Марго позвонила Сергею и сообщила, что этот темный жеребец хочет с ним пообщаться по серьезному поводу.
– А почему он сам не позвонит? – спросил Морин.
– Он не умеет пользоваться телефоном.
Остановились на том, что вечером они с Теодором приедут к Сергею домой.
Поздно вечером раздался звонок в дверь, но Теодор появился один.
– А где Марго?
– Ждет в машине, – ответил тот, входя, – разговор у нас исключительно мужской. Но вначале вопрос: тебе известно, что Кирилл Меньшов имел дела с торговцами наркотиками?
– Да, я знаю это, – медленно кивнул Сергей, – а как ты с ним встретился?
– Он помогал этой шайке, когда они хотели меня сжечь живьем, – хмыкнул Теодор, проходя в квартиру, – придумал хитрый план, как меня поймать, подпоив зельем…
– И ты его?..
– Всех их. Они не оставили мне выбора, хотя я предлагал извиниться передо мною и отпустить по-хорошему.
Сергей ничего не сказал. Вот и все, Киря мертв. Вполне закономерная судьба для того, кто выбирает для себя путь хищника каменных джунглей. Но его покоробило, что сукин сын Теодор вот так спокойно говорит ему, Сергею, что убил его пусть бывшего, но друга.
Теодор сел в кресло, в котором частенько сидел Кирилл, и забросил ногу на ногу. Сергей обратил внимание, что туфли на нем не те, что были вчера, а другие, модные и наверняка дорогие.
– В общем, Сергей, когда Меньшов умирал, он стращал меня, что вы с Марго догадаетесь, кто я такой. Но не знал, что Марго и так в курсе.
– Он меня предупреждал, что ты не тот, за кого себя выдаешь, – кивнул Сергей, незаметно придвинув правую руку поближе к рукоятке засунутого за пояс за спиной пистолета.
– А вот об этом даже не думай, – предупредил Теодор, – если еще и ты заставишь меня тебя убить – что я Марго скажу?
– Зачем ты пришел? Что тебе надо?
– Давай мы немного изменим постановку вопроса. Тебе самому что надо? Выиграть турнир и в момент, когда тебя объявят чемпионом, попросить у Николая Михайловича, который, видимо, будет судить состязание, руки его дочери. Посмотрим правде в глаза: у тебя шансов нет. Времени на подготовку нет, таланта нет, силы нет.
Сергей скептически приподнял бровь:
– Я примерно того же мнения. И что?
– Я выиграю этот турнир за тебя.
– Боюсь, что не понимаю тебя. Какой прок, если ты его выиграешь? Победить должен я сам.
– Тебе необязательно побеждать, достаточно, чтобы все думали, что ты победил.
– Теперь я понимаю еще меньше.
Теодор вздохнул:
– Экий ты непонятливый. Я выиграю турнир и попрошу согласия на твой брак с Лилей. Все будут думать, что я – это ты.
– И каким образом ты собираешься это провернуть? – скептически поинтересовался Сергей. – Переодеться под меня? Ты ниже, и голос у тебя другой.
– Не надо мне переодеваться. Посмотри на меня. Видишь мою серую кожу?
– Ну и?
– А уши длинные?
– Вижу, и что?!
– А глаза, отсвечивающие зеленым?
Сергей начал терять терпение:
– Ты можешь прямо объяснить, а не ходить вокруг да около?!
– А мы уже почти пришли. У меня серая кожа, длинные уши, светящиеся глаза – но тебе не пришло в голову, что я похож на дроу?
– Хм. А ведь правда похож.
– И то, что людей с серой кожей, длинными эльфийскими ушами и фосфоресцирующими глазами не бывает, ты тоже не подумал.
Теодор сделал жест, словно сгоняя со лба комара, и Сергея прошиб холодный пот: перед ним сидел самый что ни на есть настоящий дроу.
– Убиться дверью!!
– Угу. Ты и раньше видел, как я выгляжу. Но понял, кто перед тобой, только после того, как я рассеял заклинание, с помощью которого маскировался.
– Откуда ты взялся?! – опешил Сергей.
– С Торила, откуда же еще?
– Ты хочешь сказать, что все, написанное про Торил, – правда?!!
– Почти. Все, написанное Гайгэксом – правда, не считая мелких деталей. Остальные бумагомараки пишут бред.
– Значит, Подземье, Ллос, Мензоберранзан, Магик, Мили-Магтир, драуки…
– … Существуют на самом деле. Но давай мы отложим рассказы о моем мире на потом, а пока у нас есть более серьезная тема. Я выиграю турнир вместо тебя…
– Так, погоди-ка, – решительно перебил Теодора Сергей, – вначале проясним один момент. Каким, черт возьми, образом ты околдовал Марго, что она, зная, что ты убийца, продолжает тебя защищать?!
Дроу криво усмехнулся:
– Да никаким. Почему она не должна мне помогать? Марго знает, что я ни в чем не виноват. Я не стремился наживать себе новых врагов – просто так вышло, что целая куча людишек пыталась меня убить. Что мне оставалось? Я защищался.
– А от отца Марго ты тоже защищался?
– Это была ошибка, которую Марго мне простила и дала второй шанс. Послушай, в чем проблема?
– В тебе, мать твою за ногу! Ты сам признал, что все, написанное о дроу, правдиво. Я имею некоторые подозрения, что ничего хорошего знакомство с тобой не сулит: ни Марго, ни ее семье, ни мне.
– Марго знает меня лучше, чем ты, и считает иначе.
Сергей саркастично улыбнулся:
– Ты хочешь сказать, что ты вовсе не злой, хитрый, безжалостный интриган и манипулятор? Извини – в еще одного доброго дроу, помимо Дзирта, я не поверю. Так уж повелось – люди не любят чужаков. Особенно с натурой, как у дроу. Ладно. Давай выкладывай, что тебе от меня нужно.
– Ну как скажешь, – согласился Теодор, – я тут подчищал за собой последствия своих ошибок, осталась одна. В супермаркете неподалеку, и еще в паре мест я неделю назад попал на камеры по неведению. Это единственное доказательство моего существования. Я хочу, чтобы ты отправился туда и под видом расследования изъял у них все записи, вместе с теми, на которые попал я.
– Вот как… Ты, значит, решил тут обосноваться надолго?
– Навсегда.
– Я тебе другое предложу. Ты исчезнешь тем же путем, что и появился, до того, как за тебя возьмутся спецслужбы. У нас тут и без дроу сволочей своих хватает.
Тот засмеялся:
– Спецслужбы? Что ты им скажешь? «Глядите, это темный эльф!!» Не смеши меня. Ты сам не понял ничего, пока я не рассеял заклинание. Что бы ты ни доказывал – на тебя посмотрят как на сумасшедшего. Никто не распознает во мне чужака, хоть бы у меня крылья и хвост выросли.
– Есть ведь еще и камеры, – коварно ухмыльнулся Сергей, – которые, как я понимаю, выдают твой истинный облик.
– Выдавали. Ах, совсем забыл сказать, что я величайший маг и своего мира, и этого. Я уже усовершенствовал заклинание, и теперь на камерах буду выглядеть как человек. Мы с Марго уже проверили.
Сергей тяжело вздохнул:
– Ладно. Я заберу записи, но с одним условием. Ты исчезнешь из Питера и оставишь в покое Марго и ее семью. С твоим-то талантом ты устроишься где угодно.
– Исключено. Если бы тебе предложили бросить Лилю – ты бы согласился?
– Да ты меня, поди, за идиота держишь? – фыркнул Сергей. – Влюбленный дроу? Вы же неспособны любить! Если Гайгэкс писал правду – у вас даже матери не испытывают любви к своим детям!
– Может, и так, – согласился Теодор, – у нас в языке и слова такого нет.
– Тогда зачем тебе нужна Марго?
Дроу задумчиво подпер подбородок кулаком:
– Я и сам об этом думал, но не понимал, был уверен, что она ничего для меня не значит, пока не попал в переплет. Понимаешь, когда меня ранили, она спросила меня, очень ли мне больно. Я прожил пятьдесят лет и за это время бывал ранен и болел не раз. Но никто никогда не поинтересовался, больно ли мне. До нее никого и никогда не беспокоили мои страдания. Люблю ли я Марго? Я смогу ответить на этот вопрос, когда пойму, что такое любовь. Но одно скажу тебе точно: любой, кто попытается нас разлучить или захочет причинить ей вред, скончается в немыслимых муках.
Я вырос в обществе, где нет многого из того, что для вас, людей, привычно, а мною воспринимается как чудо. Я видел, как у вас дети и родители заботятся друг о друге, и каждый раз вспоминал, как моя собственная мать хотела отправить меня на алтарь. Марго совершенно бескорыстно пытается помочь своей сестре только потому, что она ее сестра. Я вряд ли смогу понять это, потому что каждый раз, когда я вспоминаю о собственном брате, у меня ноет то место на спине, куда вонзился его кинжал.
Может быть, я совсем никогда вас не пойму. Но уже осознал, что здесь у меня нет необходимости ни во власти, ни в сотнях слуг и охранников. Они не нужны, если жить среди тех, кто не имеет намерений воткнуть тебе нож в спину.
– Проблема в том, – мрачно заметил Сергей, – что хорошим людям не свойственно терпеть возле себя плохих.
– Угу, Марго сказала то же самое почти слово в слово. Нет, я не стану говорить тебе, что изменился, стал добрее. Для меня сами категории добра и зла – пустой звук. Я просто понял правила игры. Новый мир – новые правила, и я их принимаю. Еще недели три назад я бы не стал предлагать тебе сделку – просто заставил бы тебя сделать то, что мне надо, ведь ты у меня на крючке. У меня есть пистолет, из которого были убиты четверо представителей наркокартеля. Позавчера, пока вы играли, я пошел в ту комнату, открыл сейф, где ты хранил пистолет, и поменял коричневые накладки на рукоятке. С твоего пистолета снял, поставил те, которые были на моем. А твои, с твоими отпечатками – на свой. И если я подброшу пистолет куда надо – тебе придется объяснять, каким образом твои отпечатки оказались на «горячем» стволе. А если я отдам пистолет тому дону Мендесу, чьи люди пытались вчера меня убить, – будет еще хуже.
