— Григорий Андреевич, я вам не могу гарантию дать. Тут слишком много факторов, которые от нас не зависят… По моим планам должно произойти следующее…, а что будет на самом деле — я не знаю и никто вам этого сейчас не скажет, а если кто-то даст вам какую-то гарантию, то смело плюйте ему в глаза — это, однозначно, жулик.
На этом, оставив руководство завода в глубочайших сомнениях, я отбыл с предприятия поработать милиционером. Вечером же, мою холостяцкую квартиру разорвала трель телефонного звонка.
— Алло, а Павла могу услышать? — робкий женский голос прошелестел в трубке аппарата.
— Да, говорите. — неприязненно гаркнул я — стрелки на часах показывали половину одиннадцотого вечера, поэтому поздний телефонный вызов не сулил ничего хорошего.
— Мне ваш телефон Алла дала, сказала, что если что-то случится, звонить вам…
— Какая Алла? — у меня из головы напрочь вылетели все знакомые с именем Алла: — Девушка, вы, наверное, ошиблись номером, набирайте внимательней…
— Я не ошиблась, мне Алла Петровна ваш номер дала и сказала если что — звони ему.
Оказалось, что я действительно знаю эту Аллу и даже очень хорошо. Укатив на курорт со своим ненаглядным Никитой, Алла организовала косметический ремонт магазина, разогнав персонал в неоплачиваемый отпуск, а ребенка скинула молодой выпускнице торгового училища Вале Поляковой, обещая по окончанию отпуска взять ее на работу в магазин, и оплатить эти двадцать четыре дня. Вале, которая на время воспитательной повинностей, переселилась в квартиру Аллы, оставалось нести свою нелегкую вахту еще восемь дней, но пару часов назад незнакомый мужской голос по телефону сообщил, что Алла в больнице, в крайне тяжелом состоянии, после чего разговор оборвался.
Девушка, назвавшаяся Валей Поляковой, по мере рассказа, начала срываться на истерические нотки, а где-то на заднем плане стал слышен детский плач.
— Так, стоп! Валентина, правильно? Валя, успокойтесь и скажите — с вами и ребенком все в порядке?
— Д-д-а! — с всхлипыванием ответила девушка.
— Продукты, деньги есть?
— Да, Алла Петровна много оставила…
— Тогда что вы плачете, уверен, что с Аллой все в порядке, выпишется из больницы и прилетит домой. Я сейчас постараюсь выяснить подробности и потом перезвоню. Кстати, из какой больницы звонили…
— Ой, а я не поняла, там так быстро все сказали…
— Ладно, я разберусь.
Положив телефонную трубку я заметался по тесной комнате, после чего, прихватив ключи от машины, бросился вниз. В служебном кабинете я нашел среди бумаг, лежащих на столе, серенькую брошюрку со служебными телефонами областного УВД, где на последних страницах были напечатаны телефоны дежурных частей всех республик и областей большой страны, в том числе и УВД Краснодарского края.
— Здравия желаю, Город беспокоит, оперуполномоченный уголовного розыска Дорожного РОВД лейтенант Громов…
Не знаю, сколько казённых денег я выкинул за эти два часа, но в конце концов я выяснил, что Алла находиться в больнице курортного поселка Синевского, в крайне тяжелом состоянии, не приходя в сознание, с многочисленными травмами, в том числе и черепно-мозговой. Вся обстановка в доме, который она снимала, была разнесена в щепы, а неустановленный пока мужчина, проживавший с ней, исчез в неизвестном направлении.
— Коллега, а я тебе сейчас дам данные этого гражданина. — я стал торопливо перелистывать страницы толстого ежедневника, где у меня были давно записаны полные данные Никиты, в. том числе и номер паспорта: — Записывай… Да, я тебе девяносто девять процентов даю, что это он ее избил, можешь смело в розыск его выставлять и раскрытие писать.
Закончив разговор с сотрудником милиции курортного поселка я стал торопливо собираться,
— Коллега, а я тебе сейчас дам данные этого гражданина. — я стал торопливо перелистывать страницы толстого ежедневника, где у меня были давно записаны полные данные Никиты, в. том числе и номер паспорта: — Записывай… Да, я тебе девяносто девять процентов даю, что это он ее избил, можешь смело в розыск его выставлять и раскрытие писать.
Закончив разговор с сотрудником милиции курортного поселка я стал торопливо собираться — надо было ехать к берегам черного моря, выяснять, в чем нуждается моя бывшая, потому что уровень обеспечения небольших поселковых больничек курортного юга я примерно представлял…
Пока писал записку Руслану, чтобы он меня прикрыл на несколько дней, пока собрал разобрался с имеющейся наличностью, долго и нудно загудел телефон прямой связи с дежурной частью, пришлось поднять трубку, хотя очень этого не хотел.
— Паша, ты на месте? Быстренько к нам поднимись, тебя по межгороду из Сочи вызывают…- дежурный по РОВД еще что-то говорил, ноя уже бросил трубку и огромными прыжками бросился вверх по лестнице.
— Э-э, дружище, мы же с тобой сейчас говорили? В общем, я сейчас на дежурстве и нам из больнички сообщение пришло — умерла твоя знакомая… — приглушенный голос опера с далекого Юга что-то еще говорил, а я сидел на лавке в дежурной части, с трудом удерживая трубку телефона в бессильно повисшей руке и пытался собрать в кучу хоть какие-то дельные мысли. Смерть Аллы, если это была она, была для меня катастрофичной. Хотя все чувству давно остались в прошлом, да и последнее время общение наше было, скорее, вынужденным, но оставался ребенок, к которому я, официально, не имел никакого отношения. Теперь судьба маленькой Кристины повисает в жуткой неопределенности. Насколько я знал, родители Аллы умерли несколько лет назад и из ближайшей родни у нее никого нет. Где-то был бывший супруг, но он давно исчез из жизни женщины и давно не имеет отношения к земным делам женщины.
— Извини, брат, ты меня просто ошарашил — я сумел снова включится в разговор с далеким собеседником: — Это точные сведенья, что именно Алла Петровна Клюева умерла?
Следующее утро я провел в кресле гиганта «ИЛ- восемьдесят шесть», что донес меня до Москвы, откуда, через пять часов я сумел вылететь в аэропорт Адлера, после чего два часа ожидания электрички, полчаса блужданий по незнакомому поселку и я стучу раскрытым служебным удостоверением по стеклу, отделяющему меня от дежурной части, пытаясь обратить на себя внимание местных правоохранителей.
На мое счастье опер, с которым я разговаривал по телефону оказался на месте, и, к моему немалому удивлению, довел меня до здания морга местной больнички, после чего довез до местного «безенчука», у которого я приобрел бюджетный гроб. Официальным поводом, позволившим мне забрать и увезти в далекую Сибирь тело Аллы было заявление гражданки Валентины Поляковой о том, что ее руководитель пропало без вести. На основе этой бумажки я сотворил, не выдерживающий никакой юридической проверки, изобилующий юридическими нелепицами документ, в котором некая следователь Дорожного РОВД, в настоящее время находящаяся в очередном отпуске, рассмотрев материалы о пропавшей без вести гражданки Клюевой А. П., требовала от оперативного работника, то есть меня, доставить тело в Город для проведения официального опознания. По большому счету медицинским работникам этого курортного поселка тело Аллы было не нужно, и они с удовольствием избавились от него, поставив в журнале регистрации, в качестве основания выдачи тела — «Требование следователя». Но за то, чтобы Алла в дороге «не потекла», мне пришлось отдать несколько тысячных купюр, и в аэропорту Адлера, чтобы улететь со своим грузом, несмотря на звонки из линейного отдела милиции, мне пришлось отдать, сверх официального «билета», десяток тысячных билетов, и это, как я понял, были цены «без накруток».
Неоценимая помощь местного оперативника обошлась мне в размер счета за посиделки в местном кооперативном кафе, и три бутылки коньяка, которые я вручил «брату по оружию» при расставании. Предложение побывать у нас в Сибири, опер горячо отверг, с кривой улыбочкой, приглашая приезжать, но уже в отпуск, без всяких грустных поводов.
Как только моя нога ступила на бетон родного аэропорта, мои затраты резко усохли. Грузовик к самолету, с Димой Ломовым за рулем, был пропущен бесплатно, похороны организовал профсоюзный комитет Горпромторга, членом которого Алла, по старой памяти, еще числилась и взносы в который она еще платила. После похорон, на которых я старательно слушал все разговоры о взаимоотношениях покойной и ее еб…ря Никитки и все больше удивлялся, как эта гордая и властная женщина позволяла обходиться с собой полуграмотному грузчику, который вселившись в ее квартиру, иначе как кобылой ее не называл.
