– Думаю, Банди мы можем убрать. – Дэн не сразу понимает, как нелепо звучит эта фраза.
– Бззт, – Кирби с невозмутимым видом жужжит и трясется, словно сидит на электрическом стуле.
Смешно и жутко одновременно, Дэн потрясен. Как быстро они свыкаются с жестокостью, шутят даже. Конечно, когда ему приходилось писать об убийствах чуть ли не каждую неделю и чуть ли не каждый день общаться с полицейскими, без черного юмора не обходилось. Синдром «лягушки в кипятке»: когда все меняется довольно медленно, то притупляется чувство опасности и рефлекс самосохранения. Ко всему привыкаешь. Но те дела личными не были.
– Ладно-ладно, юмористка. Предположим, твой парень не охотится за легкими жертвами типа проституток, наркоманок, беглых и бездомных. У кого есть что-то общее с тобой?
– У Джулии Мэдригал. Тот же возраст, около двадцати. Студентка университета. Уединенная лесная зона.
– Уже раскрыто. Ее убийцы парятся в тюрьме округа Кук. Следующая?
– И ты в это веришь?
– Ты-то явно нет, потому что убийцы Джулии были черными, а парень, напавший на тебя, белым?
– Что? Нет. Потому что копы плохо работают, и на них оказывают давление. Девушка из хорошей семьи среднего класса. Нужно было побыстрее закрыть дело.
– А что насчет почерка преступника? Если убийца тот же, почему он не развесил твои кишки по деревьям? Разве подобные маньяки не становятся со временем более жестокими? Как каннибал, только что пойманный в Милуоки.
– Дамер? Конечно, это принцип нарастания. Они становятся более изощренными, стараясь поддерживать ажиотаж. Играть на опережение, чтобы интерес не ослабевал. – Кирби поднимается и начинает ходить по комнате: восемь с половиной шагов туда и столько же обратно. – И со мной он сделал бы то же самое, это точно, Дэн. Но ему помешали. Тут прямо классическое сочетание спонтанности, организованности и безумия.
– А ты подготовилась.
– Пришлось. Хотела нанять частного детектива, но не хватило денег. А потом решила, что больше, чем меня, это никого не интересует. Итак, спонтанные убийцы отличаются импульсивностью. Нападают как только представляется возможность. Поэтому их ловят быстрее. Организованные все тщательно подготавливают и действуют по плану. У них всегда есть какие-то ограничения. Часто они аккуратно избавляются от тела, но любят интеллектуальные загадки. Преступники такого типа будут, например, писать в газету, чтобы похвалиться, – как Зодиак со своими криптограммами. Ну и наконец уроды, которые считают себя одержимыми или что-то вроде того, наподобие БТК[7], который, кстати, до сих пор на свободе. Забрасывает письмами: то хвастается совершенными преступлениями, то ужасно раскаивается и заявляет, что во всем виноват дьявол, который заставляет его выполнять свою волю.
– Ну хорошо, мисс ФБР. А вот вопрос на засыпку: ты уверена, что это серийный убийца? Тот, который… – Он запинается и взмахивает бутылкой в ее сторону, машинально сымитировав удар ножом. Потом спохватывается и подносит пиво к губам, сожалея, что в нем нет хотя бы двух процентов алкоголя. – Он, конечно, ублюдок. Но разве нападение на тебя не было случайным актом насилия? Это же основная версия полиции. Парень нажрался фенциклидина, и у него снесло крышу.
На распечатке интервью с детективом Диггзом своей неразборчивой скорописью он тогда написал даже жестче: «Скорее всего, преступник был под кайфом. Жертве не следовало гулять в одиночестве». Как будто это было достойным поводом для ножа в живот, прости господи!
– Ты у меня сейчас интервью берешь? – Кирби подносит бутылку ко рту и делает долгий медленный глоток. В отличие от его жалкой имитации, у нее пиво настоящее. – Тогда ты этого не сделал.
– Ты лежала в больнице, практически в коме. Меня и близко не подпускали. – Это правда лишь наполовину: он мог включить Прекрасного Принца, как делал сотни раз до этого. Постовая медсестра Уильямс не представляла непреодолимой преграды, всего и нужно было слегка пофлиртовать, ведь людям нравится чувствовать свою нужность. Но он дошел до предела с тем делом, сгорел, хотя реально почувствовал это только спустя год.
История действовала на него угнетающе. Детектив Диггз со своими инсинуациями; мать, которая вдруг вышла из первоначального оцепенения и стала звонить по ночам, жалуясь на полицейских, которые никак не найдут убийцу, и требуя ответов от него, и переходила на крик от того, что он не мог ей их предоставить. Она считала, что дело касается его лично, как оно касалось ее. Для него же это был очередной, всего лишь очередной пример того, насколько дико люди относятся друг к другу, насколько все вокруг больные, и он не мог предложить ей другого объяснения. Как не мог признаться, что дал свой номер потому, что она показалась ему сексуально привлекательной.
К тому времени, когда Кирби перевели из реанимации, дело надоело ему до тошноты, и на расследование его уже не хватило. Спасибо мистеру Мэтью Хэррисону, который вытянул лейтмотив с собакой, так как собак все любят, особенно если они такие отважные, что кидаются спасать своих хозяек и погибают смертью храбрых. В общем, вместо статьи получилось нечто среднее между «Лэсси» и «Техасской резней бензопилой». И потом не было никакой новой информации, зацепок, а полицейские и пальцем не пошевелили, чтобы отыскать, не говоря уж о том, чтобы поймать урода, порезавшего Кирби, хотя тот по-прежнему гулял на свободе и мог убить кого-то еще. А потому Дэн решил, что на фиг собаку, на фиг всю эту историю, и послал расследование к черту.
В результате Хэррисон перекинул задание на Ричи, но к тому времени мамаша решила, что все журналюги – сволочи, и отказалась с ним разговаривать. В качестве наказания Дэна отправили в Кей-таун[8] писать о серии перестрелок, но там оказались всего лишь традиционно тупые бандитские разборки.
В этом году показатель убийств выше прежних. Он очень рад, что больше ими не занимается. Теоретически, работа в спортивном отделе даже хуже из-за многочисленных поездок, но они дают возможность вырваться и не зависать в своей холостяцкой квартире. Подлизываться к менеджерам – почти то же самое, что подлизываться к копам, вот только бейсбол, в отличие от убийств, не настолько утомителен и однообразен.
– Это примитивная отмазка, – Кирби возвращает его в настоящее. – Наркотики! Не был он под кайфом. По крайней мере ни один известный мне такого поведения не вызывает.
– А ты – эксперт?
– Ты мою мать видел? С ней бы любой подсел. Хотя я особенно не увлекалась.
– Ты зря все переводишь в шутку. Так сразу видно, что ты чего-то избегаешь.
