— До свиданья, старый друг, — сказал он.
Рот Спика задвигался, но он не смог найти слова и отвернулся; в его глазах сверкнули слезы.
Ровно в три часа пополудни королевский агент вышел из башни. Он свистнул хэнсом и приказал вести себя в Баттерси.
— Слава богу, сэр! — сказал кэбмен, спускаясь со своего места. Взяв пару глыб угля Формби из ведра на спине паролошади, он бросил их в топку.
— Почему? — спросил Бёртон.
— Это же юг от реки, ну? Намного меньше движения! Ни за какие деньги не потащусь на север от Темзы, но на юг — прокачу вас с ветерком, сэр, никаких проблем. Там, под сиденьем, одеяло; накиньте его, если будет холодно.
Кучер взобрался на свое место, подождал, пока Бёртон усядется и — с обязательным «Пошла, радямая!» — нажал рычаг скорости.
Пока кеб ехал по Лоуэр-Темз-стрит и по Лондонскому мосту, королевский агент обвязал надушенным платком Грегори Хэйра нижнюю половину лица и сосредоточился на дыхании. Дыша медленно и равномерно, он представил себе, что каждый вдох идет сначала в левое легкое, потом в правое. Потом задышал под ритм суфийского напева.
Аллаху, Аллаху, Аллаху, Хагг.
Аллаху, Аллаху, Аллаху, Хагг.
Аллаху, Аллаху, Аллаху, Хагг.
Усложняя упражнение, он изменил темп, установил цикл из четырех вздохов и представил себе, как кислород наполняет разные части тела.
И все это время он слышал только пыхтение паролошади хэнсома, заглушавшее все остальные звуки.
К тому времени, когда кеб оказался на перекрестке Банксайда и Блэкфрайрз-роуд, Бёртон уже погрузился в суфийский транс.
Его сознание всплыло.
Он увидел бесформенный свет и краски; услышал воду и отрывки разговоров:
« ...согласно вычислениям, которые Джон Спик представил Обществу, Нил течет против течения на протяжении девяноста миль...»
« ...открытое им озеро действительно является истоком Нила...»
Свет собрался в единую блестящую ленту, широкую, уходящую в темноту и исчезавшую вдали. Он полетел вдоль нее.
«Капитан Бёртон! Не вы ли спустили курок?»
«Не пора ли стрелять?»
«Да, похоже на то...»
«...Исток!»
«...Ни шагу назад! Иначе они решат, что мы отступаем!»
Далеко вдали он видел другие ленты света. Чем дальше он летел, тем ближе они становились.
«...Ни шагу назад!»
«...Шаг назад!»
«...спустили курок!»
«...Шаг назад!»
«...Исток!»
Ярко светясь, как если бы отражая солнце, ленточки начали закручиваться вокруг него.
«...Шаг назад!»
«...Исток!»
«Нужно подрезать, стволу тяжело!»
«...как я могу все исправить?»
«...ты найдешь способ»
«...Не вы ли спустили курок?»
«...Да, похоже на то...»
«...Нажми на курок!»
«...Исток!»
Ленты света объединились в одно сияющее пространство, мчавшееся перед ним. Бёртон вгляделся и понял, что это водопад. Он посмотрел вверх и увидел радугу.
Кэб подпрыгнул на выбоине, Бёртона тряхнуло, и он пришел в себя.
— Шаг назад! — крикнул Бёртон. — Нужно подрезать, стволу тяжело! Нажми на курок!
И, внезапно, он понял, что нужно сделать.
— Вы сказали чегой-то, сэр?
— Да. Заедете на ближайшую почту, хорошо?
— Конечно, сэр. Мы только что выехали на Броад-стрит. Вот одно отделение.
Спустя несколько минут Бёртон уже заплатил за два сообщения болтунами. Первую птицу он отправил командору Кришнамёрти: «Манеш, забеги ко мне домой, возьми винтовку, которая стоит в студии около камина, и принеси ее на электростанцию Баттерси. В высшей степени срочно! Поторопись, пожалуйста».
Второй болтун улетел к миссис Энджелл и должен был предупредить ее о миссии командора, а также с еще одной просьбой: «Миссис Энджелл, у меня для вас необычное поручение. Вы должны выполнить его немедленно, не колеблясь и не протестуя. Пожалуйста, заберите из моей студии все мои дневники, донесения и личные бумаги. Они находятся на столах, в выдвижных ящиках и на самых близких к окну полках. Вынесете их во двор и немедленно сожгите. Не оставьте ни одного листочка. Это исключительно важно. Уничтожьте их все, и немедленно».
Королевский агент вернулся в кэб, который, спустя полчаса, довез его до цели.
Яркие лучи света, бившие из штаб-квартиры технологистов, превратили густой туман в крутящийся суп сияющих частиц, где-то отвратительно-желтых, где-то мерзко-оранжевых, а во многих местах злобно-красный. Бёртон пробрался через мрак ко входу в здание, крикнул охранника и его отвели в главный зал.
Из-за жужжащих машин появился Изамбард Кингдом Брюнель и, позвякивая, кинулся навстречу ему.
— Какое неожиданное удовольствие, сэр Ричард. Прошло больше года.
— Изамбард, вы, похоже, исправили дефекты речи, а?
— Уже довольно давно. Боюсь, юный Суинбёрн будет разочарован.
— Суинбёрн погиб, — бесстрастно сказал Бёртон.
— Умер?
— Да. Можно и так сказать.
— Не уверен, что понял вас, но мне искренне жаль. Что произошло?
Бёртон посмотрел на стоящий недалеко верстак, вокруг которого собрались группа технологистов.
— Мы можем поговорить наедине?
Брюнель испустил клуб пара. Похожее на поршень устройство на плече его бочкоподобного тела на миг замерло, потом опять возобновило свое движение. Кузнечные меха с другой стороны тела заходили вверх и вниз.
— Идите за мной, — протрубил он.
Вслед за Паровым человеком Бёртон пересек просторный зал и подошел к двум огромным червеобразным машинам. Исследователя поразил размер землеройного транспорта — и тут же в голове возникло решение основной трудности его плана.
Брюнель вытянул механическую руку и открыл большой люк в боку одного из Червей. Войдя внутрь, он жестом показал Бёртону следовать за ним; потом опустил за ним дверь. Автоматически зажегся свет. Зашипев, Паровой человек присел.
Бёртон вынул из кармана письмо Спика и молча вручил его инженеру. Брюнель взял его металлическим пинцетом. Бёртон не знал, какая часть его механизма является глазами, но, безусловно, они где-то были, потому что несколько мгновений спустя он опустил лист бумаги и сказал:
— Что означает изменение вашей внешности? Связана ли с ним смерть Алджернона Суинбёрна?
— Изамбард, меня послали через время в 1914 год. То, что для Джона Спика было долей секунды, для меня длилось четыре года. Алджи убили в Африке в прошлом году, но в будущем он есть, хотя и в другой форме.
