Конкретно для Гая это создавало две большие проблемы. Во-первых, он сам уже залез в это дело вполне глубоко, чтобы кто-то захотел и его смерти. И уцелел исключительно потому, что убийца не рискнул привлекать лишнее внимание. Поэтому и не стрелял, а пытался обставить дело как несчастный случай. Два телеграфиста, застреленных в одном городе за одно лето, явно вызвали бы серьёзное беспокойство со стороны Компании. Тем не менее, ни малейшей уверенности, что покушавшийся отказался от своей затеи у Гая не было. А несчастные случаи происходят и в пределах городской черты.
Во-вторых, Аллий, хотя и имел опасную привычку вести дневник, оказался достаточно умён, чтобы ни разу не назвать никого из своих контрагентов по имени. Либо дать какие-то серьёзные зацепки. Возможно, проживи Гай в городе дольше, он бы смог и догадаться, кто именно кроется под масками «Главного» и «Шляпы». Но пока опознавались только отец и дочь Демиза, доктор и, видимо, священнослужитель Сертий. Что исключало их из числа заказчиков. Но не означало, что они не могли быть как-то замешаны. Ну, может, исключая семью механиков. Что до остальных, то Соларион явно не поддержал идеи Аллия, а в надёжности Сертия не был уверен и сам покойный. Особую пикантность ситуации добавлял тот факт, что и префектуре в этой ситуации доверять было опасно…
- Ну я, чёрт побери, и вляпался… - пробормотал Гай, усевшись за стол и обхватив голову руками.
Минут через десять подпирания черепной коробки в ней всё же оформилась первая здравая мысль. Гай снял плащ-крылатку со служившего вешалкой носового рога оленя-трёхрожки и распахнул дверь на улицу. Там было сыро. Нет. Там было очень сыро…
Липкий влажный туман обволакивал всё вокруг. Влага оседала из воздуха на любой поверхности и сгущалась даже в самом воздухе, собираясь в капли и стекая на землю. Отчего казалось, что одновременно с туманом идёт дождь. Сукно крылатки почти сразу же стало покрываться мелким хрустальным бисером.
Гай захлопнул за собой дверь. Ему показалось, что он различил за домом какую-то тень, но густой туман искажал и размывал очертания предметов, рождая странные тени и силуэты где угодно.
- Есть там кто-нибудь? – на всякий случай и не слишком уверенно поинтересовался он.
Туман ничего не ответил. Телеграфист пожал плечами, и, поплотнее закутавшись в тёмное мягкое сукно, зашагал по начавшей размокать улице.
Ральса Демизу он застал за ремонтом не то часов, не то чего то подобного. В одной руке мастера была зажата отвёртка, во второй щипцы, а половину лица закрывала внушительных размеров часовая лупа. Или скорее даже небольшой часовой микроскоп.
- Разрешите? – Гай поспешно стянул с темени городскую двукрылую кепочку; его гардероб для холодной погоды следовал за ним из Старого Света, и не очень-то соответствовал местным реалиям и традициям.
Ральс отвлёкся от разбираемого механизма и смерил гостя взглядом, способным превратить в глыбу льда даже кипящий паровой котёл.
- Папа, это не… - из задней комнаты выскочила Тари.
Увидев Гая, она обиженно выпятила губку и холодным тоном добавила.
- Извините, я ошиблась, не буду вам мешать, - и развернулась к выходу.
- Погодите, - торопливо воскликнул Гай.
- У вас дело ко мне, сударь, или к моему отцу? – по-прежнему со льдом в голосе поинтересовалась она.
- К обоим…
- Вот как? – ему послышалось, что где-то на горизонте замаячила небольшая оттепель.
- Объяснитесь, сударь, - нарушил своё красноречивое молчание Ральс; из-под часовой лупы его глаз казался чудовищно гигантским, придавая старому мастеру на редкость зловещий вид.
- Сначала я бы хотел принести свои извинения барышне Тальстин. Моё поведение было совершенно недопустимым…
Ральс начал со свистом набирать в лёгкие воздух, а его правая рука стиснула рукоять отвёртки.
- Папа, успокойся, всё в порядке, - оперативно вмешалась Тари, - он всего лишь отказал мне в приёме на работу…
Она метнула на Гая свирепый взгляд.
- … довольно решительно отказал.
- Нет, нет, вы не так меня поняли… - пробормотал Гай, обращаясь неизвестно к кому из двоих собеседников.
Механик выдохнул, но отвёртки не опустил.
- Я позволил себе совершенно необоснованные подозрения, и если вы сочтёте это возможным, сударыня, то я хотел бы просить прощения… - добавил телеграфист, сжав в пальцах кепочку так, что вода закапала на пол.
Отвёртка в руках Ральса снова начала угрожающе подрагивать.
- Папа, убери инструмент, пожалуйста, - попросила Тари, - мастер Гай был довольно резок в выражениях, когда мне отказывал, и просит извинить его только за это…
- О каких подозрениях он говорит? – сипло поинтересовался механик.
- Ну… - слегка растерялась девушка и умоляюще посмотрела на Гая.
- В неискренности её желания работать на телеграфе, - поспешил тот на помощь, - и они были совершенно безосновательны, как я сейчас понимаю.
Он взглянул в глаза Тари.
- Я нашёл дневник покойного Аллия, где он исключительно высоко отзывался о профессиональных способностях вашей дочери. И её личных качествах.
- Правда? – удивился Ральс.
- Неужели? – засомневалась Тари.
- Поэтому если вы, сударыня, посчитаете возможным простить мою… ммм… резкость выражений в том отказе, я был бы крайне счастлив.
- А вы можете пересмотреть своё решение? – тут же поинтересовалась девушка, и даже чуть заметно ему улыбнулась.
- Я… ммм… просто все эти случаи… Я очень высоко ценю ваше желание помочь, но мне бы не хотелось подвергать вас опасности.
- Опасности? – насторожился Ральс.
- Это как раз то дело, по которому я хотел поговорить с Вами, мастер Демиза. Но сначала я бы хотел удостоверить барышню Тальстин в своём глубочайшем почтении и ещё раз принести ей свои извинения.
- Я это оценила. Твои извинения приняты. Хотите чаю?
- Да, что-то в горле пересохло, - сказал Ральс, и отложил, наконец, отвёртку, - было бы неплохо.
Гай кивнул.
Тари выпорхнула из комнаты, а Ральс поманил телеграфиста пальцем.
- Садитесь поближе и не дёргайтесь, я уже немного остыл.
- Ага, - пробормотал тот, и опустился на ближайший стул.
Механик снял и отложил замысловатую сбрую, удерживавшую на его голове лупу.
- А теперь честно, - негромко сказал Ральс, - что у вас там случилось?
- Ну.. ммм…
- Я не ребёнок, Гай.
- Ходили слухи, что Аллий пытался снискать… хм… благосклонности вашей дочери, а учитывая обстоятельства его смерти… В общем я позволил себе предположить лишнего, и… Вы знаете, мастер Демиза, у вашей девочки на редкость мощный удар справа.
- Это она в меня, - не без гордости сообщил Ральс, - но вы что-то говорили про дневник покойного Аллия?
