в собственных умозаключениях. Казалось, только идиот доверит перевозку ценного и не самого легального груза таким… неряхам. Впрочем, если у “Принцессы” имелась задача выглядеть невзрачной и не привлекать особого внимания — с ней посудина справлялась на ура. И если в трюме скрывается…
Мои размышления прервал протяжный гудок. Похоже, кто-то на корабле заметил нас — и теперь подавал сигнал. А через несколько мгновений пятно прожектора заплясало по волнам — и нащупало нас в тумане.
— Не снижать скорость! — Я на всякий случай проверил “кольт” в кобуре под курткой. — Сближаемся.
Андрей Георгиевич так и не взялся за оружие, но я чувствовал, как его Дар просыпается, сплетаясь в надежную магическую броню, а на пальцах зреют боевые заклятия, способные смести с палубы “Принцессы” все живое и не прикрытое Щитами. Дед на корме почти никак не проявлял себя, но я не сомневался: случись что — он ударит ничуть не медленнее нас обоих и так, что корыто Орлова пойдет ко дну через полминуты.
— Кто вы?! — Хриплый крик с надвигающегося борта прорезал туман. — Немедленно назовите себя!
— Ваше судно арестовано! — отозвался я. — Остановите машины и следуйте дальнейшим указаниям. Мы вооружены!
Последнее, судя по всему, произвело немалый эффект: только что над бортом торчало несколько силуэтов, а теперь остался только один.
“Принцесса Анастасия” возвышалась над нами где-то на полтора метра. Достаточно, чтобы моим людям пришлось повозиться с веревками и абордажными крюками, но совсем не много для Одаренного. Я не собирался ни прятаться, ни уж тем более подставлять своих под пули — поэтому пошел первым. Разбежался, сделав пару шагов по болтающейся под ногами палубе катера, оттолкнулся, взмывая в воздух — и через мгновение оказался на “Принцессе”, надежно прикрытый Щитом.
Впрочем, стрелять в меня было уже некому… даже теоретически.
— Мог бы и побыстрее, — скучающим тоном произнес дед, шагнув мне навстречу. — Давай-ка поможем остальным.
Полдюжины моряков в форменных темно-синих рубахах с вырезом лежали вокруг вповалку. Оружие было только у одного — и тот не успел даже расстегнуть кобуру. Некоторые потеряли бескозырки, но я не увидел ни крови, ни ссадин — вообще ничего.
— Как ты?‥ — пробормотал я.
— Ничего, тоже со временем научишься. — Дед махнул рукой и, проследив мой обалдевший взгляд, усмехнулся: — Да ничего с ними не будет… Поваляются с полчасика — и все.
Да уж. Очередное напоминание, что до настоящего могущества Одаренного мне еще как до Китая… в общем — далеко. Причем дело было не в силе — ее-то с родовым Источником хватало и так — и даже не в умении, а в каком-то особенном изяществе, с которым дед управлял своей магией. Без наработанных годами тренировок заклятий, без сложных плетений — он просто пожелал, чтобы семь человек вырубились, и наверняка с такой же легкостью проделал бы подобное хоть со всей командой.
Несколько бойцов с катера уже перебрались на “Принцессу”, и прямо за моей спиной Андрей Георгиевич помогал перемахнуть через борт еще одному, но к местным морякам уже спешило подкрепление. Полтора десятка человек бежали к нам со стороны рубки, и некоторые уже успели вооружиться. Я не стал дожидаться, пока кто-нибудь начнет стрелять и хлестнул ближайшего магией. Осторожно, в четверть силы — но матрос тут же повалился на палубу со сдавленным криком и выпустил винтовку.
Похоже, сработало.
— Кто вы такие? И по какому праву нападаете на судно, принадлежащее его сиятельству графу Орлову?!
Хмурый плечистый мужик с рыжими от табака усами, сросшимися с бакенбардами, жестом остановил матросов и первым шагнул мне навстречу. Двубортный мундир с золочеными пуговицами, погоны и фуражка с козырьком выдавали в нем если не капитана, то уж точно боцмана или старпома.
Соображал он, во всяком случае, побыстрее других: если матросы еще мялись с оружием в руках, то усатый, хоть и расстегнул кобуру, даже не пытался схватиться за пистолет. Уже понял, что силы неравны, и потягаться с сильным Одаренным попросту нечем — остается только уповать на авторитет сиятельного графа Орлова.
— Судно арестовано, — сказал я. — Сложите оружие, и даю слово — никто не пострадает.
— Как вы сме…
— Оружие вниз! — Я зажег на ладони Горыныча. — Больше повторять не буду.
Подействовало. Капитан (а может, и старпом) осторожно расстегнул и сбросил на палубу ремень с кобурой, потом поднял руки вверх, повернулся к своим и кивнул. При всей невзрачности судна с дисциплиной здесь все оказалось в порядке: через мгновение вся команда осталась без оружия. Винтовки и револьверы с негромким стуком легли на мокрые от тумана доски.
И ни одного заграничного образца среди них, похоже, не было.
— Постройте своих людей вдоль рубки, ваше благородие, — приказал я. — Лицом к стене.
На этот раз не было ни споров, ни возражений — усатый молча кивнул и жестами принялся сгонять матросов в указанное место. Я на всякий случай огляделся по сторонам, выискивая притаившихся стрелков и, никого не обнаружив, принялся раздавать указания своим.
— Пятеро — соберите оружие и охраняйте пленных. Трое — в рубку. Остановите судно и не подпускайте никого к радио. Десять человек — проверьте трюм. — Я заложил руки за спину и неторопливо зашагал вдоль борта. — И будьте любезны, Андрей Георгиевич — возьмите с собой капитана и принесите мне все документы касательно груза… Надеюсь, мы не задержимся здесь надолго.
— А я надеюсь, что ты не ошибся, — вздохнул дед. — Вооруженный захват судна, принадлежащего сиятельному графу… Почему нельзя было просто позвонить Багратиону и позволить Третьему отделению сделать свою работу?
— Чтобы его светлость получил очередной орден, а мы остались не у дел? — проворчал я. — Нет уж. К тому же, я почти ничем не рискую. Даже если ошибся — принесу его сиятельству свои извинения и скажу, что произошло досадное недоразумение.
Но ошибаться не хотелось. И не только из опасений возможных последствий, гордости или желания в очередной раз оказаться самым умным и сообразительным. Скорее оттого, что я не просто чуял, а почти не сомневался, что распутал клубок верно. Но именно это судно вполне могло и оказаться пустышкой. В буквальном смысле — или нести в трюме только какую-нибудь безобидную ерунду из Фландрии или соседствующих с ней Нидерландов.
И тогда меня возьмут за жабры. Не Орлов с Меншиковым — кишка тонка. Вряд ли сам Багратон — Павел
