Глаза Евсею вернул.
– Правда? – поразилась Лика. – Ты что… ты сама видела?
– Угу, – кивнула Маргарита. – Он почему-то разрешает мне таскаться за собой. Не знаю почему. Короче, Марья отвела его в казармы, показала, что его вороны наделали. А он взял и… – Маргарита выставила руку из пены, неопределённо повела ею и зависла.
– И? – заинтересованно спросила Лика.
– Я даже не знаю, как он это сделал. – Маргарита смотрела в пространство отсутствующим взглядом. – Он просто взял Евсея за голову, посмотрел – и у него выросли глаза. Прямо из ниоткуда, из пустых глазниц выросли глаза! Жутковато всё это выглядело, если честно.
Маргарита встряхнула головой, приходя в себя, посмотрела на Лику. Та сидела в ванне, распахнув глаза и приоткрыв рот.
– Да, вот так… Теперь я понимаю, что значит величайший колдун всех времён и народов. А с теми знаниями, которые он у нас приобрёл, ему вообще равных не будет. Никита говорит… – Маргарита опять замялась.
– Что?
– Хорошо, что Бессмертный здесь. Но не дай бог ему придёт фантазия вернуться в наш мир со всем своим колдовством. Он там таких дел натворит – мама не горюй!
Лика внимательно посмотрела на подругу.
– А почему… А чего вы боитесь? Ведь смотри же, он ещё ничего плохого не сделал. Зрение вон человеку вернул. Когда даже Марья не смогла. А он смог.
– Это-то да, – согласилась Маргарита. – Я пыталась объяснить Никитке, но он… – она споткнулась.
– Чего? – опять поторопила её Лика.
– Да ну его на фиг! – махнула рукой Маргарита. – Не хочу я сейчас про Савостьянова, давай про тебя лучше. Как у вас сейчас с Иваном?
– А что с Иваном? – смешалась Лика.
– А-а, засмущалась сразу! – развеселилась Маргарита, плеская в Лику водой. – Думаешь, я не знаю, что вы каждую свободную минутку вдвоём прячетесь? Весь дворец уже знает – если не найти ни тебя, ни Ивана, значит, вы вместе.
Лика потупилась.
– Весь дворец?
– Ну да. Да забей ты, нормально всё. Думаю, и Марья уже не против, и Коломна смирился. Сейчас им только придумать надо, как всё это… – Маргарита замысловато провела руками в воздухе. – Легализовать. И тогда уже сможете любить друг друга не прячась.
– А что? – вскинулась Лика. – Они и в самом деле думают над этим? Ты точно знаешь?
– Не, я… – Маргарита смущённо почесала нос. – Я не знаю. Предполагаю. Ну а как иначе? Если бы Марья хотела прекратить всё это, уж, наверное, прекратила бы, как думаешь? Сейчас вот только с мальчишкой разберутся, вытащат его и займутся вами. В хорошем смысле займутся, – торопливо добавила она.
Лика молча взглянула на неё, и по одному этому взгляду Маргарита поняла всё, что творится на душе у подруги. И смятение, и страх, и отчаянное нежелание ввязываться в затяжную войну за свою любовь, и готовность идти до конца, если всё же потребуется.
– Ладно, – ободряюще пробормотала Маргарита. – Не кисни, царевна, наладится всё как-нибудь. Давай уже голову вымоем и на пир собираться будем.
Маргарита велела Лике повернуться спиной, намылила её длинные густые волосы шампунем, смыла душем, потом смазала каким-то ароматическим маслом, ещё раз смыла и велела вылезать.
Закутав Лику в длинное мягкое полотенце, Маргарита высушила ей волосы феном – ещё один подарок Бессмертного, – заплела косу и помогла одеться. Зашнуровала башмачки, застегнула сзади жемчужную нитку.
– Чего ты со мной возишься так? – не вытерпела наконец Лика. – Позови Дуняшу уже, хватит крутиться тут.
– Садись! – решительно приказала Маргарита, усаживая царевну перед зеркалом. – Сейчас я тебя красить буду. Дунька всё равно не умеет, как у нас делают.
Она не могла сказать Лике, где Дуняша. Ей не хватало духу признаться, что сегодня утром Дуняшу, как та и предупреждала, выслали из дворца. Из-за неё выслали, понимала Маргарита и потому виновато хлопотала сейчас над подругой, надеясь вечером поговорить с Коломной и всё-таки убедить его отменить решение. Она надела свою высушенную одежду и теперь, закусив от усердия губу, подкрашивала Лике ресницы тушью.
– Ну вот, – Маргарита отстранилась, придирчиво осматривая работу. – Нормально, а?
Лика хлопала густыми длинными ресницами, неуверенно пожимала плечами.
– Наверное. Марго, это ж поминки, а не посольский приём.
– Всё равно царевна должна выглядеть идеально, – решительно возразила Маргарита, роясь в куче флаконов и тюбиков на туалетном столике. – По крайней мере, лучше царицы. Уж это-то мы с тобой обеспечить вполне способны. Так, вот этот, думаю, подойдёт. Повернись.
– Что это? – подозрительно спросила Лика.
– Помада. Не бойся, цвет умеренный. Подчеркнёт улыбку, но не будет светить по-шлюхански. Дешёвку мы Елене оставим.
Лика пробовала отказаться, но Маргарита безапелляционно пресекла все её возражения. Велев не крутиться, она накрасила царевне губы, навела тени, наложила тональный крем и потянулась за лаком.
– Чёрт, маникюр не сделали, – озабоченно сообщила она, рассматривая пальцы Лики. – Забыла. В принципе, и так нормально, но в другой раз обязательно.
– Маникюр?
– Ногти приведём в порядок. Мне тут Бессмертный целый набор оставил, не пропадать же добру, – объясняла Маргарита, осторожно водя кисточкой по ногтям царевны. – Мне-то всё это не особо надо, но Бессмертный как знал, что тебе пригодится.
– Зачем мне это, Марго? – Лика рассматривала тёмно-красные ногти с недоверчивым интересом. – Ерунда какая-то.
– Не нравится? – тревожно вскинула глаза Маргарита.
– Ну-у, я не знаю, – осторожно протянула Лика. – Я так на куклу похожа. У вас что, все так делают?
– Не, не все. – Маргарита взяла Лику за кисть и помахала её ладонью, давая лаку высохнуть. – Но кто умеет и кому надо произвести впечатление…
– Да мне-то зачем?!
– Слушай, это приём. – Маргарита поднялась с корточек, завинтила крышку лака. – Какой-никакой, а всё-таки выход. Будут бояре, послы. Бессмертный, в конце концов. Со своей… этой… как её?.. Тебе надо поставить себя на уровне. Ты же царевна всё-таки, а не грымза какая-то. И Марье будет досадно, а это тоже бонус.
– Нет, Марго! – Лика решительно поднялась. – Я не хочу сегодня досаждать Марье, это вообще мне не нужно.
– Почему? – подозрительно спросила Маргарита.
– Потому что, потому что… – Лика замялась. Она не могла рассказать Маргарите, что задумала. Вдруг та решит отговорить её? И ведь отговорит ещё, чего доброго. – Потому что зачем? Ты же сама сказала, что Марья почти смирилась. Зачем её злить? Чтобы она опять сорвалась на Иване, как на Ферзе?
Маргарита промолчала. Саша Ферзь до сих пор сидел под арестом, и она не знала даже, как подступиться к царице, чтобы попросить о помиловании. Ведь и тут, в конце концов, она виновата, а Ферзь вообще ни при чём.
– Кошкина! – раздался голос из спальни. – Ты идёшь уже?
– Да, да, сейчас! – крикнула она в ответ. –
