— В кулоне была запись звукового сообщения, общался высокопоставленный священник из Остеона со священником-разведчиком, которого направили в Далерию, — сказал телохранитель. — Во избежание недоразумений, скажу сразу — это не подделка.
— И? Что там было? — спросил Глен, даже не скрывая своего нетерпения, что ему было не так уж и свойственно (как я успела заметить, при официальном общении он всегда держал себя чуть высокомерно и отстраненно, обожая отпускать ехидные замечания). Я заметила, как Блейк вцепился пальцами в кресло — почти судорожно, до побелевших костяшек. Неужели так нервничает? Я
— Если опустить несущественную информацию о том, как леди Марион выслеживали, то суть сводилась к тому, можно ли ее похитить, а если нельзя похитить, планировалось убийство.
Я не сдержала смешок — что-то подобное я и предполагала.
— Убийство? Какие глупости, — не удержался Глен. — Ну же! Какова причина того, что они пытались сначала похитить, а потом навредить Марион?
-В разговоре речь шла о пророчестве, согласно которому Марион возродит бедствие на этой земле, что приведет к низвержению всего праведного сущего. Если говорить более простыми словами, то, скорее всего, ее действия приведут к тому, что она либо разрушит страну, либо континент.
— Что за бред? — возмутился Глен, сжимая мою ладонь, чтобы показать свою поддержку. — Марион — лекарь, о каких разрушениях может идти речь?!
— Мы не знаем, — напряженно сказал Его Величество Иштон. — Мы практически ничего не знаем, потому что у нас есть всего лишь два предложения из этого пророчества. И общая информация, что уровень пророчеств, которые доступны церкви Остеона выше девяноста процентов. То есть, все их пророчества практически всегда сбываются. Конечно, леди Марион сама ничего не будет делать, она лишь станет катализатором, который запустит цепочку событий, которые приведут к... определенному результату.
Глен выругался нецензурно, Блейк практически замер, а я пыталась осознать происходящее. Никогда, даже в своих самых страшных мыслях, я не думала, что правда будет именно такой. Я была уверена, что все преследования со стороны священников из-за моей силы. Что меня хотят заточить, использовать для ужасных дел или просто казнить на потеху публике.
А ведь дело было не в даре, который я практически возненавидела. Все дело в том, что я стану
— Я поняла, — нарушила я напряженную тишину. — Могу ли я попросить об одной вещи?
— Конечно, — удивился король Иштон.
— Можно ли не убивать меня сейчас? Я все еще хочу помочь Ее Величеству Алисии, мои знания медицины значительно выше, чем у здешних лекарей, а... — дальше голос прервался, но я сосредоточилась и продолжила: — У меня есть один способ, который поможет королеве Далерии.
Как-то еще не приходилось говорить о своей смерти так прямо. Хотя больше, чем перспектива умереть, меня пугало то, что я могу натворить. Самое страшное — забрать чью-то жизнь, пусть даже не прямо, а косвенно.
— Откуда нам знать, что ты не врешь? — спросил Том, презрительно сощурившись. — Вчера у тебя не было никаких идей, но как только встала угроза твоей жизни, то сразу появился? Как удобно, как...
— Том! Помолчи! — одернул его советник.
— Отчего же? — спросил Глен, а я заметила, что он практически в бешенстве. — Пусть продолжает, пусть даст мне повод убить его!
Но на мага бросился не вскипевший Глен, а Блейк, который буквально за секунду оказался рядом с магом. По комнате разнесся звон мечей: меч Блейка скрестился с мечом короля Иштона.
— Спокойнее, спокойнее, — король Иштон, как ни странно, совсем не злился на поступок Блейка, что еще раз натолкнуло меня на мысль о том, насколько же короли доверяют первым рыцарям. — Никто никого убивать, казнить, запирать не собирается. Давай договоримся так. Если еще раз маг Том посмеет что-то сказать в отношении вас или Марион, то я лично организую вам дуэль до смерти.
Блейк кивнул, убирая меч в ножны. Если бы Глен не держал меня за руку, я бы давно бросилась в сторону Блейка, чтобы остановить того от безрассудства. Блейк снова встал рядом со мной, а я тут же вцепилась в его рукав. Как сказать при стольких людях, чтобы он не делал ничего безрассудного и ни на кого не бросался с мечом только из-за каких-то грубых слов в мою сторону? Никак. Когда мы останемся наедине, я ему все скажу, а пока я только могла вцепиться в его одежду с абсурдной мыслью, что в буквальном смысле буду удерживать его от глупостей.
Как ни странно, ни король Иштон, ни кто-либо из присутствующих не находил ничего абсурдного или странного в том, что в королевском кабинете при короле едва не произошло убийство. Слишком уж спокойные лица были. Не считая, конечно, мага Тома, который понял, как близко был к смерти.
— Прошу меня извинить, — хрипло произнес он. — Все мои слова были продиктованы лишь заботой о будущем Далерии.
— Лучше бы вам, маг Том, позаботиться о своем будущем хоть немного, едко сказал Глен. — Будет жаль, если вы умрете от одиночества раньше, чем кто-то из нас самолично отрубит вам голову.
— Глен! — одернул моего мужа король Иштон. Глен покорно склонил голову в знак извинений, и лишь после этого король продолжил: — Как я и сказал, никто никого не собирается убивать, тем более, из-за пророчества, достоверность которого мы не можем подтвердить. Но я попрошу вас быть бдительными и замечать малейшие отклонения. На этом по пророчеству все. Касательно библиотеки. Мы сможем открыть ее лишь под вечер. Через час после заката Эрон будет ждать вас в восточном крыле, не опаздывайте. На этом все. Можете быть свободны.
Король и есть король. Он мог казаться дружелюбным, снисходительным, но когда пришло время, то он резко стал властным и никому не позволил вставить ни слова.
Мы с мужьями вышли из кабинета последними. Я до сих пор с трудом верила в то, что произошло. Как и в то, что никто не собирается меня убивать.
— И что теперь делать? — спросила я у мужей.
— Хм-м, даже не знаю. Может пойти на свидание? — задумчиво спросил Глен.
Глава 35
Я сначала решила, что это Глен так шутит. Какое свидание в такое время? Когда здоровье Алисии может в любой момент ухудшиться, когда меня подозревают в том, что я едва ли не разрушу мир? Какие могут быть развлечения?
Но Глен не шутил — он ждал мой ответ.
— В такое время? — на большее меня просто не хватило. Да и высказывать свое возмущение как-то иначе мне не хватило наглости. Это как пир во время чумы!
— Какое такое? — спросил Блейк, повернув голову в мою сторону.
— Такое, — я сделала замысловатый жест руками, но моим мужьям он ничего не объяснил: Блейк продолжал непонимающе на меня смотреть, а Глен приподнял брови. — Напряженное время, когда все так плохо. Разве можно сейчас веселиться?
— А почему нельзя? — спросил Глен. — Или лучше пойти и поплакать, раз все так плохо? Но разве мы поможем кому-то слезами или тем, что будем сидеть и грустить?
Вопросы Глена были просто вопросами — ни сарказма, ни возмущения, никаких негативных эмоций. Я так растерялась, что едва не споткнулась о край ковра.
— Аккуратнее, — Блейк с Гленом одновременно подхватили меня под руки, а после не убрали. Мы так и продолжали идти: я в центре, а Глен и Блейк по бокам и держали меня под руку. Хорошо, что коридор был широким.
— Так что, Марион, ответишь?
— Я не знаю, — честно сказала я. — Мне это кажется странным. Более того, я бы ощущала чувство вины, зная, что развлекаюсь, когда другим плохо.
— Марион, в мире столько людей. Каждую минуту кому-то плохо, но это же не повод постоянно грустить, верно? — сказал Глен, а после чего разговор продолжил Блейк:
— Из-за нашей должности такие вот напряженные времена бывают довольно часто. И если каждый раз отказываться от чего-то лишь потому, что сейчас напряженное время, разве выйдет из этого что-то, кроме хандры и апатии?
— Мы привыкли пользовать любым временем, которое можно провести с толком, — продолжил Глен. — Но если для тебя это слишком, то забудь о наших словах.
