Но пришлось. Пенелопа ему о свидании не напоминала и Юлиан испугался было того, что она предпочла забыть не только его, но и весь вчерашний разговор. В какой-то момент Юлиан начал надеяться, что она и впрямь забыла обо всём этом и он сможет наконец сбросить с себя этот назойливый груз ответственности.
Во время большой перемене во внутреннем дворе Юлиан оказался один, потому что Пенелопа ушла со своими подругами по каким-то важным делам. Юлиан никоим образом не обиделся на неё, потому что эгоистом и собственником никогда себя не считал и уважал её решение проводить время и с подругами.
Но лучше бы он провёл время с ней, чем с Аароном Браво.
Он подсел к нему на лавочку совсем неожиданно, что немало удивило Юлиана. Чего это парень хочет?
— Ты же новенький? — спросил он, подозрительно посмотрев на него.
— Да, — в голову Юлиану пришёл только этот лаконичный ответ.
— Уже вторую неделю здесь, — пробормотал Аарон. — А всё один. Ни с кем не знакомишься. Знаешь ли, такое у нас не в чести. Тут ты либо со всеми, либо изгой.
— То есть я изгой?
— Пока ещё нет. Тут выбор у каждого свой — друг или изгой. Если друг — то никогда не будешь один. Ты же Юлиан Мерлин? Меня зовут Аарон Браво.
Он протянул руку и Юлиан её пожал. Крепкое рукопожатие, надо сказать. Невысокий рост не преграда для силы.
Но кем этот Браво себя возомнил? Главным здесь?
— То есть, ты как бы предложил дружбу сейчас? — спросил Юлиан.
— Расторопный ты. Я предложил знакомство, и ты согласился. Знаешь, я то же самое предложил и Йохану Эриксену. Он тоже руку мне пожал, но другом и близко не стал.
— За что ты, кстати, так его не любишь? — поинтересовался Юлиан.
— А за что его любить? Я видел, как ты смотрел вчера на нашу разборку в раздевалке. Хотел защитить. Я легко читаю по глазам и могу тебя только за это похвалить. Только Эриксен здесь — это не тот человек, которого стоит уважать.
— А кого же стоит? — спросил Юлиан, всматриваясь на Браво и явно намекая на него самого.
— Тебе выбирать. Но в Эриксене я не вижу ничего настоящего. Знаешь, фальшивый он какой-то. Ненастоящий. Я заметил это с первого взгляда. Смотрит на всех так, как будто он самый лучший среди нас. А знаешь, почему?
— Почему же?
— А он и впрямь потомок некогда известного и богатого рода Эриксенов. Да, я узнал про него многое. Эриксены растеряли и богатство, и власть, и уважение, оставив только одно. Это своё высокомерие, утончённость, желание что-то доказать… Йохан именно из таких.
— Я не замечал такого. Но если он живёт своей жизнью — зачем ему мешать?
— Наша группа — это братство. Я же говорил — либо друг, либо изгой. Эриксен встаёт на путь изгоя, и это его право.
— А ты толкаешь его туда всё дальше и дальше.
— Нет. Я каждый раз даю ему право выбирать, и он всегда делает неправильный выбор. Одевается, как раскрашенная курица, хочет похвастаться своим якобы богатством. А внутри-то что скрывается что? А ничего. Я — человек из простого народа. Он — нет. Нам не по пути.
— А я внук Джампаоло Раньери.
— Что-то не скажешь по тебе. Ты не Эриксен, Юлиан. Ты умеешь правильно жить. И я это вижу. Я мало слышал про твоего деда, но про отца Йохана наслышан достаточно. Сейчас он простой нотариус и мало получает, но раньше, лет так пятнадцать назад, ещё чего-то стоил. Знаешь, что он сделал, когда война с повстанцами Молтембера достигла нашего города? Он сбежал. Как крыса. Отказался защищать свой город. И Йохан такой же. Трус. И он, и его отец трусы.
— А ты на той войне воевал? — спросил Юлиан.
— Я знаю, к чему ты клонишь. Я сам ничего не стою и ничего не доказал, зато говорю тут громкие слова. Молодец.
Не хотелось бы, чтобы ровесник учил Юлиана жизни по подобию Грао Дюкса. Напыщенный малец этот Аарон, хоть и по большей части во всём прав.
Почему всех тянет учить Юлиана жизни?
— Я просто подошёл познакомиться, — сказал Аарон. — Интересно было, кто ты такой. И я узнал.
— И что ты скажешь мне?
— Ты мне нравишься, Мерлин. В нормальном смысле. Так ты друг или изгой? Со всеми или один?
— Я никогда не был один.
Аарон уже собирался уходить обратно к своим друзьям, но, услышав это, развернулся и обратно сел.
— Ах, вот оно что. Пенелопа Лютнер — смазливая девчонка, с которой ты каким-то образом был знаком до поступлению сюда…
— Тоже напыщенная, высокомерная и пустая? — спросил Юлиан.
— Не скажу такого. Я вижу, как она тебе нравится, и переубеждать не буду. Знаешь ли, мне тоже. Я когда-то даже был к ней неравнодушен. Но мой типаж как-то ей не по душе.
— Да, я заметил.
— Она что-то говорила про меня?
— Нет. Ничего. Совсем ничего.
— Мы с ней из одной школы. Вообще то. Давно и хорошо знакомы, — углубился в воспоминания Аарон. — У меня с девушками проблем как таковых нет, но с этой было всё иначе. Красивая, вроде добрая, но требовательная и заводится по каждому поводу. Люблю таких, но с Пенелопой вышло не по пути. Я её Пенни называл, а ей никогда не нравилось.
— Да, тоже знаю такое.
— Так у тебя с ней что-то есть?
Юлиан встал перед выбором — сказать правду или приукрасить таким образом, чтобы Аарон о ней больше не думал.
— Мы близки, — сказал Юлиан. — И, я думаю, что всё хорошо.
— Целовал? На свидания ходите?
— К чему такой повышенный интерес?
Юлиан уже сейчас не доверял Аарону Браво.
— Вдруг, помочь тебе хочу? Я тоже на свидания не раз её звал. Совсем недавно тоже. Сказала, что подумает, но, видно, что приняла опять неверный выбор. Она же тоже из известной семьи. А я? А я кто? Красавчик, но простолюдин. Не пара ей.
Он ещё и скромный, похоже.
— Есть у меня одно место в памяти, — продолжил воспоминание Аарон. — Водопад на восточной окраине города. Живописное место, идеальное место для первого поцелуя. Всегда мечтал туда сводить свою самую-самую единственную туда и начать с ней там обоюдную вечность.
— И как? Сводил?
— Не нашёл. Ту самую. Но Пенелопу я звал именно туда. Уверен, ей бы понравилось. Стоило бы только увидеть это место, и она бы стала моей. Стоило только уговорить её пойти туда. Но не уговорил. И я не всесилен.
— Так всё просто?
— Не так. Но моя природная обаятельность дополнила бы водопад. А что, мне не жалко. Пригласи Пенелопу туда. Я буду рад за вас, если получится.
— А вдруг там засада?
— Все вы на измене, — отфыркнулся Браво. — Это по доброте душевной. Подлости в нашем братстве не место.
Он подробно объяснил Юлиану, где находится этот заветный волшебный водопад. Юлиан и понятия не имел, что близ Зелёного Альбиона может течь водопад.
