– Копию легко изменить, – сказал ему второй сотрудник, бесцеремонно изучавший информацию на телефоне. – И аппарат вы могли украсть вместе с капсулой, почему только после такое безобразие на дороге устроили − неясно.
– У меня отключился энергометр! – взвыл Матвей. – Позвоните в Люкс. Просто еще раз наберите номер, по которому я говорил. Вам скажут, кто я. Я опаздываю. У меня эфир!
Слушать его никто не хотел. Строгий сержант заломил ему руки и тут же застегнул на нем электронные браслеты, не позволяющие по-настоящему пошевелить рукой.
– Вы не имеете права! – запоздало заявил Матвей, дергаясь в сторону.
Подобное не могло ему присниться даже в самом страшном кошмаре. Мир – выверенный, понятный, правильно созданный – мгновенно рухнул, а он совсем ничего не мог с этим сделать. Что это было с энергометром? Как он мог проспать? Куда делась его идентификационная карта?
– Мое лицо есть в сети, и в новостях меня показывали, – отчаянно пробормотал Матвей. – Вам даже вечный гугл скажет, как я выгляжу. Я ведь лидер официальной группы ученых Титана.
– Слушай, и правда! – вдруг сказал наглец и показал товарищу его фото с одной из международных научных конференций. – О! Он, оказывается, родной брат Метеора!
– Хм, решили в городе приемы брата-гонщика опробовать? – строго спросил Логинов, подтолкнув Матвея вперед.
Тот озадаченно обернулся. Во-первых, он был уверен, что, доказав свою личность, он получит свободу, а во-вторых, понятия не имел, какими трюками прославился его брат. Хорошо, что прозвище «Метеор» ему о чем-то говорило.
– Вы меня не отпустите? – удивленно спросил Матвей, понимая, что его репутации, кажется, пришел конец.
– Вы все еще виновны в создании аварийной ситуации. Из-за вас две капсулы столкнулись, и еще одна влетела в офис, к счастью, пустой. Радуйтесь, что никто не получил серьезных травм.
– Но энергометр! – невнятно воскликнул Матвей, не в силах уже повторять, что ему нужна помощь, а не обвинения.
– Все поломки энергометров регистрируются и, если бы с ним что-то было не так, мы бы уже получили уведомление, – сообщил Логинов. – Мы ничего не получали. Странно, что вы как ученый этого не понимаете.
Эти слова задели Матвея. Да, он не разбирался во многих технологиях просто потому, что ни один человек не способен разбираться во всем. Как увлеченный, буквально болеющий страстью к растениям, Матвей действительно часто не знал очевидных общеизвестных вещей, но признавать это стыдился, особенно теперь, чувствуя себя беспомощным. Да и как еще может себя чувствовать человек, привыкший к расписанию и порядку, если он стоит полуголым посреди улицы и спорит с сотрудниками воздушной полиции в то время, когда в трех кварталах отсюда начинается главный в его жизни прямой эфир?
– Что ты с ним церемонишься? – возмутился коллега Логинова, который так и не представился.
Он схватил Матвея за локоть, отволок его к большой полицейской капсуле и буквально запихнул в отсек для задержанных.
– Все же ученый как-никак, – пожал плечами Логинов.
– И что? Ему теперь все можно? Поехали!
Матвей только тяжело вздохнул, с ужасом оглядывая темный запертый отсек. Голоса полицейских доносились словно издалека, а он понимал, что ему остается только сидеть смирно и ждать, когда кто-нибудь разберется в происходящем.
Глава 4
Матвей сидел на полу маленькой камеры и растерянно смотрел на стул, оставленный здесь. Ему хотелось выставить его за дверь и поставить на него соответствующую табличку с указанием кому и куда надо идти, только дверь была заперта.
Несколько часов Матвей пытался доказать, что ни в чем не виновен, но все оказалось тщетно. Оказывается, в случае поломки энергометр сам отправляет сигнал в ближайший центр обслуживания. Его аппарат ничего и никуда не отправлял, а верить ему на слово никто не собирался. С учетом компенсаций и оплаты лечения всем пострадавшим, штраф он получил внушительный. Оплатить его сейчас было невозможно. Матвей почти не оставил себе денег. Часть суммы положил на длительный счет на десять лет. На Титане деньги ему не нужны. Экспедиция под полным государственным обеспечением. Личных вещей им разрешили взять только на два килограмма. Почти весь этот вес занимал его блок электронной библиотеки, содержащий несколько тысяч наименований книг, в основном научных. Для досуга ему будет достаточно, а деньги – они годились разве что для азартных игр с пилотами и техниками станции. Играть Матвей не собирался и товарищам своим заранее запретил. Не хватало на Титане проблем игромании.
Остальные деньги Матвей положил на счет сроком в десять дней, по завершению которого они должны были достаться его брату. Такая отсроченная дарственная избавляла Матвея от необходимости что-то говорить, объяснять и даже прощаться. Ему было проще написать с борта шаттла: «Я улетел на Титан. Может быть, вернусь через десять лет. Если что, пиши на почту. Она будет активна даже там».
Он учел все кроме того, что с ним случилось. Происходящее все еще казалось ему невероятным. Он – Матвей Денисов – задержан и отправлен на принудительные работы, потому что не может заплатить штраф. Помогать ему при этом никто не спешил.
С одной стороны, Матвея это не удивляло. Он не был общительным парнем, душой компании и обладателем десятка друзей, готовых на все, но он был хорошим специалистом, известным ученым, человеком, возглавляющим проект мирового уровня, почему тогда представитель его компании или его интеллектуальный агент все еще не приехали сюда?
Вместо ответа Матвей просто смотрел на стул и думал, что надо в таких случаях приписывать маркером к табличке просто потому, что должен был о чем-то думать.
– На выход! – внезапно скомандовал голос, заставляя Матвея посмотреть в сторону бесшумно открывшейся двери.
– Опять на допрос? – устало спросил Матвей, которого уже трижды спрашивали одно и то же просто чтобы посмеяться с его ответов и рассказа про отключившийся энергометр. – Мне нечего сказать.
– На выход! – повторил охранник и все же пояснил: – За вами приехали.
Матвей радостно подскочил на месте, буквально выскочил из камеры, ожидая увидеть Артура, который наконец-то за ним приехал, а увидел в конце коридора широкую спину брата.
Миша смотрел в окно, скрестив руки на груди, и ждал Матвея почти так же, как
