важно выглядящий чиновник, который оказался не кем иным, как бургомистром Трира, и офицер сурового вида, представленный нам как начальник гарнизона. Оркестр немедленно выдал какую-то бравурную мелодию, а очаровательная малышка с огромным белым бантом преподнесла Ленке роскошный букет, вогнав ту в полное замешательство, смешанное с умилением. Я был точно в таком же замешательстве, но принимал всё происходящее как должное, старательно удерживая вид человека, который именно такую встречу и ожидал. Может быть, здесь как раз так и положено встречать провинциальных баронов, но что-то упорно не давало мне поверить в эту чудесную картину.
Бургомистр произнёс речь — что-то на тему того, насколько Трир счастлив принимать такого выдающегося гостя. Я благосклонно кивал с лёгкой полуулыбкой, Ленка ослепительно улыбалась всем присутствующим, Бернар сиял. Бургомистр проявил себя истинным политиком, сумев в не такой уж короткой речи полностью избежать любой конкретики. Загадку, отчего Трир вдруг оказался так счастлив меня принимать, его речь совершенно не прояснила. В свою очередь я выдал столь же ничего не значащую ответную речь, сообщив, что буквально с детства всей душой стремился в Трир, любимую родину всех Арди, и заверил всех бюргеров Трира, в лице здесь присутствующих, в своей радости оттого что моя мечта, наконец, сбылась. Теперь уже бургомистр благосклонно кивал, а начальник гарнизона с героическим видом топорщил усы.
Наконец, торжественная часть подошла к концу. Мы твёрдо пообещали посетить вечером приём в ратуше, который, как оказалось, давал в нашу честь магистрат. В этом месте я уже окончательно перестал понимать происходящее, но к счастью, на этом все неожиданности закончились — мы попрощались с чиновниками, погрузились в поданный прямо на перрон лимузин Бернара, и благополучно отбыли.
Родственники тоже встретили нас с радостью, но там, по крайней мере, радость была искренней — они прекрасно понимали, благодаря кому медленно угасающая семья начала стремительно возвращать былую силу, а это очень способствует добрым чувствам к родне. Впрочем, я несправедлив — они очень тепло принимали нас с самого начала, когда вообще не ожидали от нас никакой выгоды. Видимо, я ещё не вполне отошёл от праздника лицемерия на перроне, вот и выискиваю в людях плохое.
Я по-родственному чмокнул в щёку тётушку Грету, крепко пожал руку братцу Герриту, поулыбался прочим родственникам, имён которых я, к своему стыду, большей частью не помнил — что поделать, трирских Арди действительно много. Ленку моментально закружили и куда-то утащили женщины, и я только успел проводить её взглядом.
— Они волнуются, — негромко сказал Бернар, тоже глядя им вслед. — Надеются, что Лена сможет рассказать им что-то успокаивающее.
Я хотел было ответить, что чем бы их беспокойство ни было вызвано, Ленка вряд ли сможет их успокоить, но всё же решил промолчать и просто кивнул. Да может быть, и в самом деле успокоит — Ленке не так уж редко удаётся меня удивить, так что я давно не пытаюсь гадать, что она сможет сделать, а что нет.
— До обеда ещё два часа, — сказал Бернар. — Если ты не хочешь немного перекусить, то мы можем где-нибудь посидеть и поговорить.
— Поговорим, — согласился я.
Мы удобно расположились в небольшой гостиной. Молоденькая девушка принесла поднос с закусками — я не вспомнил её имя, зато точно помнил, что она не служанка, а член семьи. Определённо это знак уважения, причём слегка выходящий за рамки необходимого. Похоже, Бернар и сам обеспокоен, и явно надеется, что я могу его беспокойство как-то развеять. Я благодарно улыбнулся девушке, отчего она немного смутилась и поспешно исчезла.
Бернар немного помедлил, явно не зная с чего начать.
— Кардинал Скорцезе сообщил мне, что он обсуждал с тобой… — Бернар запнулся, подбирая слова.
— Вопрос насчёт моей дружины? — помог я ему, и он кивнул.
— Я пока не дал согласия, — поморщился я. — Хочу обсудить эту тему с архиепископом.
— Архиепископа в Трире нет, — усмехнулся Бернар. — Он в Эренбрайтштайне[27].
[27 — В нашем мире крепость Эренбрайтштайн (Ehrenbreitstein) была построена лишь в XVI веке, но холм возле Кобленца представляет собой очень удачное место для крепости, так что неудивительно, что в мире Кеннера архиепископ Трирский тоже решил построить там крепость и обустроить в ней свою резиденцию.]
— Где это?
— Крепость рядом с Кобленцем, примерно двадцать пять миль отсюда[28]. Разумеется, не надо думать, что его высокопреосвященство чего-то боится, — добавил он с хорошо заметной язвительностью в голосе. — В общем, у города вся надежда сейчас на тебя.
[28 — Размер мили сильно различался в разных германских землях; в Рейнланде она составляла чуть больше четырёх километров. То есть расстояние от Трира до Эренбрайтштайна, по словам Бернара, составляет немногим больше 100 километров (на самом деле 95 км).]
— И город решил воздействовать на меня через тебя, — сделал вывод я.
— Поскольку именно я сейчас руковожу городом, то довольно сложно разделить меня и город.
— Ты руководишь? — поразился я.
— На время своего отъезда его высокопреосвященство назначил меня кастеляном города. Так что да, я руковожу здесь всем.
— И что, у тебя не было возможности отказаться? В такое смутное время эту должность трудно назвать подарком.
— К сожалению, — развёл руками Бернар. — Ты же сам барон, вспомни, что тоже принимал на себя обязательство сорока дней военной службы сюзерену. Об этом в наше время нечасто вспоминают, но архиепископ вспомнил.
— Когда это он успел стать твоим сюзереном? — непонимающе спросил я. — Ты же сам говорил мне, что твоя вассальная присяга потеряла силу.
— Мы возобновили гоминиум[29], — объяснил Бернар.
[29 — Гоминиум или оммаж — присяга, которую приносит вассал сюзерену.]
— Знаешь, Бернар, что-то я окончательно потерял нить, — вздохнул я. — Давай-ка ты расскажешь мне всё по порядку. Для начала я хочу знать, каким образом ты стал вассалом архиепископа Трирского, а потом мы поговорим и о ситуации в городе.
— Если с самого начала, то это надо начинать вообще с истории нашей семьи, — хмыкнул тот.
— Вот и начни, — согласился я. — И мне будет полезно узнать историю, а то с фамилией Арди как-то неприлично ничего не знать о семье Арди. Пусть даже я прямо к вашей семье и не отношусь.
— Ну хорошо, давай начнём с истории, — согласно кивнул Бернар. — Возможно, ты знаешь, что история семьи Арди началась примерно девятьсот лет назад. То
