пузыри слюней, и чтоб не испугать бесёнка разбудил его точно так же, как разбудили его самого. Усталость прошедшей ночи сказалась на обоих. Максимка спросонья открыл один глаза и, не разобравшись, что происходит, послал всех на хер, а потом, лёжа на сиденье, перевернулся на другой бок, продолжив храпеть. Осознав бесполезность своего занятия, Михалыч обернулся к водителю и попросил:
— Присмотри за ним, я переоденусь и вернусь.
— Э-э-э, товарища подполковника, я не могу, мне ехать надо скоро, совсем скоро ехать.
Михалыч возразил:
— Без приказа никуда вы отсюда не уедете, тем более по одному.
— Всё верно, товарища подполковника, по одному не уехать отсюда.
— Я успею! Я туда и обратно. Если что - сигналь, и я выбегу, заберу его.
— Сделаю, товарища подполковника, сделаю. Только вы тама не задерживаться, а то влетит мне.
— Не задержусь! — пообещал Михалыч и, открыв дверь кабины грузовика, спрыгнул на землю.
Оставив водителя и Максимку, Михалыч быстрым шагом направился в здание. По пути он заметил, что солдат зачем-то заставили покинуть машины и построиться для переклички. Свою группу Михалыч увидел, когда они тоже выгружались по одному. Несколько скорых стояли рядом, а врачи заботливо пытались выяснить кому требуется какая помощь. Раненые были, но ранения позволяли солдатам двигаться самим. Оценив обстановку, Михалыч дёрнул ручки двери и вошёл в здание. Всё по-прежнему, за прошедшие часы ничего не поменялось. Вот и дверь кабинета начальника аэропорта. Она чуть приоткрыта, и были видно, что из кабинета клубом валит сигаретный дым и раздаются громкие голоса. В коридоре кто-то хрюкнул. Михалыч повернул голову и заметил, что в нескольких метрах из-под стола на него уставился хряк, принадлежавший начальника аэропорта. Он в упор смотрел на Михалыча и похрюкивал, словно понимая, что происходит. Возможно, так и было, и он действительно всё понимал и даже говорил, но сейчас он просто пялился. Вероятно, зверь очень злился, что его согнали с постоянного места, и заставили сидеть в холодном коридоре. Резко распахнулась дверь, чуть не стукнув на пороге Михалыча.
— Шеф? — раздался удивлённый возглас Петрушкина, а это был именно он, — А чего не проходите?
— Не успел, ты меня чуть дверью не снёс, — съязвил Михалыч и, отодвинув в сторону Петрушкина, вошёл в кабинет. Надымили, хоть топор вешай… На столе стояли кружки и пахло кофем. Этой ночью в кабинете явно был выпит не один литр этого напитка.
— Михалыч? — Мавродиков поднял сонные глаза и уставился на подполковника. Рядом с генералом по одну сторону стола сидел незнакомый человек, но по его одежде и виду можно было догадаться, что он из КМБ. Неудивительно… среди пропавших была Варвара, а она как известно была штатным сотрудником этой организации. Напротив незнакомца по другую сторону стола сидел с не менее уставшим видом начальник аэропорта. Петрушкина «сдуло» пока Михалыч проходил, но через минуту, пока подполковник осматривался, Петрушкин уже возвращался, неся в руках очередной чайник с кипячёной водой. Вероятно, всю ночь он только этим и занимался, что прислуживал высоким начальникам.
— Садись, Михалыч, — предложил Мавродиков, — вот познакомься, это сотрудник КМБ полковник Васечкин Пётр Сильвестрович.
Васечкин поднялся со своего стула, на котором сидел, и дружественно протянул руку Михалычу. Михалыч протянул в ответ свою руку, и они поздоровались, потом сели каждый на свой стул.
Мавродиков продолжил говорить:
— Мне уже доложились пока вы двигались сюда.
— Арбузов?
— Он самый.
Запахло кофе. Петрушкин выставлял стаканы и наливал напиток.
— Что он сказал?
— Сказал, что потери у тебя большие и потрепало вас всех сильно.
— Так и есть. Я потерял шестерых и две вертушки с пилотами.
В разговор влез Васечкин.
— Подполковник, что случилось?
— Можете просто «Михалыч», — попробовал найти общий язык Михалыч, предложив называть себя по отчеству.
Разговор продолжался часа полтора. С улицы звучал клаксон грузовика. После третьего раза, когда раздался очередной сигнал клаксона, Михалыч послал Петрушкина забрать Максимку из кабины, а Мавродиков предложил отвести бесёнка в генеральскую машину, предупредив, что сейчас закончат разговор, после чего завезёт и Михалыча, и Максимку домой. Людей из группы Михалыча уже развозили в этот самый момент. Михалыч как начальник и человек, возглавлявший группу, влип на отчёт, что сейчас и делал, кропотливо поясняя что произошло. Полковник КМБ внимательно слушал его и вёл аудио запись. Михалыч отхлебнул ещё пару глотков с уже четвёртого своего утреннего стакана кофе за последние полтора часа.
— Значит, говорите, он ушёл?
— Да, свалил, сволочь. Успел создать портал и свалил.
Полковник Васечкин сощурил один глаз:
— Мне кажется или я чувствую нотки личной неприязни по отношению к этому магу?
— Не кажется. Эта сволочь сам или с помощью своего пособника долго вырезал по всему городу народ. Резали, конечно, всяких ублюдков, но тем не менее это убийства, и совершены они были с помощью тёмной магии и с особой жестокостью, а я приложил немало усилий, чтобы расследовать это дерьмо.
— Понятно.
Васечкин откинулся на спинку стула и выдал:
— Боюсь, раз магу удалось сбежать, то вам придётся продолжить расследование, а параллельно нужно выяснить что за ритуал он проводил. В составе вашей группы мой сотрудник…
— Варвара, я в курсе.
— Так вот, она остаётся под вашим управлением. Пока мы не выловим этого мага и не закроем дело, она будет находиться в вашей группе. Очень странно, что все обстоятельства совпали в один день. И хранилище сгорело, и мы послали к вам нашу сотрудницу, и стычка на кладбище с сомнительной победой. Слишком много за одни сутки, не думаете ли?
— Думаю, — спокойно ответил Михалыч, — возможно, так всё сложилось, что вчера был тот день, когда маг закончил свои приготовления и запустил ритуал, а мои люди оказались там случайно, выполняя свою работу.
— Послали их туда Вы?
Михалычу показалось, что это провокационный вопрос, и он чуть резко отреагировал, повысив голос:
— Конечно, я!
— Нет-нет, полковник, я не пытаюсь Вас в чём-то заподозрить, я просто уточняю, — оправдался Васечкин, заметив, что это вопрос вызвал у Михалыча раздражение.
Вмешался Мавродиков:
— Так, я предлагаю, на сегодня на этом закончить, если никто не возражает?
— Я не возражаю, — сухо отозвался Михалыч, — ему порядком надоели эти вопросы, а из-за усталости он уже начал терять контроль над собой.
— Я тоже не возражаю, — согласился Васечкин, — подполковник устал, а
