– Умничаешь? – Дэн рад, что разговор вышел из эмоционально опасной зоны.
– Но заголовок-то прекрасный.
– «Винтажный убийца». О да, замечательный.
– Вот именно.
– Даже не думай! Я помогаю тебе, но снова ворошить осиное гнездо не собираюсь. Я пишу о спорте.
– Это выражение мне всегда казалось очень интересным. Осы, пчелы пожужжат и покажут-таки самый короткий путь.
– Я этот путь пока не вижу. Через девять часов я улетаю на несколько недель в Аризону, смотреть, как мужики гоняют мяч. А ты поработай! Просмотри все старые дела и постарайся сформулировать для библиотекарей конкретную задачу поиска. Необычные предметы, оставленные на телах жертв, странные вещи на месте преступления – поищи в этом направлении. Что-нибудь подобное нашли на теле Мэдригал?
– В газетах ничего такого не упоминается. Я пыталась связаться с ее родителями, но они переехали и сменили номер телефона.
– Хорошо. Это дело закрыто, так что файлы поступили в открытый доступ. Нужно уточнить в суде. Попробуй поговорить с ее друзьями, свидетелями. Может, удастся выйти на обвинителя.
– Поняла.
– Еще нужно дать объявление в газету.
– «Разыскивается серийный убийца, одинокий белый мужчина – для развлечений и пожизненного приговора». Уверена, он сразу откликнется.
– Ну, разбушевалась.
– Как ты любишь старомодные выражения!
– Объявление для родных и близких тех, кто пострадал. Может быть, они запомнили что-то из того, что не заинтересовало полицию.
– Правильно, Дэн! Спасибо тебе!
– Но не думай, что это освобождает тебя от практики. Пришлешь мне факс в гостиницу с последними данными по игрокам. И буду спрашивать, как устроен бейсбол.
– Легко устроен: мяч, биты, голы.
– Тьфу!
– Шучу! Но не думаю, что далека от истины.
Некоторое время они сидят молча и наблюдают за спортсменом в блестящем голубом спортивном костюме и шлеме. Он, сидя на корточках, стремительно несется вниз по почти вертикальному склону на силиконовых дощечках и постепенно выпрямляется, готовясь к прыжку вверх.
– Кто это вообще придумал? – недоумевает Кирби.
И Дэн согласен с ней. Возвышенность и бессмысленность человеческих дерзаний.
Над прериями воспарили железобетонные конструкции кораблей; полностью снаряженные, они готовы покинуть доки и отправиться прочь от замерзших кукурузных полей. Спустятся по реке Иллинойс, войдут в Миссисипи, пройдут мимо Нового Орлеана и направятся к Атлантике. Пробороздив океан, корабли причалят к вражеским берегам на другом конце света, от поворота рычага распахнутся двери грузовых отсеков в носовой части, словно подъемный мост, опустится рампа и в ледяной прибой, на линию огня выгрузятся люди и танки.
На верфях компании «Чикаго бридж энд айрон» строят очень хорошие корабли и уделяют много внимания деталям, как и раньше, до войны, когда делали водонапорные башни. Но сейчас они так спешат, что не успевают давать им имена: спускают на воду по семь судов в месяц; грузовой отсек вмещает 39 танков модели «Стюарт лайт» и 20 «Шерманов». Верфь работает круглосуточно: лязгающий, бряцающий, скрипящий, скрежущий конвейер, с молниеносной быстротой выплевывающий танко-десантные корабли.
Работают всю ночь напролет: мужчины и женщины: греки, поляки, ирландцы, но негров нет (в Сенеке дискриминация негров еще сильна).
Сегодня спускают один из кораблей. Важная дамочка в элегантной шляпке из объединенной службы организации досуга войск разбивает бутылку шампанского о нос LST-217. Его мачта пока сложена на палубе. Все присутствующие аплодируют, свистят и топают ногами, пока корабль водоизмещением в 5500 тонн сходит с рампы боком из-за узости реки Иллинойс. Входит в воду левым бортом, гоня барашки, словно от пушечных выстрелов, которые постепенно перерастают в огромную волну, так что судно тяжело переваливается с боку на бок, пока не выровняется.
А ведь это для корабля уже второй спуск. В первый раз он дошел до Миссисипи, но там сел на мель, и его пришлось отбуксировать в родной док на ремонт. Но это неважно. Под любым предлогом устроим вечеринку! Мораль взмывает ввысь, как флаг на мачте, когда знает, что впереди выпивка и танцы.
Почти все из рабочей команды сошли на берег вечером, чтобы ночью праздновать и веселиться, но Зора Эллис Джордан с ними не пошла. Вечеринки теперь не для нее: у нее – четверо детей и нет мужа, который уже никогда не вернется с войны, потому что его корабль торпедировала подкравшаяся подлодка. Морское командование прислало ей его жалованье и документы на память. К медали его не представили из-за черного цвета кожи, но правительство написало письмо с выражением глубочайших соболезнований и благодарности за проявленную отвагу на службе государству в должности судового электротехника.
Раньше она работала в прачечной, расположенной в районе Чаннахон, но однажды какая-то женщина принесла мужскую рубашку с прожженными пятнами на воротничке, и она решилась спросить о работе. Когда подала заявление о приеме, ей предложили на выбор место сварщика и лесоруба. Тогда она поинтересовалась, где зарплата выше.
– Корысть заела? – спросил начальник.
Где ему знать, что к письму с соболезнованиями не прилагались инструкции, как кормить, одевать и учить детей геройски погибшего Гарри. Он был уверен, что женщина и недели не продержится: «Никто из цветных не выдерживает». Но она оказалась крепче других. Может, потому, что женщина? Похотливые взгляды и словесные оскорбления соскальзывали по ней, как с гуся вода, потому что все было лишено смысла, по сравнению с пустующей подушкой на ее постели.
Официального жилья цветным не предоставляют. Она снимает небольшой домик в две комнаты с туалетом во дворе на ферме, в пригороде Сенека. Уходит час, чтобы добраться пешком на работу и обратно, но она на все готова, лишь бы быть вместе с детьми.
Конечно, в Чикаго ей было бы легче: брат-эпилептик работает на почте и готов помочь ей устроиться, а его жена присмотрела бы за детьми. Но в городе ей тяжело: там все напоминает о Гарри. Здесь же ее окружают белые лица, и нет шансов вдруг кинуться за мужчиной, взять его за руку и увидеть чужое лицо, когда он удивленно повернется. Она прекрасно понимает, что сама выбрала для себя такое наказание, что все глупая гордость. Ну и что?! Этот «балласт» и удерживает ее на плаву.
Она зарабатывает один доллар и двадцать центов в час плюс пять центов сверху за внеурочную работу. К тому времени, как торжественный спуск судна завершен, и к причалу 217 подтянут следующий борт, Зора уже на палубе LST – шлем на голове, зажженная сварочная горелка в руках. Малышка Бланш Фэррингтон сидит поблизости на корточках, готовая по первой просьбе поднести сварочные прутки.
