- М-может быть…
- Два совпадения это уже закономерность, дон Гай.
- Не могу в это поверить, дон Лустроний, просто не могу. Гвейд кажется мне честной девушкой. Строгой, но честной.
- Лус, зовите меня просто Лус. А вот если бы Гвейд была строгим юношей, вам бы всё это тоже казалось?
- Э-эм… А причём здесь это?
- Вы молоды, Гай, и неженаты. Оттого все девушки кажутся вам честными, добрыми и наивными. Рано или поздно разочарование вас настигнет…
- Звучит как-то слегка цинично, - заметил Гай, - но в чём-то вы определённо правы.
- Ладно, оставим бедную Гвейд в покое. Лучше скажите мне, дон Гай, вы уверены в подлинности дневника? Префект запер тетрадь в сейфе и опечатал при свидетелях. Я, как и остальные магистраты, видел её только мельком.
- Уверен. Это почерк Аллия. Кроме того, регистрационные журналы подтверждают что он действительно перестал выезжать из города и начал просить о переводе. Аллий был весьма педантичным человеком, склонным всё тщательно записывать.
- Это его и сгубило… Вот скажите мне, дон Гай, зачем ему вообще было необходимо вести этот дневник?
- Думаю, он был довольно одиноким человеком. Но даже самому угрюмому затворнику иногда очень хочется высказаться. А бумага – отличный собеседник. Благодарный, терпеливый и всепонимающий.
- Хм-м… интересный взгляд. Интересный. А больше вы ничего не нашли среди его вещей, дон Гай?
- В смысле? Каких-нибудь улик? Нет. Больше ничего.
- Жаль. Очень жаль. Дневник туманен и его сложно будет привлечь в качестве решающего доказательства на суде.
- Это да, из него действительно очень трудно что-то понять. Если бы у Дуэрфы не сдали нервы, ему было бы довольно сложно что-то предъявить.
Гаю вдруг пришла в голову неожиданная мысль.
- Знаете, в суматохе все совсем забыли о том, что в дневнике упоминается ещё один из сообщников Аллия. Кстати, если мне не изменяет память, у вас же тоже был определённый интерес в постройке дороги?
- Естественно, - кивнул Лус, - как один из акционеров я оплачиваю её строительство. И мне совсем не всё равно, каковы будут коммерческие доходы от этого предприятия.
- Но каковы тогда были интересы Дуэрфы? Он же не акционер, насколько я понял?
Лустроний трескуче рассмеялся.
- Вы не только добрый и благородный, но ещё и крайне наивный человек, дон Гай. Вам определённо не хватает только сияющих доспехов для полноты картины. Дуэрфа, как я понимаю, скупил за бесценок кучу недвижимости в Кедровом Броде. Если дорога пойдёт туда, эти пустые склады и задворки резко вырастут в цене. Он рассчитывал озолотиться. Но к его разочарованию геологи нашли руду. А прогореть ему не хотелось.
- А этот, как его «Шляпа»?
Лустроний задумчиво перебирал в руках набалдашник трости.
- Если вы намекаете на меня, дон Гай, то наши с покойным Аллием отношения носили исключительно деловой характер. У него действительно были планы на скупку акций железнодорожной компании. Но лично мне он решительно ничего об истории с убийством геологов и злодействах Дуэрфы никогда не говорил.
- Да нет, я и не думал намекать, - соврал Гай, - просто спросил.
- Что ж будем надеяться, что Дуэрфа, оказавшись в руках правосудия, сможет ответить на все интересующие нас вопросы…
Гай оглядел таверну. На улице, судя по окнам, уже стемнело. А судя по дробному перестуку над головой – дождь, сменивший собой утренний туман, всё ещё так и не закончился. В зале таверны жарко горел камин, и здесь было тепло и уютно.
- Мерзкая погода, - решил сменить тему Гай.
- Да уж, - крякнул Пим, - ровно как в ту ночь, когда Аллия грохнули…
- Пожалуй, мне надо вернуться в контору, - телеграфист, отставил так и недопитый стакан; стремление утопиться в вине его уже покинуло.
- Спешите повидаться с барышней Демиза? – усмехнулся Лус, - погода ведь действительно отвратная.
Он повернулся к одному из телохранителей.
- Аркест, глянь, что там на улице.
- Да нет, просто поздно уже, - чуть смутился Гай, - Тари чудесная девушка, но это чисто деловые отношения.
Лустроний лишь усмехнулся.
Его телохранитель, шурша парусиновым дождевиком, скрылся в боковой двери. Стоявшая рядом Швабра, отпрянула и слегка окрысилась в его сторону. Мрачный небритый тип с вечно прищуренным глазом ей определённо не нравился.
- Значит, не хотите больше составлять нам компанию? – заметил Лус, подмигивая - а то в картишки бы перекинулись. Чисто деловые отношения не слишком-то греют в такой паршивый вечер. Вы играете в карты, дон Гай?
- На втором курсе бросил, - признался телеграфист, - спасибо за предложение, но я, наверное, пойду.
- Как скажете. И не говорите, что я вам не предлагал, - добродушно пожал плечами Лус.
Гай слез с табурета и направился к выходу. Ему наперерез двинулась Швабра. Несмотря на внешнюю неуклюжесть и чуть развалистую походку двигалась она поразительно быстро.
- Амгха. Нейт. Нета ходуить. Дыверь нет.
Ему стоило некоторого труда увернуться от разволновавшейся троглодитки. Её глаза блестели, а крупные ноздри возбуждённо раздувались.
- Да что это с ней такое, - удивился Гай, - то выгоняет, то наоборот.
- Ты ей понравился, - ухмыльнулся Пим, - не хочет отпускать.
- Вот это называется успех у женщин, - расхохотался Лус, - одна нанимается к тебе работать, вторая спасает от падения с обрыва. Даже троглодитки не могут устоять против чарующего обаяния нашего телеграфиста. Да Аллий по сравнению с тобой просто жалкий любитель.
Гаю было не до смеха. Швабра далеко не хрупкая девушка. Телеграфист не представлял точно её физической силы, но подозревал, что на пару крепких мужчин этой силы в ней набралось бы запросто. Всем известно, что троглодиты сильны как медведи и отличаются превосходной реакцией.
- Пропусти, пожалуйста, - робко попросил он неожиданную поклонницу.
- Ммм, - затрясла та головой, - Нет. Хоудить пылохо. Нет увыходить. Аплохо.
Говорила она довольно осмысленно, но предпочитала короткие фразы. К тому же её толстые губы не слишком удачно справлялись с обычной человеческой фонетикой.
- Швабра, хватит! – резко окрикнул её Пим, - перестань!
Та вздрогнула, и потупила глаза. Однако ноздри её продолжали нервно дрожать.
- Займись делом! – добавил кабатчик.
Она заворчала и отошла в сторону.
Гай выскользнул на улицу и в какой-то момент пожалел, что ещё много лет назад зарёкся играть в карты. На улице был темно, холодно и дул пронизывающий ветер, мотавший по городу полотнища мелкого противного дождя, и заунывно скрипевший болтавшимся у входа оранжевым масляным фонарём.
Гай поднял воротник, надвинул глубже свою жалкую кепочку, и спустился с дощатого помоста, служившего таверне крыльцом. Тут он почти сразу же наткнулся на безмолвную, закутанную в плащ фигуру.
