наживе. Отказываетесь от дел, которые не относятся к вашему… роду деятельности.
— Это не по вашему указанию обыскивали мой офис?
Епископ приподнял брови.
— Нет, конечно! Мы такими методами не действуем!
— Ладно, допустим. Значит, вы последили за мной и решили, что я достоин… чего? Душеспасительной беседы? Церкви не нравится, что я влез на её территорию? У вас хватает своих экзорцистов, и мне не стоит продолжать заниматься тем, для чего есть священники? Это вы хотели мне сказать?
Епископ отрицательно качнул головой.
— Не совсем, господин Блаунт. Хотя всё, что вы сказали, отчасти справедливо. К сожалению, лишь отчасти. У нас есть экзорцисты, но они лишь стараются изгнать демонов из одержимых. И получается далеко не всегда, если честно. Ваша же деятельность, как я понимаю, куда шире. Вы убиваете демонов!
Я кивнул.
— Совершенно верно. И беру за это деньги.
Епископ подался вперёд, положив руки на стол и очень внимательно уставившись мне в глаза.
— Скажите откровенно, господин Блаунт, вы верите в Бога?
Он задал вопрос подчёркнуто спокойно.
— Верю, — ответил я. — Иначе как бы я верил в демонов?
Священник кивнул, словно что-то в этом роде и надеялся услышать.
— Я полагаю, переманить вас на сторону церкви не удастся. По крайней мере, не сейчас. Но, как ни жаль это признавать, мы нуждаемся в ваших услугах.
Вот это поворот! Слова епископа заставили меня по-настоящему удивиться.
— Я не стану учить ваших экзорцистов, — сказал я. — Предупреждаю сразу!
— Этого и не требуется. Я сомневаюсь, что ваши методы соотносятся с… тем, во что мы верим, назовём это так. Церкви требуется ваша помощь в конкретном деле. И, думаю, очевидно, что в нём должна быть соблюдена строжайшая конфиденциальность!
— Иными словами, никто не должен узнать, что я выполнял для вас эту работу?
— Вы очень сообразительный молодой человек, господин Блаунт. Да, именно так.
Я отставил стакан с недопитым шербетом.
— Какова вероятность, что ваше дело по моему профилю? Мне не хотелось бы терять время.
— Крайне высокая.
— Если так и окажется, я запрошу тридцать тысяч. По карману англиканской церкви такая сумма?
— Думаю, мы сможем выделить её, если вы достигнете успеха.
Я покачал головой.
— Мне понадобится задаток. Половина.
— Прямо сейчас?
— Нет, разумеется. Только в случае, если я установлю, что дело действительно связано с демоном или колдовством. Согласны?
Епископ кивнул.
— Договорились. Меня наделили полномочиями выслушать и принять ваши условия, если я сочту их разумными. Когда вы сможете заняться нашим делом?
Я взглянул на часы.
— Уже вечер. Думаю, завтра утром. Впрочем, если вы изложите суть сейчас…
— Нет, нет! Не здесь. Лучше приезжайте в монастырь Кларкуолл. Там я вам всё объясню. И покажу. Знаете, где это?
— Найду. Часов в одиннадцать вас устроит?
— Да, я буду вас ждать. Меня зовут отец Эрнест. Когда приедете, скажите, что вы ко мне.
— Хорошо. Не забудьте приготовить аванс. На всякий случай.
Кивнув, епископ поднялся из-за стола.
— Будьте на этот счёт спокойны, господин Блаунт. До завтра. Храни вас Бог.
Когда он удалился, я подозвал официанта, чтобы оплатить счёт. Мне до сих пор не верилось, что это случилось на самом деле. Чего я никак не ожидал, так это что моим клиентом станет англиканская церковь!
Интересно, что у них стряслось. Уж, наверное, что-то из ряда вон, если священника послали нанять меня.
Глава 47
Монастырь Кларкуолл являлся одним из старейших обителей Лондона. Основали его ещё в четырнадцатом веке, а затем трижды перестраивали, пока он не приобрёл нынешний вид: готическая архитектура, устремлённые ввысь шпили, стрельчатые узкие окна и уродливые горгульи, из пастей которых во время ливня хлестала вода.
Я ознакомился с историей монастыря прежде, чем ехать на встречу с отцом Эрнестом. Множество славных подвигов во имя веры было совершено в нём. Нужно ли говорить, что обитель охранялась Императорским фондом архитектурных памятников? Священник, навестивший меня во время трапезы, не имел к монастырю прямого отношения, но был одним из глав Лондонской епархии. Очевидно, ему поручили поговорить со мной, так как он занимался делами Кларкуолла.
Я припарковал «Бэнтли» около монастырской ограды так, чтобы тень от раскидистой липы падала на машину, защищая от солнца. День выдался погожий, и я не хотел возвращаться в парилку.
Пришлось позвонить в ворота, чтобы служитель в коричневой рясе отворил мне.
— Меня ждёт отец Эрнест, — сказал я. — По важному делу. Мы договорились на одиннадцать.
— Господин Блаунт?
— Он самый.
— Отец Эрнест предупредил насчёт вас. Пожалуйста, подождите в сторожке. Я сейчас свяжусь с тем, кто вас проводит.
— Спасибо.
Я с удовольствием расположился в будке, служившей сторожу прибежищем от солнца и дождя. Монах набрал номер на старом дисковом телефоне, подождал немного и заговорил:
— Приехал господин Блаунт. Его нужно проводить к отцу Эрнесту. Хорошо, ждём. Всего пара минут, — сказал он, повесив трубку. — И за вами придут.
Я кивнул. Монастырь выглядел величественно. Трудно было поверить, что в нём могло произойти нечто, требующее моего вмешательства.
Вскоре явился служитель, представившийся отцом Филипом. Он повёл меня в здание монастыря. Мы проследовали через анфиладу помещений, поднялись по широкой лестнице с дубовыми перилами и попали в просторный коридор со множеством дверей. Отовсюду на меня взирали написанные маслом, выложенные мозаикой или высеченный из мрамора святые. То и дело попадались распятия и сцены из жизни Христа. Наконец, мой провожатый остановился перед богато украшенной резьбой дверью и постучал.
— Входите! — раздался приглушённый голос. — Не заперто.
Отец Филип отворил и посторонился, пропуская меня в большой, оформленный деревом кабинет. Дубовые панели покрывали стены и потолок, пол же был выложен плитами из синего и розового мрамора.
Отец Эрнест сидел за широким столом, покрытым сукном. Над ним висела картина, изображавшая моление о чаше.
