— Ничего особенного, лорд главный магистр. Всего лишь мелкое досадное недоразумение, — ухмыляясь, пояснил Ник.
Одет он был только в очень короткие штаны, похожие на набедренную повязку древних варваров, и я залюбовалась, глядя на его мускулистый торс. Мысли, которые при этом бродили в моей голове, явно были неуместны, так что я постаралась их оттуда изгнать. Мне почти удалось.
— И в чём же заключается недоразумение? — тем временем, главный магистр, оставаясь серьёзным, настаивал на подробностях.
— Понимаете, я занял эту комнату только вчера, — не переставая ухмыляться, ответил ему Ник. — Раньше она, должно быть, стояла свободной. Возможно, лорд магистр гимнастики и этот достойный юный лорд, сын не менее достойного барона, использовали её для каких-то своих целей, ведомых только им. Я же, пребывая в паническом страхе, ведь, как известно, по школе бродит неизвестный убийца, принял некоторые меры предосторожности, — Ник поднёс капкан к лицу главного магистра, и вдруг стальные челюсти с лязгом сомкнулись, брызнув во все стороны кровью магистра гимнастики.
Отпрянули все, даже те, до кого ни единой капли не долетело. Я тоже вздрогнула, надеюсь, никто этого не заметил. Мне ли, будущему министру внутренних дел, бояться крови?
— А отчего возник пожар? — спросил быстро оправившийся главный магистр.
— От магии, — охотно ответил Ник. — Сам я магией совсем не владею, но наслышан, что некоторые маги, когда возникает суматоха, впадают в панику, и швыряют огненные шары куда попало. В этот раз попало в мою кровать. Увы, постель полностью сгорела. Но вы не переживайте — я возмещу весь финансовый ущерб. Мой папа не то что не обеднеет, а даже не заметит таких незначительных расходов.
— Леди Алиса, Николас говорит правду?
— Отчасти, — врать мне не хотелось.
— В ваших интересах безоговорочно мне поверить, лорд главный магистр, — доверительным тоном произнёс Ник. — Потому что в ином случае нам придётся обратиться к королевским сыщикам. А они нас всех допросят под заклятием правдивости, составят отчёт и направят его в архив своего министерства, где каждый, кому не лень, сможет узнать, например, какого рода отношения между юным будущим бароном и магистром гимнастики, и зачем они вдвоём надумали глубокой ночью посетить мою комнату, причём без приглашения. Кому это нужно?
— Согласен, школе сейчас совершенно ни к чему лишний скандал.
Главный магистр ушёл. Он уже явно жалел о том, что принял Ника в свою школу, польстившись на деньги, но расторгнуть сделку не мог. Школяры разошлись по своим комнатам, мне показалось, что некоторые — по чужим. Магистр гимнастики, уходя, несколько раз оборачивался, бросая на нас злобные взгляды. Он здорово хромал, но раз мог ступить на ногу, значит, кость целая. Тощий сын барона прошипел в мой адрес какие-то гадости, но когда я, тайком от Ника, показала ему совсем небольшой огненный шар, его как ветром сдуло.
— Готовился, не спал, на кровати смастерил чучело, поставил капканы. Ждал убийцу Эльзы. А вместо него пришли два клоуна, — пожаловался мне Ник.
Слова «клоун» я никогда не слышала, но когда-то давно встречала его в какой-то книге. Напрягла память, и вспомнила.
— Клоуны — это комедианты или шуты?
— Да, те, чья работа — смешить. Причём сами они обычно очень унылые люди. Или, по крайней мере, скучные. Эти двое — уж точно.
* * *
Как и многие школяры, я тоже пошла не в свою комнату. Спать совершенно не хотелось, а вопросов к Нику накопилось немало. И почему он уверен, что убийца Эльзы — обязательно магистр, и почему он решил пощадить баронского сынка, вместо того, чтобы с блеском закончить расследование, и почему он отказался от предложенного принцем титула, и кое-что ещё, не такое важное.
Кровать догорела и погасла, так что комната освещалась только звёздами через окно и тусклым светом ночников из коридора через открытую дверь. Ночного зрения я напрочь лишена. Папа отлично видит в темноте, у него даже глаза светятся, как у кошки. Но я унаследовала только свечение. Чтобы хоть видеть, куда ступаю, зажгла факел.
— Не понял. Ты же говорила, что потратила все свои магические силы, — с сомнением в голосе напомнил мне Ник.
Забыла, просто забыла. Когда пугала мальчишку огненным шаром, ещё помнила, а вот сейчас вылетело из головы, и всё. Снова пришлось врать.
— Поджечь что-то могу. Огонь — моя стихия. А вот спутывающее заклинание — совсем другое дело.
— Заметил, что огонь — это твоё. Постель сгорела без остатка, и даже железо кое-где расплавилось. Или это не железо?
— Ты хочешь, чтобы прямо среди ночи сделала для тебя алхимический анализ?
— Не надо, обойдусь как-нибудь. Странно, что дыма почти нет. Обычно, когда горит ткань, в комнате не продохнуть.
— Чем жарче пламя, тем меньше дыма. Сгорание полнее. Ты что, совсем не изучал алхимию?
— Что-то этакое изучал, но я балбес в науках. Я уже говорил.
Ник замолчал, глядя на меня как-то необычно. Я не сразу поняла, в чём тут дело, опыта же никакого, одни книжки, а этого мало. А всего-то нужно было слегка опустить взгляд. Как только опустила, увидела под его короткими обтягивающими штанами то, что в тех самых книжках называют восставшей плотью. И это у того, кто якобы видит во мне ребёнка! Ну, нет, из-за ребёнка такого не бывает, разве что у совсем уж испорченных людей, а Ник явно не из их числа. Значит, проклятие на него всё-таки подействовало!
— Чего ты так на меня смотришь? — невинным тоном спросила я, делая вид, что ничего не замечаю.
— У тебя ночная рубашка, — ответил он.
— Да, и у меня, и на мне, а что?
— Она прозрачная.
— Да, действительно, — я оглядела свою ночную рубашку, как бы впервые заметив, что в неё кое-где вшиты прозрачные кружева. — Это очень неприлично?
— Наверно.
— И что теперь делать?
— Не знаю.
— Может, совсем её снять? — предложила я. — Раз она всё равно ничего не прикрывает.
— Вот этого уж точно не нужно, — Ник почему-то заговорил сдавленным голосом.
— Согласна. Без неё холодно. К тому же нам надо открыть окно. А то хоть дыма было и немного, но комнату лучше проветрить. И будет сквозняк, так что если совсем без ничего, можно простудиться.
Я несла совершеннейшую чушь, Ник застыл с открытым ртом, уткнув безумный взгляд в мои кружева. А может, в то, что видел сквозь них. Время шло, а он так и продолжал недвижно стоять, изображая статую Весёлого Короля на столичной площади. Чего он ждёт? Что я перед ним сниму ночную рубашку? Но это немыслимо для порядочной благородной девушки! Даже намекнуть на подобное в разговоре — уже на грани неприличия, а может, и уже слегка за гранью. Я сделала всё, что могла, теперь очередь за ним. Но он, похоже, настоящий балбес, и не только в науках.
