Вместо вступления
Человек не ангел и не животное, и несчастье его в том, что, чем больше он стремится уподобиться ангелу, тем больше превращается в животное.
Блез Паскаль [1]
Если кто-то в наш век высоких технологий начнёт грезить о паранормальных способностях, ему рассмеются прямо в лицо. Нет в этом более ничего особенного, удивительного, пугающего, сакрального. Хочешь передвигать предметы силой мысли или разговаривать с животными? Да пожалуйста! Любой каприз за твои деньги!
И люди очень быстро забыли, что большая сила налагает на её обладателя ещё большую ответственность. Сколько бы ни было совершено ужасных ошибок, мы не утихомирили жадность, мы по-прежнему играем в богов. Да, люди махнули рукой на правила, установленные Природой, и зря. Может быть верен именно её замысел? Может быть, судьбу нельзя обмануть? И если тебе не дано летать, то не стоит и пытаться?
«К чему этот спич?» — спросит мой воображаемый собеседник.
Рассердится.
Зажмёт уши.
«Легко рассуждать о высоком, лёжа на диване», — скажет он. Ха! Да, неплохо! Но мне это больше не грозит. Дивана, родного дома мне теперь не видать, как своих ушей.
У меня ничего не осталось, кроме этой истории. Пусть собеседник в моей голове зажимает уши или ругается, всё равно буду говорить. Только в этом случае буду уверен, что ещё живу, дышу, сражаюсь со страхом и отчаянием. Надеюсь. Верю, что свершится чудо и я выберусь отсюда.
Отсюда…
Совершенно белая комната, моя тюремная камера, яркий свет, мёртвая тишина. Не уснуть, потому-то и боюсь сойти с ума. Хотя какая разница? Всё равно умирать… Ужас накатывает волнами, и я захлёбываюсь. Голова словно ватой набита. С трудом могу пошевелить пальцами. Но заставляю себя думать, бормотать. Если отключусь, то уже не проснусь. Похоже, смерть не так страшна, как её малюют. Пугает, вот же ирония, пугает до смерти ожидание её прихода. Когда особенно хочется дышать и жить, когда хочется остановить бег времени, вернуться назад…
За мной наблюдают. Денно и нощно. Подсматривают и подслушивают. Не торопятся меня убивать. Неужели ждут, когда сам умру? Возможно. Но, похоже, я оказался слишком уж живучим.
Ладно. Пусть смотрят. Мне всё равно. Уже без разницы.
Я израсходованный биоматериал, у которого не должно быть чувств, желаний и надежд. И, тем не менее, они остались. Осталось много невысказанных слов, незафиксированных мыслей. Нужно облегчить душу. Эх, записать бы…
Как ты умудрился оказаться в подобной ситуации, Алекс Орелли? Что же с тобой произошло?
О том и сказ.
Слушайте же! Слушайте! Кто угодно! Кто-нибудь! Пусть моя история хоть кого-то научит уму-разуму. А если и не научит, чёрт с ним, зато выговорюсь.
Что же… не буду тянуть кота за хвост, время-то моё не резиновое.
Часть I. До рассвета
Глава 1
Всё началось с трупа в Синем секторе Нижнего района Льежа — моего родного города. В первый раз я услышал об этом, когда система управления электрокаром в режиме ожидания переключала радиоканалы.
«Женщина была найдена мёртвой рано утром. Личность ещё не установлена. Ведутся следственные действия. 12-ый квадрат сектора оцеплен. Будьте бдительны».
Щёлк.
Другая частота, другой канал. Предвыборная агитация.
«Оплачиваемые должности — людям! Голосуем за запрет использования роботов в сферах…»
Щёлк.
Другая частота. Другой канал. Навязчивая мелодия.
«Всё повторяется. Всё повторяяется…»
В обеденные часы через Центральный район не пробраться, непременно застрянешь в пробке и погибнешь от тоски. Наверное, все пятнадцать миллионов жителей Льежа и агломерации одновременно отправляются в путешествие на электрокарах и электробусах. Все куда-то спешат. В полдень для проезда даже открывают пространство верхних, элитных секторов. В другие часы оно доступно только для обладателей специальных пропусков и мощных электрокаров.
В тот день дроид-регулировщик, мигая красными, зелёными и оранжевыми огнями, размахивая длинными, тонкими, как веточки, конечностями, направлял кары вверх и вниз. И всё равно район «стоял». Люди, активировав автопилоты, занимались, чем придётся. Болтали, читали, смотрели фильмы, работали с документами, заказывали ленч-пакеты прямо в кар, сигналили роботам-разносчикам всякой всячины, дремали. Я, вот он я, темноволосый парень в чёрном каре с прозрачной крышей, в третьем ряду справа от дроида-регулировщика, жаждал выбраться из этой клоаки. Мечтал, наконец, покинуть шумный и безумный Центр города. Система охлаждения электрокара уже не справлялась с напряжением, и я словно жарился на медленном огне. Уфф! Хоть прямо здесь снимай рубашку и загорай. Одним глазом я наблюдал за дроидом и цепочкой каров, медленно-медленно перемещавшихся в воздушном пространстве города, другим — просматривал документы практикантов, переданных моим начальником Хенриком Ольсеном. Этот верзила вечно что-то забывает, вот и в тот раз добрая половина бумаг отсутствовала. А значит, мне следовало связаться с роботом в приёмной Университета и затребовать недостающие файлы.
Год назад я получил степень магистра права и место преподавателя в Университете Льежа, где с тех пор и проводил дни напролёт. А по вечерам патрулировал улицы своего района с другими парнями, вступившими в городскую гвардию.
Льежская агломерация — одна из самых крупных в Западной зоне Евразийской конфедерации, по площади и численности населения она соперничает разве что с Парижской и Берлинской. Но, в отличие от них, большинство районов Льежа построено на естественном, а не на насыпном грунте, и уровень воды в Арденнских озёрах давно не повышается. Короче говоря, Льежская агломерация на Западе ЕАК — лучшее место для проживания.
После Потопа, который аж в 2101 году стёр с лица Земли большую часть суши, облик планеты, как говорят специалисты, изменился до неузнаваемости. На экваторе и южнее естественные участки земной
