— Это звание такое, военное, — удивленно пояснил Мишка. — А почему ты про него спрашиваешь?
— Вчера, когда вы ушли, к тетям Шизе, Фазе и Сусликовой стали приносить всякие вкусности эти… ну, которые тебе меня нести помогали… Я слышала, как они спорили — одни говорили, что я девочка Ирина, а другие — что те, кто так думает, какие-то остолопы, потому что ты лейтенант, а я тогда получаюсь младший лейтенант. — И тут же, как опытный следователь, Риша влепила Мишке неожиданный вопрос: — Миш, а тебе Марина нравится?
— Конечно, нравится. — не стал кривить душой Мишка. — Почти как ты.
— Это хорошо, — серьезно сказала Ришка. — Ты ей тоже нравишься. Я слышала, как она ночью звонила подруге и сказала, что ты шоколадный.
— Какой? — перепугался Мишка. — Хоть не заяц?
— Не. — Решительно возразила Ришка. — Маринка сказала, что ты как грильяж в шоколаде. Снаружи мягкий и вкусный, но если будешь сильно кусать, поломаешь зубы. Это ведь она хорошо сказала, да?
— Хорошо, — Мишка почувствовал, как потеплело у него лицо.
— Миш, я если ты на Марине женишься, я тебе кто буду? — Спросила Ришка.
— Двоюродной женой, — ответил Мишка. — А нашим детям — двоюродной мамой. Я так думаю.
— Скорее бы, — мечтательно вздохнула Ришка. — А то надоело быть всегда младшей. Миш, а у тебя летом каникулы будут?
— Нет, Риш. У взрослых каникулы только в отпуске, а мне до отпуска еще год, не меньше.
— Плохо, — посочувствовала Ришка. — Миш, я ты придешь сегодня?
— Обязательно приду, — пообещал Мишка. — Если Марина не будет против.
— Не буду я против, — донеслось откуда-то со второго плана. — Риш, чеши умываться. На тебе шоколадные разводы с вечера. — Видимо, Марина взяла трубку из рук сестры, потому что ее голос сделался совсем близким. — Доброе утро, Миша. А ты мне снился.
Поговорив с Мариной и все еще лучась от удовольствия, Мишка набрал телефон Витиша:
— Игорь… Прости, что в выходной беспокою. У меня тут… В общем… Ну, не хочу по телефону, да. А можно?.. А где ты живешь?.. А как туда проехать?
Мишка застал Витиша во дворе дома за чисткой ковра. Ковер был старый, солидный, темно-багрового цвета, и под взмахами щетки он лоснился, точно сытый и довольный кот. Процедура чистки явно была ковру по душе.
Витиш был одет в старые вытянутые на коленях тренировочные штаны, обвисшую майку и клетчатые домашние тапки.
Вместо приветствия Игорь встретил гостя суровым предупреждением:
— Если кому расскажешь — убью.
— Чем хоть свадьба-то закончилась? — спросил Мишка.
— Ну, у кого-то, наверное, брачной ночью, — хмуро отозвался Витиш. — У кого-то алкогольной интоксикацией. А лично у меня ночь была Варфоломеевской. Угораздило Гримсдоттировну меня напоследок облобызать!
— Чтобы вы себе знали, дражайший супруг, я таки все слышу! — Донеслось из открытого окна на втором этаже. — Если вы взялись отравлять мне жизнь, сделайте, хотя бы так, чтобы ребенок был здесь ни причем! С какой хабалки вы опять снимаете протокол прямо под нашими окнами? Ваш цинизм уже давно совсем не здоровый!
— Фира! — откликнулся Витиш, на лице которого было полное смятение. — Я беседую со своим коллегой. По делу!
В окне второго этажа возникла яркая, стройная и черноволосая женщина. В женщине все было привлекательным. Кроме голоса.
— Хо, доброго вам утра, юноша! Вы уже слышали за то страшное безобразие, какое ваш коллега учинил всей своей семье?
— Фира! — в голосе Витиша звучало отчаянье. — Зачем в нашем городе средства массовой информации пока ты жива и здорова?!
— Сема! Семочка! Пойди и спроси папу, за что он желает твоей маме смерти!
— О господи… — Витиш посмотрел на Мишку. — Я тебя предупредил. Если кто в конторе узнает — спрошу с тебя!
К Витишу подбежал мальчишка лет десяти — типичный школьный отличник в аккуратной белой рубашке и круглых очках в металлической оправе.
— Папа! Мама просила узнать, за что ты ее так не любишь!
Витиш присел перед мальчишкой на колени.
— Сема! Передай маме, что я ее очень люблю. Только зачем так кричать?
— Мама! — крикнул Сема. — Папа говорит, что нечего так кричать!
— Сема, детка мой! Передай папе, чтобы ему вдруг не было неожиданно, что он сатрап!..
— ПапА! — на французский манер произнес Сема и поправил очки. — Вы сатрап!
— Фира, ну к чему так кипятить характер?! — взмолился Витиш, обращаясь к окну. — Если хорошо поискать, у меня где-то еще есть самолюбие!
— Сема, деточка мой, иди скорее домой. Мы будем кушать, а папа пускай страдает. Я возмущена до паралича всех падежей! Юноша, я не приглашаю вас к столу исключительно от невежливости моего мужа!
— Мишка… — тоскливо спросил Витиш. — У тебя денег есть?
— Конечно! — откликнулся Мишка. — Тебе сколько, Игорь?
— Все, — ответил Витиш. — Чую, что сегодня мне к супружескому долгу придется деньгами доплачивать… Ты, кстати, чего меня искал-то? День воскресный, выходной, а у тебя на лице аршинными буквами написано: «А я что-то знаю!». Давай. Колись, какие сплетни уже по отделу ходят?
— Да нет, Игорь, отдел здесь ни причем. Тут вот какое дело… — Мишка немного подумал, собираясь с духом. — Я тут случайно узнал, что на следующей неделе какие-то ухари банк, что на улице Скобцева стоит, брать будут.
— Об этом знаменательном событии уже в утренних новостях объявили? — скептически сморщился Витиш. — Или по радио трубят фанфары, а я ковер выбиваю и не услышал?
Мишка открыл рот, чтобы разъяснить ситуацию, но сказать ничего не успел, так как в кармане у Витиша прогремел выстрел. Мишка испуганно отпрянул в сторону, втянув голову в плечи. Игорь абсолютно спокойно сунул руку в карман своих неописуемых тренировочных штанов, вынул мобильный телефон, нажимая клавишу соединения с абонентом. Какое-то время он спокойно слушал речь визави, а потом вдруг поспешно отошел в сторону.
Несколько минут он о чем-то разговаривал по телефону, а закончив разговор, подошел к Мишке.
— И вправду о нападении на банк чуть ли не в «Новостях» сообщают… Ладно, рассказывай подробно, что знаешь, а потом беги, отдыхай до завтра. Чую, неделька еще та выдастся…
Лучше бы Витиш этого не говорил.
Ну и теплым же был тот май! В городе плавился асфальт, термометры показывали плюс двадцать восемь по Цельсию и, впервые на памяти старожилов, на цветение черемухи не случилось похолодания.
Под тентом уличного кафе на улице 8 марта сидели Мишка Канашенков и Марина Каурова. Они пили мартини, по-простецки мешая его с соком и со льдом, болтали и были, в общем-то, счастливы. Иринка великодушно приняла приглашение подруги поиграть у нее дома на компьютере, подарив им пару часов свободного времени.
