Алиса посмотрела на Феликса с застывшими слезами на глазах и во внезапном порыве чувств обняла его. Он не сразу, но обнял ее в ответ. Тепло… Так тепло и так успокаивающе. Долго, однако, девушка висеть на нем не посмела. Она отстранилась, утерла слезы ладонью и поднялась.
— Пойду я звонить дальше, — сказала она слабым голосом.
30
Выехали они очень рано: в небе еще только виднелись лилово-алые всполохи солнца, а часы показывали пять утра. До мамы Алиса так и не дозвонилась и из-за этого не находила себе места. Ее похитили, думала она. Похитили, как Киру, и выпили ее кровь досуха, оставив лишь скукоженную оболочку. Другого объяснения быть не могло. Она пыталась отвлечься, не зацикливаться, как советовал Феликс, глядя на мрачные синие горы в окне, чьи макушки как будто обмакнули в красную краску; смотрела на проплывающие мимо дома, смотрела на дорожные знаки, смотрела на деревья… не помогало.
— Блин! — вдруг воскликнул Феликс, привлекши к себе всеобщее внимание.
— Что? — спросила миссис Сорант.
— Биту дома оставил!
— Никуда она не денется, — сказал мистер Сорант.
— Это-то понятно. А вдруг она мне понадобится? Ну, знаешь… чтобы применить по назначению.
— Как женщина, которая вам помогла? — спросила миссис Сорант, и в ее голосе отчетливо слышалось осуждение. — И потом кровь с нее опять оттирать в раковине? Господи, как вспомню, аж в дрожь бросает…
— Мам! Я не такой. Мне она нужна, чтобы у лица недруга помахать, если что. Чтобы не подходил. Никого я ей дубасить не собираюсь. Ну только если сам напросится…
— Сомневаюсь, что она тебе понадобится, — сказал мистер Сорант, и на том все замолчали.
Вскоре они выехали из Бланверта. Шоссе было такое гладкое, они как будто не ехали, а плыли. В салоне повисла гнетущая тишина, поэтому мистер Сорант включил радио, и заиграла бодрая кантри. Алиса не любила кантри, но сейчас даже такая музыка была лучше, чем тишина.
За окном тянулись бескрайние поля и луга, горизонт облизывало восходящее солнце. Удивительно, думала девушка, как до сих пор все это еще не обжили. Столько живут на этом острове, и столько еще свободного места остается. Она почувствовала себя корабликом, который внезапно оказался вне бутылки, в коей был заключен все свое существование. Эта пустота, эти незанятые луга… не на шутку пугали — как будто они, бланвертцы, одни, и никого больше нет в мире, кроме них.
Они уже были в получасе езды от Бланверта. Поля сменились хвойным лесом, дорога заизвивалась змеей. Алиса чувствовала сонливость, глаза слипались. Вдруг Феликс сказал:
— Там что, дорогу делают?
— Похоже на то, — ответил мистер Сорант.
Сон как рукой сняло. Алиса выглянула из-за сидения Феликса. Впереди действительно стояли какие-то машины и погрузчик с большущим ковшом. Мистер Сорант подъехал ближе и остановился.
— Хорошо они встали, — сказал он. — Всю дорогу собой загородили.
Феликс опустил стекло, высунул голову наружу и крикнул «эй!».
— Что-то не похоже, что они там что-то делают, — заметила Алиса, вглядываясь вперед. — Они просто стоят.
— Может, у них завтрак? Или что-то типа? — предположил Феликс.
— Время-то сейчас — еще шести нет, — сказала Алиса. — Что они вообще тут делают в такое время?
— Я сейчас схожу разведаю, — сказал Феликс и потянулся к ремню безопасности.
— Подожди, — сказал мистер Сорант. — Там в кабине кто-то зашевелился.
Погрузчик завелся и затарахтел.
— Даже не знаю, как мы с ним сейчас будем разъезжаться…
Двигатель погрузчика вдруг взревел, из труб вырвался густой черный дым, как из ноздрей дракона. Он опустил ковш, замер ненадолго, как будто-то чего ожидая, а затем из труб вырвалась новая порция дыма, и он попер прямо на них.
— Проклятье! — мистер Сорант быстро дернул рычаг на коробке передач и выкрутил руль до предела.
Кровь в жилах Алисы застыла; она бросила взгляд на сидящую рядом сестру и убедилась, что та пристегнута, а затем вновь уставилась в переднее окно. Огромный механический зверь неумолимо надвигался, словно лавина, угрожающе мигая оранжевыми огнями. Его двигатель рычал как ненормальный. Ковш, будто раскрытая пасть, становился все больше и больше.
— Жми! — крикнул Феликс, в панике глядя на отца.
Алиса одной рукой вцепилась в спинку переднего сидения, а другой прижала к себе Киру. Мистер Сорант ударил по газам, они развернулись, однако уже было поздно. Ковш поглотил их, и вся машина содрогнулась от удара. Слух Алисы заложили крики, один из них, наверно, принадлежал ей самой. Машина завалилась на бок, ремни безопасности врезались девушке в грудь и пояс. В боковое окно она увидела, как плавно удаляется асфальт.
— Он поднимает нас!
— Господи!
— Он нас убьет!
Алиса даже не понимала, кому принадлежали эти голоса. Она зажмурилась и прижала Киру к себе. Потом она почувствовала, как все замерло — но ненадолго. В следующий миг страшно лязгнуло, салон снова содрогнулся, их завалило на другой бок, а затем она поняла, что они падают.
Очнулась Алиса уже на холодном полу. Пахло пылью, потом и штукатуркой. Она открыла глаза, но ничего не увидела: мир был окутан непроглядной тьмой. Ее сознание охватила паника, она вдруг подумала, что ее ослепили, как вдруг заметила тоненькую полосочку света неподалеку и немного успокоилась. Все еще не понимая, где она находится, девушка приподнялась на руках — и тело заныло от боли. Страшно болел и лоб, которым, похоже, она ударилась при падении; казалось, будто в нем образовалась трещина, как на яичной скорлупе.
— Алиса, это ты? — вдруг раздался подавленный голос Феликса. Он прозвучал откуда-то справа, где-то в двух-трех метрах от нее. — Ты так долго не приходила в себя, я боялся…
— Фе… ликс? — едва выговорила она, сумев сесть на полу.
Она услышала, как к ней подползают с двух сторон.
— Сестренка, ты как? Сильно ушиблась? — послышался рядом голос Киры.
Алиса находилась в какой-то прострации секунду, а затем до ее сознания все же дошел смысл вопроса.
— Ты скажи лучше, Кира, — ты как? — слабо спросила она.
— Да так… синяки…
— Точно? Не врешь? Я сейчас не вижу, но если потом увижу…
Она почувствовала, как сестра взяла ее за руку.
— Алиса, мне не больно, мне страшно… — сказала Кира.
— Я рядом, рядом, сестренка, — только и могла сказать девушка, приобняв ее за плечи. Вдруг она поняла, что они тут втроем. Она повернула голову туда, где, как ей казалось, находился Феликс: — А где твои родители?
— Не знаю, — ответил Феликс подавленно. — Зато знаю, где мы. Мы в полной… — окончание фразы утонуло в Кирином восклицании «Я ничего не слышу!», которая, похоже, закрыла уши ладонями.
Глаза Алисы начинали привыкать к темноте. Она заметила смутные очертания крохотного помещения. Тоненькая белая полоска оказалась щелью между дверью и полом. Слева от двери стояли какие-то, кажется, контейнеры, похожие на ведра.
— Опять подвал, — невесело сказала она.
— Любят же они подвалы… — отозвался Феликс.
— Это та… ферма, про которую говорила Мария?
— Не знаю, Алиса. Может быть…
Алиса поглядела на полоску света, потом подняла взгляд чуть выше и рассмотрела ручку.
— Дверь закрыта ведь, да? — без особой надежды спросила она.
— Точняк, — отозвался Феликс. — Будешь дергать ручку, пытаться выбраться, кричать или еще как-то буянить — придет бугай и надает тебе по щам. Да так, что подняться еще долго не сможешь…
— Пожалуйста, скажи, что ты это узнал не на личном опыте!
Раздавшееся в ответ молчание было красноречивее всяких слов. Алиса потянулась к парню руками, пытаясь нащупать его в темноте. Пальцы коснулись, кажется, плеч; одной рукой она нащупала шею, затем и лицо, дотронулась до припухшей скулы. Феликс тихо зашипел от боли, и она тут же отдернула пальцы.
— Бедняжка… — промолвила Алиса, чувствуя себя так, будто это ее ударили по лицу.
