
– Ты совершенно не умеешь целоваться! – гордо сказал Максим, привлекая к себе девушку.
Минута и два сплетенных тела катались по матрацу.
– Ты сделал мне больно мальчик! – смеясь сказала девушка, отодвигаясь от Максима и первым делом поправляя растрепавшуюся прическу.
– Почему ты назвала меня мальчиком? Ведь тебе по виду лет пятнадцать, на два года завысил оценку возраста девушки Максим.
– Наивный ты мальчик! Но целоваться ты умеешь! Где это так навострился? – спросила девушка, приподнимаясь на локте.
Кинув взгляд на обнаженные ноги девушки, Максим увидел справа толстую книгу на которой было написано:»История коммунистической партии Советского Союза», но не стал заострять внимание конопатой, как про себя назвал девушку Максим.
Осторожно целуя пухлые губы девушки, Максим любовался лебединой шеей и плавным изгибом бедер и осиной талией.
– Ты действительно не умеешь целоваться, но я тебя научу! – торжественно сказал Максим, снова начиная ласкать девушку.
У него появилось желание продолжить исследование девичьего тела более подробно.
– Может быть хватит на сегодня – у меня все тело болит! Ты очень сильно меня обнимал! – попробовала оттолкнуть настойчивые руки Максима девушка.
– Мне так хочется тебя целовать! – простонал Максим снова обнимая девушку.
– Хочешь послушать о чем говорят наши соседи? – неожиданно спросила девушка, ловко выскальзывая из-под Максима.
– Надо опять лезть к ним во двор! Не хочу и не буду! – заупрямился Максим.
– Лазать никуда не нужно! У меня стоит узконаправленным микрофон который пишет все разговоры в соседнем дворе! – заявила девушка отталкивая руку Максима, который становился все настойчивей.
Решив пустить в ход последнее средство, Максим неожиданно для себя сказал:
– Я люблю тебя! – и тут же прикусил язык.
Он никогда еще не говорил таких слов девушкам.
– Тебе это кажется мальчик! Первая женщина в твоей жизни и сразу у детей возникает влюбленность! – тяжело вздохнула девушка.
– Почему ты не веришь мне? – сразу обиделся Максим.
– Пацан ты и есть пацан! Сколько ты думаешь мне лет? – неожиданно спросила девушка, ероша волосы на голове Максима.
– Лет тринадцать – четырнадцать, – неуверенно ответил Максим, чувствуя какой-то подвох.
– Это тебе мальчик лет пятнадцать, а мне уже целых девятнадцать! У меня завтра свадьба, а я тут с тобой целуюсь! – махнула рукой девушка и вдруг улыбнувшись добавила:
