С отрешенным видом парень схватился одной рукой за голову, его губы что-то беззвучно промолвили. Девушке показалось, что то было слово «нет». Он сидел неподвижно несколько мгновений, а затем уголок его губ потянулся вверх, и изо рта вырвался сухой смешок.
— Я хотел поквитаться со всеми ними… а теперь я сам такой же… Какая ирония, — пустым голосом произнес Феликс.
Алиса тут же подвинулась к нему, взяла его руку в свои и крепко сжала ее.
— П-подожди, — она все еще отказывалась верить в происходящее, и оттого питала надежду, что Феликс что-то неправильно понял или просто сгущает краски — все-таки на него столько свалилось за последние дни. Или, может, она сама что-то не так поняла, в конце концов! — Почему ты решил, что ты теперь вампир?
Парень опустил руку, которой держался за голову, и посмотрел на Алису так, будто уже смирился:
— А что я должен подумать? Это очевидно. Вампиры чувствуют запахи крови, здоровяк мне говорил. Алиса, тут не может быть ошибки. Мне не могло показаться, понимаешь?
— Но может быть…
— Я не шучу! — Феликс как будто вспомнил что-то: — Я ведь пытался поесть нормальную еду, но я просто не захотел! Не захотел, хотя должен быть голоден как крокодил.
— Э-это ведь еще ничего не значит!
— Алиса, я просто знаю, что это так… я чувствую!.. Со стороны я, может, такой же, но внутри что-то изменилось… понимаешь?
Девушке нечего было возразить. Ее пробрала дрожь, когда она начала-таки осознавать реальность.
— Но как ты… изменился? С чего вдруг тебя потянуло на кровь? — взволнованно говорила она. — Я не понимаю! Я думала, это что-то вроде психического отклонения или… даже не знаю чего еще. А это что, получается, какая-то болезнь? Ты же нормальный, Феликс! Как ты заразился тогда?
— Не знаю… Может быть, когда я перегрыз горло вампиру… Наверно, я случайно проглотил немного его крови, и потребовалось несколько часов, чтобы… — парень замолчал на полуслове, так и не договорив. Он поджал губы и отвел взгляд, будто стыдясь того, кем стал.
— Ну если это зараза, значит, должно быть и лекарство! — сказала Алиса, пытаясь подбодрить даже не столько Феликса, сколько себя. Девушке была невыносима мысль, что ему придется всю оставшуюся жизнь как-то уживаться со своей новой потребностью…
— Хотелось бы мне думать так же, — грустно улыбнулся Феликс. — Но что-то мне подсказывает, что это нельзя вылечить… — Он помрачнел. — Боюсь, мне нельзя больше с вами находиться.
— Почему? — изумленно спросила Алиса. Феликс уставился на нее так, словно она сказала что-то странное:
— Потому что мне кажется, что я теперь опасен для вас, — тихо сказал он.
— «Кажется»! Вот именно, тебе кажется, Феликс! — запротестовала она. — Ты не станешь нам вредить. Я тебя чуть ли не с пеленок знаю! Ты просто… подавлен и говоришь уже всякие глупости! С чего бы тебе вредить нам?..
— Потому что, Алиса, я буду хотеть крови. Как я смогу думать нормально, когда рядом со мной будете вы?
— Очень просто! — сказала девушка, отпустив его руку. Она резко поднялась и пошла на кухню, там схватила первый же попавшийся нож и решительно, не задумываясь ни единой секунды, полоснула им себя по ладони. Зашипев от боли, она подставила руку под стакан, стоявший рядом с раковиной, и кровь стала медленно стекать в него. Подождав немного, Алиса вернулась зал вместе со стаканом, держа его сверху пальцами раненной ладони. Феликс, увидев, что она сделала, сказал ошеломленно:
— Ты сдурела?
— Может быть, и сдурела, — спокойно ответила Алиса, снова сев рядом с Феликсом. — Вот твое временное лекарство, пока не появится нормальное. Или у тебя есть идеи получше?
— Нету… но я это пить не буду!
— Брось, Феликс…
— Алиса, ты хоть понимаешь, что ты мне предлагаешь?
— О, еще как понимаю, — серьезно посмотрела девушка на него. — Если бы не понимала, я бы не пошла сейчас на кухню и не порезала бы себе руку! Мне плевать, аморально это или нет. Я хочу видеть тебя живым и здоровым, я не хочу, чтобы ты страдал, как ты не понимаешь? — Глаза ее увлажнились. — Ты и так уже настрадался! Меня не волнует, хочешь ли ты пить это или нет, я хочу, чтобы ты это выпил! Просто сделай это, и все будет хорошо…
У Феликса отразилось виноватое выражение на лице. Он посмотрел куда-то вбок, затем задержал взгляд на стакане. Его кадык дернулся. Наконец, он едва слышно вздохнул и промолвил:
— Хорошо, Алиса, я попытаюсь…
— Подожди немножко, — сказала она, когда парень протянул руку, — дай ему еще немного наполниться…
Когда ей показалось, что кровь из раны перестала течь, она передала стакан Феликсу. Он посмотрел на него, колеблясь, несколько секунд, а затем зажмурился и отправил содержимое в рот. Подержал немного, потом сделал мощное глотательное движение, будто проглатывал невкусное лекарство, и резко поставил стакан на пол с громким стуком. Шумно выдохнул через ноздри.
— Ну… как? — неуверенно спросила девушка, сжавшая кулачки от волнения.
— Все во мне так и вопит, что это неправильно… По крайней мере, должен признать, это было вкусно.
С губ Алисы сорвался не то плаксивый, не то облегченный, не то даже радостный смешок.
— Дурак, я не это имела в виду!
— Не знаю… Я пока не чувствую, что что-то изменилось, — сказал Феликс. — Наверно, нужно подождать.
— Феликс, ты пойми… я тебя не брошу, — промолвила Алиса, снова взяв его за руку. — Что бы ни произошло, какие бы трудности на нас ни свалились… я тебя никогда не брошу! Это просто еще одна трудность… мы справимся!
Ее переполняли чувства. Ей казалось, что слова пусты, банальны и не выражают того, что она на самом деле хочет сказать. Она пыталась сказать, что всеми силами хочет помочь ему, что сопереживает ему, что чувствует его боль как свою, что, наконец, глубоко привязана и жизни без него не представляет! И тогда чувства окончательно взяли верх над разумом, и она во внезапном порыве призналась:
— Я люблю тебя… — тихим и робким голосом проговорила она, но мгновением позже вдруг осознала, что только что сказала, и вся покраснела: — Я… я не знаю, что на меня нашло, — пролепетала она.
У Феликса было все то же почти пустое лицо, оно никак не переменилось, ни одна мышца не дернулась. Как будто ее неожиданное и смелое признание никак не зацепило его сердце.
— Извини… — продолжала лепетать Алиса, краснея еще гуще, — я просто не знала, как выразиться и… сейчас вообще не то время и не то место, чтобы… Боже, я совсем поехала кукушкой!
Алиса замолчала в смятении и отвела взгляд. Блин, зачем она это сказала? Она же теперь будет постоянно краснеть перед ним, потому что это больше не тайна! И ведь все еще непонятно, как он отреагирует на это… Дура, точно дура! Надо скорее исправить ситуацию, обернуть все в шутку! Зачем? Да потому что она помирает со стыда! Она признается нормально как-нибудь потом, когда все успокоится…
— Да все нормально, Алиса, — прервал молчание Феликс, вырвав девушку из мыслей, и слабо улыбнулся: — Это взаимно. Я тоже тебя люблю. Ты мне прямо как родная сестра.
Девушку словно обухом по голове ударило. После таких слов она даже не знала, радоваться ей теперь или плакать. Этой любовью, значит, любит… Ну и ладно, ничего страшного… Она тоже долгое время думала, что любит его как брата, это потом поняла, что чувства куда сильнее. Нельзя же ведь все сразу сваливать на человека. Правильно?.. А она кинулась признаваться в совершенно не подходящий момент и поступила как эгоистка…
— Алиса, я… — он замялся. — Если честно, я не знаю, как это лучше сказать, потому что все слова, что приходят мне на ум кажутся глупыми… наверное все искренние слова в сути своей глупы.
— Неважно, Феликс, — тут же выпалила Алиса, — просто скажи как есть!
— Вы с Кирой… я рад, что вы есть. Не знаю, чтобы я делал без вас, — он улыбнулся. Не натянуто, не грустно, не механически, а по-настоящему.
Алиса заключила Феликса в объятия, прижала его голову к себе и вздохнула тяжело. Так они и замерли вдвоем, ничего не говоря, печальные, но в то же время счастливые. Потом она отстранилась и сказала, что ему все-таки стоит поспать.
