– А кто они тогда?
– С твоей помощью мы скоро это выясним. Я сейчас направляюсь к Гуаг-гну, дворецкому исчезнувшего писателя Найза, а потом к кошковладелице Эльтиане. Пока я буду с ними перетирать, залезь в Сеть и найди всё, что возможно, об адских мафиях.
– Тебя интересует что-то конкретное?
– Как сказать… Посмотри, не было ли каких трений у мафиозов. Может, кто-то откололся и организовал собственную шайку. И ещё мне нужна инфа о необычных преступниках.
– Необычных преступниках? – Вельзу снова был нужен кто-нибудь, кто нажал бы на “Reset”.
– Да. Или, скажем так, необычных существах.
– Дец, ты помнишь, что мы живём в Нереальности? Что значит «необычные существа»?
– Это такие, знаешь… ну, вот, допустим, ты идёшь по улице, а к тебе подлетает телефонная будка. Она вдруг уменьшается в размерах, у неё вырастают два пластиковых зуба, и она, фальшиво напевая “Strangers in the Night”, пытается высосать у тебя кровь. Тебя бы такое удивило?
– Да я с этим каждый день сталкиваюсь.
– Вот. А если бы эта будка делала вид, что она вампир, делала вид, что она не умеет петь, делала вид…
– Не продолжай, я понял. Поищу. Но ничего не обещаю: сам понимаешь, инфа очень специфическая.
– Ещё какая специфическая, прям как мои новые приятели. Ну, с этим разобрались. А как там проф, в норме?
– В норме. Он в лаборатории. Там всё время что-то чавкает, свистит, гремит и взрывается… Я боюсь к нему зайти. Да мне и не нужно этого делать: Колбинсон договорился с техниками, они поставили в коридоре монитор и подключили к нему камеру слежения. Я перенёс стулья, столик и робота и теперь наблюдаю за подвигами профа за чашечкой чая. – Вельз показал чашку, улыбнулся и отхлебнул из неё.
– Хорошо устроился, моя школа. Угу, вот и дом Найза. Давай, Вельз, как освобожусь, позвоню.
– Погоди, ещё кое-что…
– И я, вот, тоже чуть не забыл. Полиция уже начала поиски. Ищут, как ты понимаешь, меня. Так что будь на стрёме. Ну, пока.
– Э…
Я уже выключил фон, когда вспомнил, что Вельзевул хотел что-то мне сказать. Ладно, сначала пообщаюсь с дворецким, а потом перезвоню Вельзу.
Но пообщаться с дворецким не получилось: он таинственным, совершенно неуместным, банальным образом исчез. Я узнал об этом со слов одной очень милой особы, горничной.
Но вначале охрана никак не хотел меня к ней пускать. Точнее, один охранник – второй отлучился по каким-то важным делам. Наверное, в туалет.
– На территорию особняка въезд запрещён, – нудил горгулий; из-за окошка глядели его сонные глаза.
Деньгами его не проймёшь, это ясно: у него такая зарплата, что он мог бы спокойно просить о её понижении. Но я знал, от чего он не откажется, – ни он, ни один нормальный мужик.
– Два купона на день бесплатной выпивки в стрип-баре «У Зосуа». – Я помахал перед его огромным носом бумажками.
Он сглотнул слюну.
– А девочки будут?
– Насчёт девочек договоришься с Зосом. Скажи ему, что ты от Децербера. На, держи, пока я добрый. Второй купончик для твоего друга.
Охранник выхватил бумажки у меня из руки.
– И вовсе он мне не друг. – Горгулий спрятал купоны в карман. Нажал кнопку, деактивируя шлагбаум. – Проезжайте, господин Дец. Прямо и направо – там будет стоянка.
– Благодарю, служивый.
Я проехал прямо, затем повернул. Подъехал к свободному магниту – он притянул мой мобиль. Я вылез, приложил палец к сенсору – он располагался на боку магнита. Вокруг «коня» засияло световое поле. Отключить его и «освободить» мобиль мог только я: для этого надо было снова приложить палец к сенсору. Если кто-то захочет сделать это вместо меня, ему придётся отрубить мне палец. Но сначала – победить меня. Я размял руки. Вот чего мне не хватало всё это время – хорошей драчки. Не так давно я хотел побольше экшна, и я его получил. Может, и сейчас мои молитвы услышат?
Во дворе с еле слышным звоном дрожали пальмы-медузы, птицы с вёдрами в клювах поливали их питательной массой.
Ступеньки остановились у дверей. Я вошёл в особняк. Не успел я осмотреться, как услышал.
– Сэр?
Дворецкий с постным, истинно дворецким лицом выпорхнул из-за угла. Он был очень большой, но очень худой летучей мышью с четырьмя крыльями.
– Я не сэр – я Децербер.
У меня остался ещё один купон, и я вручил его дворецкому. Тот сразу оживился.
– Чувствуйте себя как дома, сэр Децербер.
И он улетучился.
Но ведь дворецким в этом доме работает Гуаг-гн. Что же здесь делает этот тип? Гуаг-гна уволили, или с ним что-то случилось?
– Могу я вам помочь?
Я увидел ещё одно существо. Оно спускалось по лестнице. Оно было чертовски изящным и белокожим. Оно было молодой женщиной с шокирующей талией и бьющими наповал грудями. Пара чёрных глазищ без белков и радужки рассматривали меня. У «парней в шляпах» тоже не было ни радужек, ни белков, но их маленькие глазки я бы не назвал шедеврами природы.
– Можете ли вы мне помочь? – Я профессионально улыбнулся. – И вы ещё спрашиваете?
Она наклонила свою прелестную головку…
…Она была горничной и в своём обмундировании выглядела потрясающе. Но без него – в тысячу раз лучше.
– Гуаг-гн исчез прошлой ночью, – сказала она, когда мы оделись. – То есть, мне так кажется. Вечером он был чем-то очень взволнован. Вы знаете…
– Я думал, мы перешли на «ты». – Я положил ладонь ей на бедро.
Она засмущалась, но смущение выглядело слишком правдоподобным: я ни капельки ему не поверил.
– Ты знаешь, – сказала горничная, – Гуаг-гн стал совсем другим после исчезновения хозяина. Эти рассказы о «чёрном пятне»…
– А ты сама его видела?
– «Пятно»? Нет. Но много слышала о нём от Гуаг-гна. Чёрный колышущийся ужас, смерть без лица, чистое разрушение, вырванное из плоти хаоса, единственная и самая желанная цель которого…
– Узнаётся стиль Найза.
– Ты его читал?
– Не-а, просто догадался.
– Честно говоря, – она понизила голос, – он мне совсем не нравился как писатель. А гном он был неплохой.
– В каком смысле? – Я лукаво ей улыбнулся.
Она опять залилась краской и поправила блузку, а на самом деле приспустила её.
– Не в том. До тебя ему далеко, милый.
Вот умная женщина: умеет расставлять приоритеты. Люблю таких.
– А о «чёрных пятнах» он никогда не нашёптывал тебе на ушко?
– Да он и шептать не умел – всё больше орал: то ему не так, это не так.
– Значит, нет?
– Нет. Только у Гуаг-гна были такие глюки.
– И тем не менее, он исчез.
На мордашке горничной появилось озадаченное выражение.
– Не напрягайся, милая. – Я поцеловал её. – И большое тебе спасибо.
– А как же прощальный поцелуй?
