Вцепившись в рычаг управления, он сорвался с места, как только капсула поднялась над землей. Выжимая максимальную скорость, он вспоминал о том, что когда-то люди могли превышать ее в черте города. Если бы он был в том, уже почти мифическом времени, то наверняка бы превысил все возможные пороги, выжал бы из своей капсулы все, на что она была способна. Но теперь все капсулы были созданы так, что, определив свое местоположение, они сами выставляли ограничения скорости. Захочешь разогнаться − и то не сможешь.
Вылетев со двора на улицу, он тут же поднялся на максимальную высоту, где было меньше всего других капсул, порадовался, что их совсем немного по сравнению с ранним утром, когда он обычно спешит на работу, и нахмурился, быстро обгоняя одну капсулу за другой. Так уж они были созданы, что выглядели темными, полупрозрачными снаружи или и вовсе совершенно непрозрачными, а внутри словно стеклянные, позволяли видеть все вокруг. Длинный монитор над панелью управления демонстрировал ему панораму заднего вида, делая картину действительно полной.
«И все же Миша прав, – думал Матвей, описывая дугу вокруг высотки и пролетая в опасной близости от прозрачных окон офиса, – скорость пьянит. Вот бы еще при этом не приходилось сходить с ума!»
Он с надеждой посмотрел на маленький экран в углу панели. Он отражал все происходящее на его телефоне. Артур так ему и не позвонил, да и других звонков по-прежнему не было.
– Такое чувство, что я им совсем не нужен, – пробормотал Матвей и машинально одернул руки от рычагов.
Все панели вспыхнули красным и потухли. Такое в теории было возможно, если капсула совершала запретный вираж. Тогда программа автоматически брала на себя управление. Только Матвей ничего подобного не совершал, по крайней мере, так ему казалось.
Мгновение он завис в воздухе, а потом начал падать.
Если бы Матвей имел склонность ругаться, то наверно бы выругался так, как еще никогда не ругался. За свою жизнь он только одногруппника один раз послал, и то учить законы Менделя в библиотеку. Это в данном случае совсем не подходило.
Его энергометр горел красным.
«Нет сигнала» – писал монитор ярким красным светом, который тускнел с каждым мгновением.
Матвей посмотрел на него с ужасом, осознал, что пролетает как комета мимо дома, и даже испугаться не смог, только подумал, что это нечестно, и вдруг был подброшен так, что едва не вылетел из кресла. Пристегиваться было совершенно необязательно, вот он этого и не делал. Аварии теперь были чем-то едва реальным, ими пугали разве что школьников на первых уроках вождения, а Матвей же точно знал, что их просто быть не может.
Громкий голос на всю улицу оповестил, что он задержан. Капсула зависла в воздухе в луче белого света, выпущенного из граветометра полицейского столба.
Только теперь Матвей по-настоящему осознал, что произошло, испуганно выдохнул и увидел, что все мониторы снова работают. Экран энергометра показывал плавную зеленую волну, телефон по-прежнему молчал, а двигатель пытался возобновить движение, сопротивляясь действию гравитационной ловушки.
– Что вообще происходит? – растерянно спросил Матвей и отключил двигатель, нашел телефон и снова позвонил Артуру.
До трансляции оставалось двадцать минут, а его агент все еще не отвечал.
«Наверно уже в руках у телевизионщиков, чтоб им пусто было!» – выругался Матвей и хотел отшвырнуть телефон, а потом опомнился и набрал номер лаборатории. Должен же он хоть как-то хоть кого-то предупредить о случившемся.
Два длинных гудка свели его с ума. Он просто не мог поверить, что все уже под куполом и некому принять вызов, но, к его счастью, третьего гудка не потребовалось. В телефоне зазвучал голос одного из его младших сотрудников:
– Лаборатория сто тридцать пять слушает, – сказал он.
– Это Матвей Денисов, – тут же выпалил Матвей. – Что у вас там происходит?!
– Это у вас что происходит?! – нагло спросили у него в ответ, но тут же опомнились. – Ой, подождите.
Он отступил от аппарата, но крикнул так, что Матвей все равно его услышал:
– Артур Николаевич, тут Денисов объявился!
Послышались звуки какой-то возни, потом как будто удар, словно кто-то уронил телефон, ругань и наконец голос Артура:
– Матвей, ты где и что у тебя с телефоном? – тут же спросил он.
– Я в пяти минутах пути от центра, – ответил Матвей. – Застрял в гравитометре…
Больше он ничего не успел объяснить, капсула приземлилась, а заблокированная дверь внезапно открылась, показывая ему служителей правопорядка в синей форме с белыми погонами и в белых пилотках с синей полосой внизу.
– Воздушная полиция, сержант Логинов. Ваши документы! – выпалил один из сотрудников.
– Да, сейчас, – пробормотал Матвей и полез искать свой чемодан, говоря Артуру: – Подожди, я сейчас, я быстро. Придумай что-нибудь, а лучше прилетай, я у высотки с синей звездой. У меня, кажется, проблемы.
– О да, у вас точно проблемы, – сказал второй сотрудник и вырвал из рук Матвея телефон. – Ищите документы, а не болтайте, угон капсулы и создание аварийной ситуации – это повод для заключения!
– Какой угон!? – возмутился Матвей. – Это моя капсула. Я – Матвей Денисов, ученый Люкса. Я очень опаздываю и мне нужна помощь, потому что у меня проблемы с энергометром. Какое еще заключение?
– Документы, – напомнил ему первый полицейский, пока второй, расхохотавшись, отступил.
– Нет, ты слышал? Помощь ему нужна. Надо еще проверить, трезв ли он…
– Трезв! – взвыл Матвей, не понимающий, куда могла запропаститься его идентификационная карточка.
В панике он перевернул портфель и стал его трясти, разбрасывая чертежи, бумаги, ручки и блоки памяти, размером с блокноты.
– Значит документов нет? – спросил у него строгий сержант Логинов.
– Они были здесь, – пролепетал Матвей, точно зная, что его карта всегда лежит в кармане портфеля, но сейчас найти ее не получалось, словно она просто исчезла.
– Сейчас ее здесь нет, – заключил сержант и тут же сменил тон. – Выходите, будем разбираться в участке с вашей личностью.
– Что разбираться? Копия есть в телефоне! – воскликнул Матвей, вспомнив, где можно найти спасение, но с места все же выбрался, неловко ступая босыми ногами на нагретую солнцем тротуарную плитку.
