мы издеваемся над ним, задавая кучу вопросов. Думаю, самое время отдохнуть, а запись нашего разговора я заберу с собой в комитет. Послушаю более внимательней у себя в конторе, возможно, я что-то упустил.
— Я подготовлю завтра свой рапорт, — устало добавил Михалыч.
— Тем более рапорт будет уже завтра, — согласился Васечкин, — тогда на этом я откланиваюсь и поеду в комитет. Отдыхайте, подполковник, ещё поговорим.
— Несомненно…
Васечкин забрал записывающее устройство со стола, накинул на себя пальто и быстро покинул кабинет.
Мавродиков попрощался с ним, и как только дверь закрылась, он разрешил Михалычу уйти:
— Иди переодевайся, я буду ждать тебя в машине. На сегодня всё. Разбор полётов будет завтра.
Михалыч устало кивнул и ушёл. Петрушкин сидел, тихо стараясь не обращать на себя внимания, и ожидал приказаний. Мавродиков, посмотрев на него, вспомнил, что хотел ещё сделать, и предложил.
— Завезти тебя домой или поедешь в отдел?
— В отдел поеду, товарищ генерал, вместе с вами. Работы там много.
— Ну в отдел так в отдел, а вы… Где он? — Мавродиков посмотрел на Петрушкина.
— Кто?
— Директор, куда он делся?
— Давно ушёл. Позвать?
— Нет, не нужно. Это его кабинет. Приберись тут по-быстрому. Жду тебя и Михалыча в машине.
— Слушаюсь!
Мавродиков тоже ушёл ожидать в машину.
Домчались до Ленинска быстро. Служебная машина Мавродикова словно танк мчалась по дороге, а спец сигнал убирал с её пути все препятствия в виде движущихся сторонних машин. Оказавшись в комфорте дорогущей кожи, Максимка уснул ещё быстрее, поэтому не слышал короткого разговора между генералом Мавродиковым и Михалычем. Проснулся бесёнок уже у подъезда дома. Кое-как выбравшись из машины, он помахал на прощание генералу и молча поплёлся по загаженной лестнице коммунального дома на свой этаж. Позади него поднимался Михалыч. Кажется, он был чем-то озабочен после беседы с генералом, но Максимке сейчас было плевать. Утром выяснит.
— Тебе всю одежду менять надо. Всё порвано, — произнёс Михалыч, подымаясь следом за бесёнком.
Максимка автоматом сунул руку в карман шортиков. Он совсем забыл, что там аккуратно сложенная в несколько раз лежит десятка, честно стыренная у генерала из кабинета. Купюра была на месте. Убедившись, что он её не потерял, Максимка вытащил руку.
— Что там у тебя? — поинтересовался Михалыч.
— Ничего, — быстро ответил бесёнок.
— Ну как ничего, если ты что-то проверил!
— У меня не могут быть секреты?
— Могут, конечно, — согласился Михалыч и добавил, — главное, чтобы твои секреты не угрожали жизни другим людям.
— Не угрожают, — авторитетно заявил Максимка, — ключи давай или открывай сам.
Остановились на лестничной площадке последнего этажа. Михалыч молча порылся в кармане старой куртки и достал связку ключей. Выбрал нужный ключ, вставил его в замочную скважину и отпёр замок. Замок открылся, дверь распахнулась. Пахнуло знакомым запахом бедной коммунальной квартирки. Соседка, как всегда, варила свою вонючую капусту, от запаха и вкуса которой уже даже местные тараканы блевали по углам. После роскошной машины Мавродикова эта коммунальная пещера выглядела как помойка, коей в принципе и так считалась. Мяукнула кошка и протёрлась возле ноги Михалыча. Михалыч нагнулся и погладил её за ухом, кошка, довольная, ещё раз потёрлась и убежала. Отперев дверь в комнату, Михалыч и Максимка наконец попали домой. Устало бухнувшись на диван, Михалыч вытянул ноги и потянулся.
— Чем займёмся? — поинтересовался он у Максимки. — Может, телек включим?
— Ты его разбил как пару недель назад.
— Как это разбил? — не понял Михалыч.
— Ввалился пьяный ночью, тебе что-то не понравилось, и ты его пнул, он упал с подставки и больше не заработал.
— И ты только сейчас мне об этом говоришь?
— Пить надо меньше! Я первый в душ.
— Э-э-э! — возмутился Михалыч.
— Кто первый - того и тапки. Сделай лучше чаю, я быстро, — отозвался Максимка и захлопнул дверь ванной комнаты.
— Вот зараза хитрожопая! — проворчал Михалыч. — Выспался и снова взялся за своё…
Михалыч с грустью оглядел своё жилище.
«Что-то я упустил в последние годы», — мелькнула мысль в его голове.
Старая обветшалая мебель, которой место на помойке, запущенная комната, жить в которой нормальному человеку просто нельзя… Жизнь катилась под откос, и, по сути, ничего нет кроме работы и Максимки.
«Нужно что-то менять, иначе сдохну тут в этом клоповнике, и Максимка тоже. В дет дом его не отдадут, а вот в зоопарк запросто…» — размышлял Михалыч, а потом вспомнил про чай, встал с дивана и пошёл на кухню.
— Нате вам с утра пораньше наше доброе утро, — поприветствовала его соседка бабка Кузьминична, помешивая капусту.
— И вам не хворать, — ответил Михалыч. Задерживая дыхание, подполковник налил из крана воды в чайник, после зажёг конфорку и поставил чайник на плиту.
— С работы или на работу? — поинтересовалась Кузьминична. Ей было скучно целыми днями одной, а ходить по подружкам уже стара, поэтому была очень говорлива и приставучая.
— С работы.
— И трезвый? — удивилась соседка.
— А что, это событие, что я трезвый?
— Знаешь Михалыч, сколько лет соседствуем, так что да, событие.
— Некогда мне пить, работы по горло.
— А где твой бес? Сутки его не видала. Уж не сбёг ли?
— Со мной был на работе.
— А я уже подумала, что сбёг, аль чего опять натворил, что на глаза не кажется.
— Всё с ним нормально, вон душ принимает.
Михалыча тошнило от запаха капусты, но соседка всё говорила и говорила, не останавливаясь. Поведала, что вчера в магазине говорили, что у подъезда, и успела даже рассказать про труп в соседнем подъезде.
— Криминал? — поинтересовался спокойно Михалыч.
— Да нет, от старости помер, дед Макар это.
— Неужто тот, что всё колёса машинам, что на клумбу заезжали, протыкал?
— Он самый!
— Нормальный был дед, хоть и ворчливый, жалко его.
Чайник закипел, и Михалыч, не желая больше задерживаться, выключил газ, подхватил чайник и пошёл к себе в комнату.
Кузьминична смотрела ему вслед, одной рукой помешивала капусту, а другой крестила Михалыча и приговаривала про себя
— Хороший же мужик, но, как пить дать, сопьётся, ох сопьётся…
Михалыч, делая вид, что не слышит, быстро зашёл к себе. Максимка уже помылся, вытерся и, переодевшись, сидел на диване, болтая ногами.
— Тащи
