это самый передовой метод... скольким людям еще можно было бы помочь, если бы они только сами этого захотели...
— Огромное Вам спасибо, доктор, что навсегда избавили меня от этой пагубной привычки!
...Ребята так увлеклись беседой, что напрочь забыли про Анатолия Львовича, который все это время старательно и неторопливо подрубливал огромную десятиметровой высоты ель, приблизительно метрах в семи от того места, где они расположились на отдых. Нет, они, конечно, заранее предупредили Анатолия Львовича, чтобы он вообще держал их в курсе событий, если ель вдруг вознамерится падать в их сторону... Поэтому, когда ребята услышали треск переламывающегося дерева, то они как-то не придали этому звуку какого-либо особенного значения, так как никаких предупредительных сигналов от Анатолия Львовича не поступало.
Так, чисто интуитивно, Николай слегка оторвал свой взгляд от костра и с ужасом увидел неотвратимо падающую на них роскошную крону гигантской ели... И тут же услышал запоздалый окрик своего папы:
— Ой!.. Осторожно! Берегись!
На свою удачу ребята сидели практически лицом к надвигающейся опасности. Макар тут же кинулся бежать, а более хладнокровный Николай сначала посмотрел, в какую сторону вообще следует ретироваться... Ситуация для Музыканта осложнялась тем, что в его руках находился топор, и он справедливо опасался, что может сам себя травмировать.
Размышлял он, в принципе, лишь какие-то доли секунды, потому что более на это времени у него не было, и принял правильное решение. Видя, что ствол могучего дерева в падении отклоняется в левую от него сторону, Николай, вытянувшись в струнку, просто прыгнул в правую, при этом одновременно выбрасывая в ту же сторону опасный для него в сложившейся ситуации топор. В падении он даже умудрился повернуть голову в обратную сторону, так как его несколько волновала судьба друга, и успел увидеть с ужасом, что Макар забегает прямо под падающую ель...
Громкий шелест и треск падающей на землю и ломающейся кроны, и следом мощный удар ствола о землю, и.… немая сцена в гробовой тишине, нарушаемая лишь потрескиванием углей костра, оборвалась наконец, громким восклицанием Музыканта:
— Ты что, папаша!.. Угробить нас хотел, что ли?!
Генерал стоял поодаль слегка оторопевший, ему чудом удалось забежать еще дальше за место падения дерева, только одна ветка его немного задела и чуть-чуть поранила руку. А Анатолий Львович долго оправдывался тем, что злосчастное дерево изначально стало падать несколько в другом направлении, и поэтому он не счел необходимым окрикивать ребят, нарушая тем самым их отдых, а потом отчего-то резко повернуло прямо на них.
Такое, в принципе, бывает, с учетом способа подрубливания Анатолием Львовичем дерева по кругу, внутри ствола могло оставаться некое подобие стержня, которое и сыграло злую шутку с ребятами. Но все хорошо, что хорошо кончается, и наши герои-первопроходцы быстро забыли о происшедшем с ними инциденте.
Под вечер заморосил холодный дождик, поэтому ночлег, проведенный в бывалой палатке, получился, мягко выражаясь, не слишком комфортабельным. Вода затекала с боков под дно, отчего пол временного пристанища тут же превратился в болото. Все это было, конечно, не очень здорово... А потому, с самого утра, веселая, но не выспавшаяся компания решительно приступила к проектированию и немедленной постройке небольшого домика, или скорей даже хозблока, как кому больше нравится.
После вырубки деревьев строительного материала было более, чем достаточно. Много было и желания. Были выбраны два больших пня, расстояние между которыми было метров пять, и которые должны были сыграть роль фундамента под одну сторону, или под одну стену, будущего жилища. Так как у любого дома, даже самого неформального, должно быть как минимум четыре угла, Макар отправился на поиски булыжников. Наконец, после долгих скитаний вдоль Ленинградского шоссе, ему удалось отыскать, пару бордюрных камней, каждый из которых он сразу расколол на две более-менее равные части. Эти четыре половинки бордюрных камней, положенные по паре друг на друга на два оставшихся угла, и должны были сыграть роль недостающего фундамента будущего дома.
В последующие несколько часов был сконструирован каркас будущего здания, я бы даже сказал — монолита, в некотором смысле, который имел размер периметра два на пять метров и два двадцать в высоту...
«Скелет» домика составляли довольно мощные бревна и, на первый взгляд, конструкция казалась достаточно прочной. В тот же день нашим строителям-стахановцам удалось настелить, опять-таки из бревнышек, легкий пол и из этого же материала подобие крыши, под которой, если теперь натянуть полиэтиленовую пленку, можно было бы даже запросто укрыться от дождя. На сим первый боевой выезд на природу был закончен, и уставшие, но довольные друзья вернулись в Москву.
Когда они выбрались на участок в следующий раз, через пару дней, то застали там невеселую картину рухнувшего каркаса. Зрелище было впечатляющим, и Анатолий Львович изрек историческую фразу:
— Это, блин, как Хиросима с Нагасаками... после бомбежки... Картина действительно напоминала фотоотчет или фотохронику давнишних военных лет, знакомую ребятам еще по учебникам в школе, а Анатолию Львовичу и тем паче.
С того случая будущую дачу Музыканта, иначе как Хиросимой никто больше никогда не называл. Причем даже сложилась немного странная традиция, по совершенно для меня непонятной причине, произносить вторую букву наименования не «и», а «е», да еще и акцентировать именно такое произношение. Но я, в своем повествовании дальнейшем, постараюсь остаться верным традиционному виду названия этой географической субстанции, и если я и напишу где-то «Херосима» вместо «Хиросима», то это будет лишь грамматической ошибкой и не более.
Тем временем Макар, как главный следопыт, был снова отправлен на поиски необходимых строительных материалов. Теперь предметом его интереса была железная труба, которой необходимо было закрепить угол будущего домика, дабы он в дальнейшем не разваливался от дуновения ветра. И ему удалось-таки ее отыскать, хотя сразу хочу заметить, что подобные штуки типа этой трубы, и прочие железяки и деревяшки, которые в Москве валяются штабелями на каждой помойке, в дачной зоне Подмосковья днем с огнем не отыщешь. Видимо, там любая подобного рода дребедень, которую можно так или иначе применить по хозяйству, пользуется большим спросом у дачников и местного, коренного населения.
Эта труба была воткнута в землю и на ней располагался какой-то дорожный знак, так что Генералу пришлось еще отбивать ее от бетонного основания прямо на глазах у изумленных водителей проезжающих мимо автомобилей. От знака он избавился уже на участке под неодобрительным взором Музыканта. Николай сказал, что, хотя он и молодец, и труба замечательная, но нарушать порядок из-за нее все равно не следовало, на что Макар возразил, что в следующий раз обязательно
