– А мой пелебить нельзя, – пожала плечами Нуо. – Плавду говолят, сто на тебя нападали?
– К сожалению, да, – согласилась Эмьюз.
Кван понимающе кивнула и притихла.
«Вот когда пожалеешь, что не умеешь читать мысли», – юная Тень шумно выдохнула и откинулась на спинку дивана.
– Мозет все-таки понсик? – Забавные блестящие глаза лучились добротой.
– Нет, Нуо. – Эмьюз украдкой нащупала почти плоскую бумажную трубочку под одеждой.
Сердце наравне со стыдом точил необъяснимый страх потерять трофей. Воображение легко рисовало газету, сиротливо лежащую на полу в коридоре. Когда ожидание сделалось невыносимым, в холл ввалилась шумная компания.
– Вот ты где? – всплеснула руками Эйприл. – А мы собрались немножко подкрепиться. Из-за каких-то работ в нашем здании ужин откладывается на час.
– Космал! – Кван выглядела несчастной. – Мозно с вами?
– Конечно, радость моя! – Урд протиснулась между близнецами. – Только пока ты дотопаешь, мы уже все самое вкусное съедим.
– Нисего, я и невкусное с удовольствием ем, – заверила добродушная толстушка.
– И несъедобное ем! – копируя воодушевленный тон Нуо, продолжила за нее Йонсон.
– Прекрати, это уже не смешно, – одернула подругу Клер. – Поднимайтесь без меня. Мы вас догоним.
– Не задерживайтесь, – коротко кивнула Эйприл.
Бэн и Дэн ловко подхватили Эмьюз под локти. Мальчишки сияли.
– Теперь ты точно поможешь раздобыть болванки, – шепнул первый в правое ухо.
– У тебя есть неоценимый опыт, – подхватил второй.
– …дураки вы оба, – прошипела она сквозь зубы.
– О! Это мы знаем, – хором согласились те.
– Не сердись, – попросил Дэниэл. – В общем, если попадешься, смело сваливай все на нас. Мол, «гадкие мальчишки науськали». Финн нам и не такое прощал.
Эмьюз даже не думала о том, что может попасться! Теперь к терзаниям морального характера и ощущению черного пятна на совести прибавилось еще предчувствие разоблачения.
В уютном гостеприимном Мышарии места хватило всем. Три пятиэтажных кровати почти упирались в потолок, а на письменном столе красовались в ряд пятнадцать разных чернильниц с перьями. На длинном подоконнике выстроилась вереница благоухающих цветов в горшках.
Эйприл нырнула под кровать и выбралась оттуда уже с внушительных размеров бумажным пакетом, под завязку набитым шоколадным печеньем.
– Мама передала из дома, – пояснила та.
Атмосфера неловкости звенела расстроенной струной. Гости все прибывали, но ничего не происходило. Они настороженно хрустели печеньем и украдкой бросали на Эмьюз любопытные взгляды.
– Ждем Конора, – шепотом пояснила Би, отводя подругу в сторонку.
– Зачем столько народа? – Мисс Варлоу поежилась.
– Это наши друзья, – улыбнулась Робин. – Мэйсона, мышей, Британи, Вай и близнецов с Урд, Клер и Нуо, ты знаешь. Угрюмые мальчишки в углу – братья Блэкли (старший Бэйн, младший Бэйл). Парни нормальные, только неуютно себя чувствуют в компании больше пяти человек, когда центр событий не они. Разговаривающие с Мэй второкурсницы – Мэри и Кэти. Первая учится с моим братом, а вторая «опа», как ты.
– И всем им можно доверять? – больше из вредности, чем из каких-то других побуждений поинтересовалась Эмьюз.
– Естественно! – улыбнулась та.
Все разговоры прекратились, когда в комнату проскользнули долгожданные гости.
– Решил, что Радуга тоже нужна, – объявил собравшимся Конор. – Вам не показалось странным, что у коридорных сейчас должен быть обход, но ни одного карлика нет?
– Добро пожаловать в клуб параноиков. – Дэн затолкал сразу два печенья себе в рот.
– Я серьезно, – нахмурился тот. – Лично видел, как все коротышки зачем-то спускались в подземелье. Разве это не подозрительно?
– Посмотри на это с другой стороны, – примиряющее подытожила Клер. – Если коридорных нет, мы можем спокойно заниматься своими делами.
Сидящая на полу Нуо от удивления оставила в покое пакет с печеньем:
– А лазве мы плишли не поесть? – осыпая сидящих рядом крошками, спросила она.
– Мы пришли, – Урд резко развернулась к толстушке лицом, – узнать, что происходит в городе, из свежеукраденной газеты. Если у тебя с этим какие-то проблемы, забудь про печенье и вали.
– Не нузно злиться, – Кван утерла круглые щеки. – Я не болтуська. Васи тайны – мои тайны.
– Вопрос снят. – Йонсон подняла руки. – Эмьюз, делись трофеем, пока мы от волнения не обожрались до потери пульса.
В гробовой тишине Эмьюз извлекла из-за пазухи немного помятую теплую газету.
– Подождите!!! – спохватилась Мэй.
Девочка подскочила как ужаленная и плотно задернула тяжелые шторы так, что все вокруг тут же погрузилось в таинственный сумрак.
– И зачем? – поинтересовался Конор.
– А вдруг оттуда кто-нибудь подсматривает? – зловеще прошептала та.
– Я понял, Волчара. – Бэн легонько хлопнул себя по лбу. – Она метит на пост председателя нашего клуба.
– Флагра! – На ладони Робин вспыхнул белый огонь. – Кто будет читать вслух?
– Почему сразу «Флагра»? – расстроилась Мэй. – Я надеялась, при свечах посидим…
– Здорово придумано, – возразила Британи. – А через пять минут у кого-нибудь загорятся волосы. Нет уж. Обычные свечи небезопасны. Когда Би устанет, огонь зажгу я.
Тем временем Дэн перехватил газету и разложил ее на полу, сдвигая пакет с печеньем почти к самой тумбочке.
– Хватит! Надоели, – вместо вступления произнес он. – «Безопасность под угрозой?!»… ничего так заголовочек.
– Взялся читать, так читай, а не комментируй, – попросила Урд.
– «Без малого пятьдесят лет Шейдивейл считался самым безопасным местом в мире. – Бэнжамин лег на живот рядом и подпер голову кулаками. – Вчера все изменилось. Группа дивных под предводительством некоего Найджела Борджеса проникла в город при весьма туманных обстоятельствах. Сам Борджес объявлен в розыск около недели назад. За последние сутки редакция неоднократно обращалась за разъяснениями к уполномоченному вести расследование последних событий, связанных с покушением на жизнь студентки первого курса и похищением карлика. Но Сэр Руфус Тангл не пожелал высказаться, сославшись на интересы следствия. «Орден принимает меры», – всякий раз пытался убедить нашего корреспондента он. Только результативность этих мер остается под большим вопросом. Как раз когда господин уполномоченный изображал бурную деятельность, дивные беспрепятственно проникли в здание редакции и оставили записку следующего содержания…»
Дэн перевел дух.
– «Многоуважаемые горожане! – продолжил он. – С прискорбием сообщаем, что, оставаясь в пределах Шейдивейл, вы подвергаете свои жизни опасности. Орден – фурункул на теле свободного мира. Отриньте заблуждения, переходите на сторону правды! Наши методы жестоки, но только для тех, кто упорствует. Очень скоро все изменится. Нам неприятно прибегать к подобным методам, но ваш Орден не оставляет нам выбора. Мы – борцы за вашу свободу! Даже если в процессе придется жертвовать не только нашими жизнями, но и вашими, нас это не остановит. Для того чтобы не быть голословными, мы собираемся осуществить ряд террористических актов (взрывов). Заранее приносим извинения семьям пострадавших и погибших.»
– Все, дальше можешь не читать, меня стошнит! – Конор накрыл окончание статьи ладонью. – Остальные пять абзацев жутких стенаний для домохозяек можно пропустить.
– А на картинке что? – Вай попыталась заглянуть Урд через плечо.
– Не смей так делать, – рыкнула та. – Я этого не переношу! Там фото оригинала записки.
Вдруг отовсюду полился густой гул, а стены, пол и потолок мелко задрожали. Мальчишки мгновенно вскочили на ноги, заслоняя собой сбившихся в кучку девочек от незримой опасности.
– Это еще что такое? – Мэйсон вертел головой, пытаясь понять, откуда может исходить угроза.
Над столом, над дверью и между кроватями прямо на каменной кладке набухли волдыри. Ребята, затаив дыхание, наблюдали, как они медленно наливались, превращаясь в подобие сомкнутых лепестков.
– Красиво и жутковато, – прошептала Эйприл.
– По-моему, тряска усиливается. – Конор подобрался поближе к столу.
И в самом деле: легонько заплясали стулья и задребезжали стекла в рамах. Когда любопытство вперемешку со страхом достигло своей высшей точки, тяжелые бутоны выскользнули наружу и повисли на изогнутых, точно лебединые шеи, каменных стеблях. Дрожь прекратилась, как и не было.
– Вашу в печень!.. – раздался в непроницаемой тишине шепот Урд.
– Еще не все… – Би указала на три волдыря пониже.
Второй приступ тряски воспринимался уже менее эмоционально. Наконец, лепестки каменных бутонов вздрогнули в последний раз и распахнулись, заливая все золотистым светом. А из другой тройки волдырей поменьше появились беленькие рычажки-рубильники.
– Я всегда считал, что только Комната Тысячи Настроений умеет изменять себя, – признался Мэйсон.
