class="p1">А костюм и вправду хорош. Я такой в последний раз на себя надевал лет семь назад, когда праздновали юбилей отца. Нам с ним их тогда на заказ шили в Англии, в Лондоне. Как же это ателье на Олд Бирлингтон называлось? Нет, не помню уже. Мама данным вопросом занималась, потому и не помню.
— Ну вот. — Стелла поправила булавку на галстуке, взяла меня под руку и подвела к зеркалу, встроенному в шкаф. — Теперь мы рядом смотримся. И хорошо смотримся. Я довольна. И вот еще что, милый — где тот перстень? Ну что принадлежал Валуа? Думаю, он прекрасно дополнит общую картину. Марина Леонидовна женщина утонченная и, как мне думается, отлично разбирающаяся в подобных вещичках. Полагаю, ей будет приятно увидеть, что у сына дела идут…
— Молодец. — Я хлопнул взвизгнувшую от неожиданности ведьму по заднице. — Чуть не забыл!
— Дурак! — потерла мягкое место Стелла. — Что за манеры!
Я взял смартфон, нашел номер Ростогцева и нажал вызов.
— Князь, — сразу же после того, как тот снял трубку, произнес я. — Мое почтение. Приз ваш, вы можете истребовать его с меня в любое время.
— Отлично, — одобрил мои слова вурдалак. — Думаю, тянуть мы не станем. Позвоню.
После я, не глядя на недовольное лицо Стеллы, которая то и дело косилась на часы, еще и письма разослал, с уведомлением о том, что тендер по подвеске закрыт.
— Время. — Воронецкая топнула ножкой. — Валера! Мы уже опаздываем!
— Не шуми, — попросил ее я. — И вообще — в туалет сходи, чтобы потом по дороге не проситься. Знаю я вас!
Ведьма на секунду задумалась, а потом ее каблучки бойко процокали в указанном направлении. Вот тоже, кстати — почему она обувь никогда не снимает, входя в дом? Будто у меня тапок нет в прихожей!
Я посмотрел ей вслед, подумал немного, скинул пиджак и достал из шкафа наплечную кобуру, в которую уже был вложен парабеллум. Я его вчера так и не вынул оттуда, когда с кладбища вернулся.
Зачем я его взял? Не знаю. Вроде бы и в отчий дом еду, где бояться нечего в принципе, но… Пусть будет.
Правда, пиджак там теперь не снимешь. Если мама эту красоту увидит, то просто вопросами я не отделаюсь.
Но мои испытания на этом не закончились. Рядом с подъездом я увидел машину, на которой приехала Стелла. Новенькую спортивную машину с открытым верхом.
— Не моя, — сразу сообщила ведьма. — Взяла у приятельницы покататься, такая машинка сегодня для меня самое то. День прекрасный, я неимоверно красива, ты, благодаря выбранному мной костюму, критериям более-менее соответствуешь, хочу ловить завистливые взгляды со всех сторон. Садись за руль.
— И не подумаю, — твердо заявил я.
— Садись, — велела Воронецкая, обматывая голову пестрой косынкой, как видно для того, чтобы волосы не растрепались, а после надевая противосолнечные очки. — Валера, где твое самоуважение? Ты осознаешь, как смешно будешь смотреться в обратном случае? Вернее — кем будешь смотреться? За кого тебя примут?
— А тебя?
— Я девочка, причем очень красивая, — невозмутимо заявила Стелла. — И мужчины обязаны положить к моим ногам весь мир. Это их долг. Твой долг!
— Нет. — Я достал смартфон. — Ничего, на такси доедем.
— Валера, если ты не победишь свои страхи, они съедят тебя, — очень тихо и очень серьезно сообщила мне ведьма. — Я знаю, что тогда случилось, и понимаю тебя. Но мир вокруг тебя снова ожил и меняется. Если ты не станешь двигаться, то отстанешь, причем навсегда.
— У меня прав нет.
— Зато деньги есть, — бодро отозвалась ведьма. — И потом — кто станет тормозить подобную тачку, да еще с такими номерами? Особенно если ты ничего не станешь нарушать?
Она оказалась права. Мы относительно благополучно добрались до дома мамы, хотя пару раз я, что скрывать, почти запаниковал. Особенно когда нам пришлось двигаться по набережной. Пусть другой, не той, но… Этот парапет, вода, плещущая волной, мосты — все очень сильно резануло память, так, что в глазах потемнело, как тогда.
— Ну вот. — Стелла дождалась, когда я открою ей дверь, и, взявшись за мою руку, покинула автомобиль. — А ты говоришь — «нет». Вон как быстро доехали. О, знакомые все лица. Привет, подружка!
Я сначала не понял, кому это помахала Стелла. Тут-то у нее откуда знакомые взялись? А потом увидел, о ком идет речь.
Юлька. Это была Юлька, одетая в незамысловатый спортивный костюм. Уж не знаю, какой черт занес ее к дому моих родителей, но так случилось. Может, она бегать начала?
— А ты тоже приглашена сегодня вечером к Марине Леонидовне? — прощебетала Воронецкая. — Если да — то странный выбор наряда. Хоть это и загородный дом, а не ресторан, но все же званый ужин. Надо было как-то…
Такой злости во взгляде я у своей подруги детства никогда не видел. Вообще. И еще — впервые в жизни последнее слово осталось не за Юлькой. Она просто повернулась к нам спиной и пошла прочь.
— Юль, — крикнул я ей, но та только прибавила шаг. — Юль, да погоди ты!
Даже не обернулась. В принципе можно на это плюнуть, но на душе отчего-то стало пакостно.
— Что опять не так? — глянула на меня Стелла. — На этот раз я вроде себе ничего такого не позволила. Неадекватная у тебя приятельница, Швецов. Неадекватная и невоспитанная. Так, куда ты намылился? А кто вино будет из багажника доставать? Тоже, между прочим, на заказ привезенное! Бери — и пошли. И так почти опоздали.
Странное все же чувства вызывает возвращение в родной дом после стольких лет отсутствия. Пусть добровольного — но отсутствия. Нет, формально это дача, дом — он там, в Москве, но времени в свое время я тут провел немало. Летом, когда мама наконец-то оставляла меня в покое со своими иностранными музеями и всем таким, вовсе отсюда не вылезал. Так что — дом, дом, как ни крути…
Вот только отчего-то своим я его больше не ощущал. То ли отвык, то ли еще что, не знаю уж, но чувства воссоединения, некоей душевной близости, которое, наверное, должно было возникнуть, не ощутил.
Вида, правда, не подал, не хотел расстраивать маму. Она так обрадовалась нашему приезду, что подобное было бы редкостным свинством с моей стороны. Я и так не сильно красиво выгляжу, с учетом того, что почти с ней не вижусь. Ну да, звоню, разумеется, время от времени, но что мамам эти редкие звонки их детей? Им их видеть надо, и желательно почаще.
Потому я
