держать. Я может и не силен в знаниях, но это же не повод в открытую потешаться.
Колокольчик над головой звякнул, и я оказался внутри очередной лавки. Здесь обошлось без гильянд, и слава Всеотцу, а то наслушался.
— Чего изволите? — из-за прилавка показался угодливый юноша.
— Мне бы заколку для барышни.
— Дамские заколочки, понятненько-понятненько. А какие изволите, в виде змейки или бублика? Зажим, клюв или банан? Диковинные восточные в виде палочек или классический гребень? Настоятельно рекомендую полумесяц, он сейчас, знаете ли, в моде. Прекрасно держится в густых волосах, придавая прическе дополнительный объем.
— Покажите эту, — ткнул я пальцем в витрину.
— Шпильку?
— Да, покажите мне шпильку.
— С россыпью алых бусинок или ту, что в виде прекрасной гортензии?
— Нет, эту! — я снова ткнул пальцем.
Продавец разочарованно вздохнул, и полез под прилавок за дощечкой с выставленными образцами. Нехотя достал товар — самый обыкновенный двузубец без лишних украшательств.
Я взял шпильку, покрутил в пальцах, оценивая прочность металла. Еще не хватало, чтобы внутри замка обломилась.
— Смею предположить, сей товар вы покупаете в подарок, — продавец принялся прощупывать почву. Наклонился и доверчиво зашептал: — поверьте, дамы нашего города весьма избалованны мужским вниманием. И что бы их удивить, потребуется нечто большее, чем простая безделушка. В салоне мадам…
— Сколько? — перебил я парня.
— Восемь пенсов.
— А если в кронах?
— В аларнийских или…
— В восточных.
Продавец на миг задумался, наморщив лоб. Забормотал неразборчивое про одну восьмую доли, а после выдал:
— С вас двенадцать медных монет.
На рыночном развозе в Лядово подобная мелочь дороже пяти медяков не стоила, а этот накрутил больше, чем в два раза. Ну да и хрен с ним, пускай подавится. Нет времени цену сбивать или искать, где подешевле.
— Уважаемый, наши дамы любят щедрых, — донеслось в спину.
Хотел на прощанье дверью хлопнуть, но сдержался. Никогда не любил торгашей — они хуже уличных катал, вечно надурить готовы. А еще самых умных из себя строят, словно умудренные знаниями книгочеи. Прощелыга в магазине украшений с чего-то решил, что я подарок для шлюхи подбираю. Словно у сошедшего на берег матроса не может быть других целей. Может я замок хочу вскрыть и добраться до такого куша, о котором ему даже в самых сладких снах не снилось. А шлюхи… А шлюхи подождут, никуда не денутся.
Обернув приобретенный товар в тряпицу, я спустился с крыльца. Задрав голову, посмотрел на циферблат, прикрепленный к фонарному столбу. Стрелки показывали шесть часов вечера. До возвращения на борт оставалась уйма времени — вся ночь впереди. И чем теперь заняться?
Я засунул руки в карманы, пересчитать мелочь. Н-да, на оставшиеся монеты особо не разгуляешься, но набить пузо хватит, особенно в припортовой части города, где и еда попроще и ценник пониже. Туда и пошел, про себя решив, что непременно вернусь в торговые районы, когда стемнеет. Хотелось глянуть одним глазком, как будут гореть огни божественного пламени. Целая улица, залитая светом Печати Джа.
Наши церковники пошли бы красными пятнами, узнай о подобной ереси. В Ровенске за меньшее на костер отправляли, вешали на столбах, да глаза выжигали. Здесь же на острове у чернецов имелось лишь небольшое представительство. Местный губернатор даже часовню запретил построить и, надо сказать, правильно сделал. Потому как церковная братия подобна тараканам — стоит парочке завестись и глядь, через месяц уже сотня будет.
Засунув руки в карманы, я зашагал вниз по булыжной мостовой. Пропетлял мимо небольшой площади с фонтанчиком, где остановился послушать уличных музыкантов. Грустная серенада о вечной любви разделенных сердец. Рядом всплакнула почтенная матрона, а франтоватого вида мужчина бросил пару монеток в оставленный на тротуаре футляр. Он явно красовался перед спутницей и правильно делал, потому как девки щедрых любят.
Народу на улице заметно прибавилось. Город ожил, заговорил на сотни голосов, запестрил разношерстными нарядами. Кого здесь только не было: почтенных граждан и оборванцев, людей служивых и ротозеев, шляющихся без толку, чтобы просто время убить. Пару раз ловил на себе цепкие взгляды щипачей, но те быстро теряли интерес к трезвому матросу, предпочитая более легкую и жирную добычу.
Через пару кварталов повеяло большой водой. В нос ударил тошнотворный запах протухшей рыбы, а под ногами захлюпали ручейки помоев — приближался порт. Почтенная публика становилась все менее почтенной. Стали попадаться прохожие и откровенно разбойного типа с соответствующими знаками отличий в виде татуировок, перстней и колец.
А нож так и не удосужился стащить. Хожу без острого лезвия, словно голый по улицам.
— Танцор! — долетел до ушей знакомый голос. Из проулка прямо на меня вывалился Рогги. Дохнув парами алкоголя, перемешанными с запахом чеснока, возмущенно заявил: — ты чего трезвый?
Пришлось пожать плечами.
— Послушай мою науку, парень, — протянул Рогги. Облапил за плечи рукою, наклонился ближе и забубнил: — мы еще месяц плыть будем. Целый месяц, понимаешь? Не-а, нихрена не понимаешь. Иначе не разгуливал бы по улицам на трезвую голову. Что, думаешь, капитан от щедрот великих, велел каждому монет отсыпать и на берег отправить? А вот нихрена… Это чтобы матросы с ума не сходили, и бросаться друг на друга не стали, да зубами грызть, как треклятый Фартовый. Всеотец, забери душу злобной твари, — Рогги с досады сплюнул на землю.
Ответить всезнающему матросу я не успел. Чужая рука подтолкнула в спину по направлению к таверне. Будь я менее ловким, непременно бы споткнулся и распластался на пороге, а так пришлось подстраиваться: быстро перебирать ногами и поворачивать корпус, уходя от столкновения со встречным пьянчужкой, чтобы в самом конце вписаться в дверной проем.
— Как есть, Танцор! — раздался за спиной восхищенный голос Бабуры. Это он меня толкнул, едва не впечатав в стену. Мог и зашибить ненароком — силы в руках здоровяка было немерено.
Появление Танцора в таверне не осталось незамеченным. Приветственный хор голосов тут же наполнил помещение, пропахшее табаком и дымом, а еще пивом, что текло рекою. Мне всучили кружку пенного и усадили за стол, точнее за три стола, объединенных в один большой. Сошедшему на берег экипажу «Оливкой ветви» требовалось пространство, дабы отметить событие с размахом. Здесь были все, даже Дудиков, которого каким-то чертом занесло к пьяной матросне.
— Пей-гуляй, Танцор, барон угощает, — прогремело над самым ухом.
Интересно, что здесь забыл благородный господин? Неужели не смог найти более достойного занятия, чем сидеть в захудалой таверне, да напиваться дешевым пойлом? В портовом городе сыщется множество развлечений, начиная от игорных домов и заканчивая шлюхами на любой вкус и цвет, были бы деньги. У барона они точно
