— «Человеческий скот» — точнее не скажешь, — вклинился в разговор другой мужчина, что с усами. — И кровь из нас не иначе как выдаивают… — он замолчал как бы в смущении.
— А где именно этот бункер он построил, в вашей «легенде» не говорилось? — спросил Эрик седеющего.
— Да под своим домом, — ответил тот. — Правда, нынче вместо этого дома уже может стоять что-то другое…
Эрик думал. Время работало против них. Пока что каннибалы их кормят и поят — но завтра кровь может показаться им слишком горькой, и они устроят безжалостный забой. Если получится сбежать… если толпа замученных пленников вырвется наружу, никаких доказательств жителям ведь будет не нужно. Они сами будут живым доказательством, и вот когда у всех откроются глаза, и эту нечисть получится забороть. Какими бы хитрыми и расчетливыми ни были каннибалы, если против них ополчится весь город — они проиграют. Но сначала нужно как-то сбежать. Поэтому Эрик каждый день, в те редкие минуты, когда не был заперт в камере, внимательно изучал окрестности, выискивая пути для побега.
— А вы, кстати, заметили, — заговорил мужчина с татуировками, — тут детей нет?
— Мне кажется, я видел одну девчонку, — ответил усатый.
— Я тоже детей ни разу не видел, — сказал седеющий, — а я тут торчу подольше вас всех, чуть ли не в лицо всех знаю. Та «девчонка», про которую ты говоришь, — просто миниатюрная девушка.
— Может быть, — согласился усатый, — я не особо успел разглядеть.
— Наверно, они все же не похищают детей, — сказал татуированный. — Не из жалости, думаю, вряд ли они еще помнят про жалость. Это просто непрактично. Крови мало, возни и визгов много.
— Слушайте, — сказал Эрик и привлек к себе всеобщее внимание, — а ведь нас гораздо больше, чем охранников.
— Так-то оно так, да только у них пушки. И мы еще не знаем, сколько вампиров наверху, — возразил татуированный.
— Я понял, к чему ты. Но мы слабы и изранены, чтобы пытаться что-то предпринять, — добавил усатый.
— Ну-у, — протянул седеющий, подбирая слова, — не думаю, что эти ихние пушки сильно помогут против толпы. Не автоматы, чай.
— Один черт, чтобы поесть нас выпускают группами по двадцать человек. А это единственный момент, когда мы находимся вне этих стен. Вампиры тоже не дураки, — говорил усатый. — Они понимают, что нас больше, и что их пушечки, случись что, не сильно помогут. И на это у них определенно есть какое-то решение.
— Все равно, — говорил татуированный, — чтобы уговорить всех, поднять бунт, это надо постараться.
— Я не собираюсь сидеть здесь и ждать смерти, — сказал Эрик мрачно. — Вы как хотите. Я еще пожить намерен и привыкать к новым условиям не собираюсь. Если вас все устраивает — пожалуйста, оставайтесь здесь и дальше, кормите этих упырей собственной кровью…
— Да не горячись ты, — сказал седеющий. — Я бы и сам не против отсюда убраться. И эти ребята тоже, включая тех, что молчат, да только нужен нормальный план. План, который сработает, у которого процент успешности будет не менее пятидесяти процентов, а не пустые предположения.
— Пятьдесят процентов, говоришь… — вновь задумался Эрик.
Часом позже наступило время обеда — единственного приема пищи в день. Как и говорил товарищ по несчастью, в небольшой зал согнали чуть больше двадцати человек. На столе стояла одна большая общая плошка с перловой кашей, которую предстояло есть руками — ибо ни ложек, ни каких-то других столовых приборов не было. Более того, по слухам, в кашу подмешивали толченые кроветворные таблетки, отчего она была такая отвратная на вкус. В чем их не ограничивали — так это в воде. Воды они пили много, очень много.
Они обедали под надзором пятерых охранников, словно какие-то свиньи, хватая кашу грязными руками. Каша липла к ладоням, к пальцам. Эрика все это неимоверно злило, но он держал злобу внутри, понимая, что ничего сейчас поделать нельзя. Краем зрения он поглядывал на молчаливых охранников, стоявших по периметру зала. Четверо были вооружены полицейскими дубинками, кои, надо понимать, они одолжили в полицейском участке. Пятый держал в руках охотничью винтовку, выглядел он очень серьезным и важным.
— Эй, чувак, — шепнул Эрику рядом стоящий парень с ершиком на голове; этот парень до сих пор не притронулся к еде, судя по чистым рукам. — Тебя все это не достало?
Достало, подумал Эрик. Еще как достало. Только сказать это при каннибалах он не рискнет.
— Меня вот достало, — шептал парень. — Я планирую бежать…
— Ты что-то придумал? — тихо спросил Эрик, а затем мельком посмотрел на ближайшего охранника — тот глядел в совершенно другую сторону.
— Нет… пока просто прощупываю почву.
Тут вдруг кто-то вышел из себя:
— К черту всё! И вас всех к черту! — орал какой-то лысый мужчина, тыча заляпанным кашей пальцем на охранников. — И вас, слабаков, которые уже начали привыкать к новой жизни — тоже к черту до кучи!
Кто-то из пленников попытался его успокоить, однако лысого это еще больше разозлило. Он забрызгал слюной, кроя отборными ругательствами все живое, присутствовавшее в зале, а закончил тем, что перевернул плошку, отчего заметная часть ее содержимого оказалась на полу.
— Я ухожу! — выкрикнул лысый и уверенно направился к выходу. Неизвестно, на что он надеялся, потому что в следующий миг путь ему преградили два охранника. Лысого это только развеселило: — Уроды, свалите с дороги!
— Возвращайся на место и жри, — сказал один из них.
— Пошел ты!
Тогда другой охранник не стал церемониться и толкнул лысого в грудь. Лысый потерял равновесие, упал на спину, и двое охранников тут же накинулись на него с дубинками. Они безжалостно лупили его по всему телу, бедняга пытался закрыться руками, ругался, кричал от боли, потом просил перестать, умолял, плакал, а охранники все лупили его и лупили, а все остальные пленники и Эрик в том числе просто смотрели на это как завороженные. А потом он просто стих. Его схватили за ноги и утащили из зала в неизвестном направлении.
— Доедайте, — скомандовал охранник с оружием обескураженным пленникам. — У вас еще водопой.
38
Феликс просидел в своем укрытии полдня, боясь покинуть его. В какой-то момент подумав, что девочки наверняка волнуются, куда он пропал, он все же набрался смелости и вылез из оврага. Неподалеку он нашел ручеек, в котором умыл лицо. Еще час или полтора он в напряжении плутал по лесу, ища дорогу к городу, и когда он все же добрался до окраины, время уже клонилось к вечеру. Увидев улочки Бланверта, он сначала немного расслабился, но тут же заставил себя собраться. Пока он еще не был в безопасности. Вампиры наверняка его ищут: он мало того, что беглец, так еще и видел, где они прячут трупы. Он, наверно, сейчас для них цель номер один. Поэтому шел он по городу очень осторожно, внимательно смотря по сторонам, старался не попадаться шибко жителям на глаза — ведь любой из них мог оказаться вампиром, — и двигался проулками и дворами, избегая людных мест. Биту он спрятал под толстовку, хотя она и выпирала страшно, это было лучше, чем ничего.
Когда впереди таки замаячил дом, Феликс вдруг остановился и заколебался. А может, не стоит возвращаться к девочкам? То есть… вроде бы никто его не заметил, но вдруг это ошибочное ощущение? Вдруг он приведет опасность прямо в дом? Феликс встряхнул головой. Чересчур много думает… как Жан уже. И даже если за ним таки кто-то следит, что теперь — бросить сестер? Не-ет, так он поступить не мог. Он должен за ними присматривать…
Дверь ему открыла Алиса, и едва парень переступил порог, она сразу же выпалила взволнованно и возмущенно:
— Где ты пропадал? Ты же сказал, что ненадолго уйдешь! — Возмущение быстро исчезло с ее лица, и на смену ему пришло плаксивое выражение: — Я… я вся изволновалась, подумала, что с тобой что-то случилось!
— Так получилось, — измученно промолвил Феликс. Он вытащил биту из-под толстовки и бросил ее под ноги. — Извини.
— Ну, ты сходил к Жану? — девушка вытерла внутренний уголок глаза. — Он в порядке?
