— Может быть, ты ещё что-нибудь про него знаешь? Например, он работал где-нибудь?
— Да, сэр. — Мартинес удивило, что при этих словах капитан с лейтенантом переглянулись. — Он занимался дизайном одежды … той самой, что мы, в основном, берём напрокат … хотя некоторые и покупают. — Она опять вспомнила Яна, у которого не только велосипед, но и одежда была собственная. И многие другие вещи — тоже, он сам говорил. — Как-то рассказывал мне об этом. Пользовался этим — и себе брал … авторские экземпляры, поэтому сам прокатом не пользовался. Но я не знаю, для кого он это делал.
— То есть он и сам любил хорошо одеться? — продолжал расспросы лейтенант.
— Да, так и было. — Сейчас на трупе было только бельё, и трудно было сказать, как этот человек выглядел при жизни. — Ещё он носил очки, — здесь я нигде их не вижу. Такие круглые, в чёрной оправе из какого-то пластика, и с толстыми стёклами. Как-то он сказал, что ему пятьдесят один год, — это было около года назад. Вот и всё, что я могу рассказать вам, сэр…
— Что ж, и это неплохо, — констатировал Лекар. Начальник детективов понимал, как им повезло, что эта патрульная узнала своего соседа. Иначе пришлось бы ждать, пока кто-то заявит об исчезновении… — А он куда-то ходил на работу, или работал из дома? Вы знаете это?
— По-моему, в основном из дома, но иногда встречался с кем-то, кто давал ему задания. Однако и не был одним из тех, кто почти не выходит из квартиры. Потому-то я и встречала его довольно часто, — пояснила Лаура. — И поэтому запомнила. Честно говоря, я мало кого из соседей помню в лицо…
Лейтенант считал, что это она напрасно. Но вслух сказал:
— Тогда нам повезло. В этом деле и так достаточно странностей, если бы ещё и личность убитого не установили… Если он работал, в основном, дома, а жил один, то … об исчезновении могли не заявить ещё долго.
С этим Мартинес была совершенно согласна. Но ей было интересно, какие же такие странности имеет в виду лейтенант. Закончив доклад, она опять стала прислушиваться к разговору начальников и детективов.
Расследование преступлений не входило в обязанности Лауры Мартинес, да и опыта такого у неё, по большому счёту, не было. Если не считать задержаний на улицах, оформления документов на арест тех, кого задерживала, и, когда возникала необходимость, выступлений в суде в качестве свидетеля.
Однако она хотела это изменить. Собственно, стать детективами хотели большинство патрульных. И каждый понимал, что тот, кому удастся поймать преступника, которого полицейские именовали «нашим другом», сделает большой шаг в карьере.
Мартинес не была исключением. Но у неё для того, чтобы заняться этим, была ещё одна причина. Или несколько, объединённых в одну… Когда детективы закончили осмотр места, где обнаружили убитого, а само тело забрали, она села на свой скутер, чтобы ехать дальше по маршруту патрулирования, и подумала, что, вернувшись со смены домой, сразу передаст информацию об убийстве и об известных обстоятельствах (судмедэксперт сказал, что Алекса Легри задушили чем-то вроде верёвки). А ей в ответ, наверно, сообщат, принадлежал ли он… Как бы там ни было, это была далеко не первая жертва. И Лаура Мартинес хотела быть той, кто разорвёт эту цепочку смерти.
Антуан Гам сидел в своём кресле и, казалось его соседям по комнате, пребывал в прострации. На самом деле он работал. Перед ним на белой поверхности стены проектор выдавал картинку профиля жителя города. Анализ сведений из таких профилей занимал значительную часть времени каждого инспектора контрольного отдела.
Антуан был одним из самых умных людей в своём секторе. Это признавали даже те, кто подтрунивал над ним из-за внешности, — маленький, полный, лысоватый, да ещё и с высоким голосом, Гам, казалось, сошёл с какой-то карикатуры. Сотрудники иногда думали, каким же персонажем и из какой эпохи он мог быть. Им нужно было знать то, что можно было назвать культурным наследием различных эпох. Разумеется, каждый, чтобы работать здесь, должен был быть образцовым горожанином, — по отношению к другим людям, но прежде всего — к вещам и окружающей среде.
Антуан Гам соответствовал этим требованиям, по крайней мере, внешне и что касалось образа жизни. В остальном — он научился играть роль. О его истинном отношении к людям никто не знал.
Люди всегда вели себя по отношению к Антуану так, что тёплых чувств к ним он не питал. Как раз наоборот. Иногда он задумывался, сколько душевных сил отнимает то, чтобы просто быть вежливым.
Отдушину он находил, разумеется, в работе. А теперь изучал профиль Яна Хенриксона, который, казалось, во всём был противоположностью ему самому.
Индивидуалист, который большинство вещей не берёт напрокат, а покупает, хотя это поглощает значительную часть его заработка. Да, разумеется, он работает, хорошо хоть, что с техникой, а не с людьми… Жить предпочитает не рядом с работой, ездит на велосипеде, причём тоже собственном. Казалось бы, ну зачем это ему..? Ведь можно же ограничить свои перемещения… Но нет… Ага, ещё и покупки делает в разных районах. Вот, еду готовую покупает…
Контрольный отдел был призван выявлять не только противоправное поведение, но и угрозы тому образу жизни, который был основой города, ради которого его основатели сделали всё… Если бы дело происходило лет шестьсот-семьсот назад, они здесь были бы инквизиторами, подумал Антуан. Сейчас, разумеется, в пытках необходимости не было. Но суть оставалась та же. Даже за безликим названием, — мало кто понимал, чем они здесь занимались.
Даже не все его сотрудники понимали. Антуану казалось, что даже кое-кто из начальства не очень хорошо представлял, насколько важна их миссия. И что нужно, чтобы наилучшим образом добиваться результата. Он — представлял, потому начальство и ценило его.
И вот сейчас он просматривал профиль этого Хенриксона. Его не в чем было обвинить, — по крайней мере, пока. Но человек … с таким комплексом данных, который говорит о потенциальной нелояльности… Да, к тому же ещё у него только что начались отношения с сотрудницей полиции … а она — тоже та ещё штучка: держит животное в неволе… И вот такой человек оказался одним из тех, кто успел увидеть крамольную картину, да ещё и, кажется, задержался возле неё, а потом вернулся на место, где она когда-то была… К нему нужно было обязательно присмотреться повнимательнее.
К тому же, к этому объекту Антуан Гам чувствовал какую-то неприязнь, хотя никогда не встречался с ним лично (и, вероятно, не встретится). Он сам бы не мог сказать, почему, и, если бы даже ему прямо сказали, никогда не признался бы сам себе, что дело в том, что Ян Хенриксон, этот высокий спортивный блондин, был полной противоположностью инспектору даже физически.
Тем хуже для него.
По крайней мере, к профессиональным качествам Антуана коллеги и начальство испытывали уважение, да и полицейские тоже. Так что, если он внесёт кого-то в базу данных тех, чьи действия подлежать контролю, — к такому человек отнесутся со всем вниманием. Интересно, насколько этот Хенриксон умён, заметит ли он что-нибудь? А его новая подруга из полиции?
— Это не бактерия, это клякса какая-то! — сказал Пика. Сегодня они расписывали опоры небольшого мостика. В городе было несколько рек и каналов. Опоры этого моста через одну из речек охватывали пешеходные дорожки на набережной, и сейчас их, сделанные из серого бетона, нужно было сделать весёленькими. Вот на этой опорной стенке должны были, по замыслу художников, быть стилизованные рисунки микробов. Почему именно их? Просто они, художники, так видят. На той опоре напротив будут насекомые, а на следующей — птицы. Этакое развитие животного мира. Правда, для моллюсков и млекопитающих места не останется. Разве что на другом берегу…
— Хм. А ты знаешь, как они должны точно выглядеть? Ты знаешь все виды микробов? — возразил Юджин, его напарник по этой работе.
— Все — нет, но и наши зрители всех не знают. Нам нужно, чтобы они поняли, что это такое…
