– Николаша? – сквозь чуть слышимые длинные гудки прорезался характерный голос Владимира Вольфовича Жириновского. – Почему молчишь, подонок? По лагерям соскучился, образина позорная? А нет ли, часом, острого и устойчивого желания – помыть кирзовые сапоги в лазоревых водах благословенного Индийского океана? А? Я тут, понимаешь, формирую диверсионную команду из идейных добровольцев. Тебя, молодчик, записывать?
– Извините, но я сейчас очень занят! Перезвоните, пожалуйста, часа через полтора, – пробормотал скороговоркой Ник, нажимая на кнопку отбоя, и от души возмутился про себя: – «Как раз Жириновского мне нынче и не хватает! Для полного личного счастья…. И номер какой-то незнакомый, чтоб его! Ладно, подождёт миляга Владимир Вольфович, никуда не денется…. А, вообще, всё складывается очень нехорошо. Звуковые галлюцинации, они принципиально нераспознаваемы – в отличие от визуальных. То есть, только смысловой анализ услышанного может помочь…
Снова ожил мобильник – уже новый, недавно врученный высоким начальством.
– Николай, готов к совещанию? – поинтересовался голос Аллы Борисовны Пугачёвой. – Мы с ребятами-музыкантами уже идём к вам, – в трубке раздались короткие гудки…
«Это был Ануфриев, гадом буду!», – с успокаивающими нотками сообщил внутренний голос и тут же истерично запаниковал: – «Плохи наши дела, братец! Совсем плохи…. Как учил мудрый и опытный Пал Палыч, звуковые глюки, они многократно опаснее, чем обычные. Многократно…. Может, всё дело в таблетках, которые ты принимаешь? Они же очень медленно растворяются! Не забыл, родной? Может, их коварно подменили? Теоретически, такое вполне даже возможно…. Кто, спрашивается, подменил? Печальный и насквозь логичный ответ напрашивается сам собой…. Опять же, мужской незнакомый носок на подоконнике. Рассказ Верочки о страстных и долгих поцелуях в ресторане «Палермо». Собственноручные показания господина Олега Быстрова…».
Вскоре в помещении аппаратной собрались все приглашённые на экстренное совещание, включая белобрысого капитана ГРУ Василия. Причём, прибывшие товарищи-соратники имели совершенно нормальную и ничем непримечательную человеческую внешность – без каких-либо, галлюциногенных и фантомных признаков. Даже Денис Котов вновь стал обычным двадцатипятилетним, рыжеволосым и веснушчатым парнишкой, лишённым – на этот раз – лисьих треугольных ушей, густо покрытых шустрыми разноцветными блохами.
«Что же, данное рабочее совещание направлено сугубо в позитивную сторону, вот вся тревожная муть и растворилась без остатка», – предположил заметно повеселевший внутренний голос. – «И ещё один немаловажный и значимый момент: все собравшиеся здесь не желают, братец, твоей смерти. Мало того, им даже не приказывали тебя убивать. Тонкая психика в раз бы среагировала, без малейшего промедления…».
Когда все коллеги расселись по отведённым им местам, Ник спокойно и буднично объявил:
– Мной выявлено два потенциально-опасных объекта: арендованная банковская ячейка 342-А и большой старинный сейф, вмурованный в стену Старого зала, тот, который дальний от входной двери, с правой стороны. Ячейку вы можете наблюдать на экране монитора под номером восемнадцать, сейф – на двадцать пятом. Всем видно?
– Чем опасны эти объекты? – недоверчиво усмехнулся белобрысый капитан Василий. – Есть чёткая конкретика?
– В ячейке 342-А беспрестанно шевелятся гремучие змеи, активно занимающиеся весенними брачными игрищами. А из старинного бронированного сейфа слегка сквозит, – поморщился Ник. – Зачем задавать глупые и бесперспективные вопросы? Каждый должен заниматься своим делом. Я выявляю потенциальную опасность, вы же её старательно устраняете. Разве не так, уважаемые сподвижники?
– Всё верно! – Ануфриев звонко хлопнул ладонью по столу. – Почему Николай Сергеевич делает те, или иные далеко идущие выводы – совершенно неважно. Повторяю, неважно! Господин Нестеров является нашим самым авторитетным экспертом по разным опасностям и напастям, и его слова должны приниматься на веру, без всяких сомнений и колебаний. Всем ясно? Продолжай, Коля!
– Итак, банковская ячейка 342-А. Котов, осветите нам сложившуюся ситуацию!
Дениса, явно, что-то смущало. Он медленно поднялся на ноги и откровенно замялся, не зная, с чего начать. Заметив, что уши подчинённого начинают – прямо на глазах – обрастать тёмно-рыжим лисим мехом, Ник счёл необходимым ехидно поинтересоваться:
– Ты, дружок, в каком звании проходил службу в славных ВДВ?
– В звании старшего сержанта!
– Так что же ты, хренов старший сержант, сопли жуёшь зелёные? Забыл, как надо отвечать на вопросы офицеров, мать твою? Напомнить?!
– Никак нет! – Лис незамедлительно занял положение «смирно», а его уши опять стали человеческими, только бордово-красными. – Докладываю. Ячейка 342-А была арендована полтора года тому назад Председателем совета директоров корпорации ЮКОС!
– Михаилом Ходорковским? – насторожился Агафоныч и тут же стал похож на голодного матёрого волка, почуявшего вожделенную добычу. – Ничего не путаешь, любезный?
– Никак нет! Подпись господина Ходорковского стоит на договоре аренды! Правда, сам – лично – господин Председатель совета у нас не появлялся ни разу…. А к тексту договора были приложены четыре нотариально заверенные доверенности на разных российских и зарубежных граждан. Которые и пользовались – поочерёдно – означенной ячейкой…
– И, зарубежных? – удивлённо спросил-прорычал подполковник ФСБ, продемонстрировав (сугубо Нику) тёмно-жёлтые, местами обломанные медвежьи клыки. – Когда доверенные лица Михаила Ходорковского пользовались арендованной ячейкой в последний раз? Кто это конкретно был? Отвечать быстро, сжато и чётко!
– Позавчера. Американский гражданин Томас Мур, работник их Консульства. Имеет дипломатический иммунитет.
В помещении центрального наблюдательного пункта установилась полная, тягучая и очень неприятная тишина.
– Работник американского Консульства, понимаешь, – примерно через минуту первым не выдержал майор Лёня. – С дипломатами связываться – себе дороже…. Да и что такого страшного и ужасного может быть спрятано в этой ячейке? Она же маленькая. Крохотная совсем…. Хотя, с другой стороны, американцы – ребятишки жутко хитрые и ушлые. Подложат свинью – маленькую такую, с крохотным пятачком – оглянуться не успеешь. А нас всех потом – скопом – отправят на далёкую заполярную Чукотку: охранять диких северных оленей, внесённых в Красную книгу, от кровавых происков международных террористов…
– Буду звонить в Москву, – мрачно пообещал Ануфриев. – Пусть дают начальственную отмашку на потрошение ячейки. Зачем нам сдались лишние неприятности?
