ней, чтобы она привела пьяного мужа в порядок.
– Ты знаешь адрес Слыщёвых? – спросил я.
– На память нет, но у меня где-то был записан.
Покопавшись в шкатулках, Катя извлекла на свет божий тетрадку и, полистав, нашла нужную запись.
– Вот. Но к ним раньше шести вечера нет смысла соваться, они весь день на работе, как и Саша, – не выдержав, сестра всхлипнула.
– Ну вот, опять глаза на мокром месте! – шутливо сказал я. – Не переживай, всё разрешится.
Я не мог заснуть всю ночь, ворочался в постели до утра, прокручивая варианты возможных действий. Вариантов не оставалось. Кроме одного…
После завтрака я попрощался с Катей и поехал в больницу, в которую увезли раненого чекиста Маркуса. Теперь многое зависело от того, допустят ли меня к нему и в правильном ли направлении шёл ход моих мыслей.
Как выяснилось, из места пребывания Маркуса секрета не делалось. Стоило мне лишь показать удостоверение, как постовая медсестра сообщила отделение и палату, в которой его лечили.
– Как вообще самочувствие товарища Маркуса? Можно ли его увидеть?
– Доктор разрешил навещать больного и передавать передачи, – сказала медсестра.
Поблагодарив её и накинув на плечи застиранный белый халат, я отправился искать палату.
В коридоре столкнулся с идущим навстречу чекистом Шмаковым.
– Что, тоже кого-то навещаете? – спросил он после короткого рукопожатия.
– Да вот, к товарищу Маркусу собрался. Должен же я узнать, как у него обстоят дела, – не стал юлить я.
– И правильно, а то совсем заскучал без работы наш товарищ Маркус. Хоть настроение ему поднимите – устал он без свежих лиц.
– Знакомая история, – усмехнулся я. – Ну, а как с ранением?
– Тьфу-тьфу-тьфу! К счастью, всё хорошо, пошёл на поправку. Я как раз от него. Обещают через недельку выписать, – сообщил Шмаков.
Мы ещё раз пожали друг другу руки и разошлись.
Чекист лежал на кровати и читал газету. Когда я зашёл, он отложил её в сторону.
– Быстров… Какими судьбами?
– Доброго вам здоровья, товарищ Маркус. Да вот, проведать пришёл.
Латыш покачал головой.
– Ну-ну… Ты это кому другому заливай, не мне. По делу ведь, да?
Я покосился на двух соседей Маркуса, занятых игрой в шахматы. Он понял мой намёк и тихо попросил:
– Мужики, сходите воздухом подыщите, ладно.
Когда в палате остались лишь мы двое, латыш сказал:
– Выкладывай, с чем пришёл.
Я присел на табурет возле его кровати.
– Товарищ Маркус, вы ведь в курсе, что муж моей сестры – Александр Быстров, работал в той самой военшколе, в которой выявили контрреволюционный заговор.
– Быстро же новости распространяются, – хмыкнул чекист. – Можно подумать, что это не Петроград, а большая деревня. Само собой, о твоём родственнике я в курсе. Если ты переживаешь за себя и твою сестру, можешь успокоиться – к вам у меня вопросов нет.
– Приятно слышать, товарищ Маркус, но я к вам по поводу Александра.
– У меня был Шмаков – вы с ним должны были столкнуться в коридоре: так он сказал, что ваш родственник подозревается в совершении убийства. Но у нас появилась информация, что Александр Быстров также замешан в контрреволюционном заговоре.
– Товарищ Маркус, готов вас заверить – Александр отказался в нём участвовать.
Глаза чекиста удивлённо округлились.
– Вы так безапелляционно заявляете об этом… Откуда вам это известно? Быстров продолжает молчать, даже у нас, на Гороховой, его не разговорили. Конечно, пока, но придётся попотеть – так сказал Шмаков, а я склонен ему верить.
– Мне об этом сказал Птахин.
– Ныне покойный, – улыбнулся собеседник. – Интересно, когда же это произошло?
– Перед самой смертью. Птахин признался, что пытался привлечь Александра на свою сторону, но тот отказался.
– Допустим, – мрачно произнёс чекист.
– Но почему ваш родственник молчит по сию пору?
– Он дал слово офицера, что никому не расскажет.
– Идиот, – фыркнул Маркус. – Он что – не понимает, чем ему грозит эта игра в молчанку?
– Понимает, конечно, но сейчас он находится в такой ситуации, что всё против него. И даже если Александр нарушит обещание, это ведь его не спасёт.
– Враги советской власти будут наказаны. Это аксиома! – не терпящим возражения тоном изрёк Маркус.
– Александр – не враг. Он просто запутавшийся человек. Дайте ему шанс, поверьте, что всему виной его благородство. Или то, что он принимает за благородство, – сказал я.
– Гляжу на тебя и не верю своим ушам, – задумчиво произнёс чекист. – Ты не похож на наивного человека… и, значит, у тебя есть что-то ещё, кроме слов покойника, которые нечем подтвердить. Иначе, я подумаю, что совсем перестал разбираться в людях.
– Вы правы, товарищ Маркус: я здесь не только ради того, чтобы попросить вас помочь Александру. У меня к вам взаимовыгодное предложение. Если хотите – сделка.
– Я не ослышался? Сделка? – недоумённо сказал латыш.
– Да. Я помогу вам, вы поможете мне.
– Интересно, и чем это может помочь петроградскому ГПУ сотрудник уголовного розыска, да ещё и не местный? – Маркус глядел на меня как на сумасшедшего.
– Я вспомнил нашу первую встречу, когда вы ловили сбежавшего из-под стражи Капустина. В тот день я как-то не сообразил, почему вы, большой человек в петроградском ГПУ, лично занимаетесь поисками какого-то уголовника… Ваш профиль – раскрытие заговоров, борьба с контрреволюцией, бандит Капустин как-то мелок по сравнению с масштабами ваших дел…
– Так-так, – насупился чекист. – Пока я не понимаю, к чему вы клоните, Быстров…
– Сейчас поймёте. Я взвесил все за и против и пришёл к выводу, что Капустин нужен вам для чего-то другого. Тут я, правда, ступаю в плоскость гадания, тем более потому, что не обладаю всей полнотой информации, но… короче, либо Капустин замешан в крупном заговоре, что выглядит несколько странновато, либо в каком-то другом важном и политическом деле – например, в истории с исчезновением Ракитина: его я, так понимаю, ещё не отыскали.
– К сожалению, что произошло с товарищем Ракитиным и где он находится сейчас, неизвестно, – вздохнул Маркус.
– Значит, я на правильном пути, – кивнул я. – Так вот – я нахожу для вас Капустина, а вы за это просто восстанавливаете справедливость: не обвиняете Александра Быстрова в том, чего он не совершал. Как вам такое предложение, товарищ Маркус?
Высказавшись, я замолчал. Следующий ход за Маркусом.
Вид у чекиста был озадаченный. Казалось, он не верит своим ушам.
– Быстров, вы как – в трезвом уме и доброй памяти? Если хотите, позову доктора.
– Товарищ Маркус, я в полном порядке.
– Странно… А мне показалось, что у вас горячка, и вы бредите… С какой стати вы решили, что я пойду на сделку с
