Извините, – закончил Петер, – мне жаль. Олег был хорошим человеком, Анжей… мы не дружили. Да и не знаю я ничего особенного. Про ленту вам уже рассказали, а про остальное я просто не в курсе.
– Мне начальник сказал – сам разбирайся, – заявил Кори. – Так что расскажу, что хотите. Ну, кроме государственных тайн Кроска да тонкостей политики Мергента, но они вам точно ни к чему, – хохотнул он. – Только мне сейчас к господину Кордору надо, велел быть через полчаса, а время почти на исходе.
– Сможете завтра зайти в Управление стражи Гнездовска?
Виктора полностью устраивал вариант поговорить с оруженосцем Кроска без лишних свидетелей, у себя в кабинете.
– Конечно, – кивнул Кори, – но зачем? Дело же ясное.
– Нужно уточнить детали, – туманно пояснил Виктор.
Пригибаясь, придерживая щегольский берет, мгновенно превратившийся под стеной ливня в мокрую тряпку, Людвиг Кори опрометью кинулся к ближайшему входу в замок. Чуть не поскользнулся на залитой водой брусчатке, но удержал равновесие, изобразив неуклюжий пируэт. Помахал Виктору и коллегам, стоящим под аркой, и скрылся в двери.
Славомир, глядя на это, по-доброму усмехнулся.
– Бедный Кори, – пояснил он Виктору, – барон его сейчас пропесочит за ненадлежащий вид. Ну да ничего, не привыкать.
Виктор неопределенно угукнул. Можно было для поддержания разговора рассказать, как он сам был оруженосцем… Но совершенно не хотелось устраивать вечер воспоминаний.
– Ничего, – улыбнулся Петер, – Кори амулетом разжился, чтобы при бароне выглядеть идеально. Сейчас постоит пару минут в уголке, пока магия ему костюм в порядок приводит – и все. Не пропадет.
Дождь понемногу начал стихать. Славомир тоже обещал Виктору завтра заехать в управу, дать необходимые показания. Конюх наконец-то привел Лешего и очень извинялся – оказывается, слегка разболталась подкова, и ее закрепляли. На удивление, Петеру тоже подвели коня.
– Мне нужно сейчас в город, – пояснил эзельгаррский секретарь. – Вы не против, если я составлю Вам компанию?
Когда под копытами коней оказалась укатанная дорога из княжеского замка в Гнездовск, Петер подъехал поближе к Виктору (Леший неодобрительно на него покосился) и осторожно, с надеждой проговорил:
– Простите, что спрашиваю… Но Кентавр Гарца – это вы?
Виктор приподнял бровь. Он меньше всего ожидал от Петера такого вопроса, да еще и произнесенного с детским восторженным любопытством. Парнишка ведь не намного его младше – а смущается, как подросток. И вообще, какие, к черту, кентавры?
…Грохот конницы, азартный визг коня, редкие выстрелы, доспех стал второй кожей, и Виктор Бельский, лейтенант кавалерии, уже не отдает команды – все равно никто не услышит. Его ребята знают, что делать, приказы не нужны, сейчас есть только бой, кровь, тяжесть меча и безумная свалка…
– Какой еще кентавр?
– Извините… Вы ведь Виктор Бельский? Наследник барона фон Бергена, род из Железной Книги Империи? Ни одного сражения, где вы командовали кавалерией, не было проиграно? Герой битвы при Гарце? Вас сочли погибшим после Орловского разгрома?
Да уж, от прошлого не уйти… И ведь не пошлешь с загибом парня, который, скорее всего, скоро станет бароном Эзельгарра! Да и за что посылать? За восторженную надежду на чудо?
– Я действительно командовал кавалерией в битве при Гарце, а через несколько месяцев после нее был ранен в разгроме у Орловской горы, – кивнул Виктор. – Но ни о каких кентаврах не имею ни малейшего представления.
– Вас так прозвали потом. – В глазах Петера плескалось восхищение. – Император Александр над вашей могилой даже речь сказал. Мол, жаль, что вы были его противником… Не помню точно, что-то о том, что будь таких, как вы, рыцарей, на стороне Константина побольше – ему было бы намного сложнее победить.
* * *
– О, глянь, еще один. Кровищи-то! Шлем не трогай, битый, пулей прилетело. Да не, брось ты наручи, вон на том не покоцанные. Бери, что подороже, а то скоро победители заявятся, ноги не унесем. Вон, смотри, аркебуза! Кажись, целая.
– Э! Да он, похоже, живой!
– Тьфу ты, пропасть! Пес с ним, все равно скоро помрет. Видал, сколько кровищи вытекло? Перчатку с него сними. Ох ты, какое колечко! Надо взять, хорошее колечко… Глянь, может, на шее цепь есть?
– Не, только крестик. Даже не думай, не буду я крест снимать! И вообще, как-то оно это…
– Ты, значит, добренький? Боженьку испугался? Заткнись и вон того раздевай, доспех богатый, повезло… Давай-давай, живо!
– Ага, я сейчас… Ремешки в крови, выскальзывают…
– Режь ты ремешки, придурок! А, черт, не успели… Монахов принесло, вечно им больше всех надо. Бегом отсюда!
Быстрый шорох шагов по утоптанной земле. Вскрик, брань… И снова долгая тишина. Кажется, нет ничего, кроме этой тишины. Ни звуков боя за холмом, ни птиц, ни зверья, шуршащего в кустах. Виктор, ты ведь уже умер, зарублен в схватке, так и должно быть. Даже не больно. Это что, рай?
– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen. Потерпи, сын мой, даст Бог, довезем. Брат Герхард, подведи телегу.
Мир взрывается дикой болью в ранах.
Не возьмут тебя в рай. Зато все адские бездны – твои.
– Потерпи, сын мой…
Виктор не был уверен, что два крестьянина-мародера, удравшие от монахов, ему не привиделись.
Через неделю после битвы при Орловой горе он кое-как пришел в себя в монастырской келье с не слишком умело, но старательно перебинтованными ранами, гудящей головой и сломанной ногой. От прежней жизни остался только нательный крест. Даже если фамильный перстень и остатки доспехов достались мародерам – спасибо, что не добили.
* * *
– Вы герой. Легенда. И служите в страже? – Петер осекся. – Извините еще раз. Это не мое дело.
– Служить и защищать, – через несколько долгих секунд отозвался Виктор.
Парнишка (после таких восторгов относиться к нему серьезно у Виктора не получалось) был явно очень смущен своим неуместным любопытством и надолго замолчал. Когда они проехали мимо собора, Петер слегка придержал коня.
– Если барон об этом узнает, он будет очень зол. Но я вам все равно скажу… Он, когда запрещал мне с вами сотрудничать, еще кое-что добавил. – Петер смотрел в сторону. Могло показаться, что он говорит сам с собой. – Мол, пусть Гнездовские со своими некромантами разберутся. Не знаю, о чем это он, но вдруг вам это поможет? До свидания.
– До свидания.
Виктор
