Я залпом допил остававшееся в кружке пиво.
Значит, Адам Болейн. Знаменитый в высшем обществе и хорошо знакомый полиции по громким кутежам бретёр и повеса приходился сыном маркизу Болейну, представителю одного из самых старых британских родов, оружейнику и, как нетрудно догадаться, миллионеру. Приходился он маркизу единственным сыном. Женат он не был, известных детей не имел, а значит, древний род мог прерваться. Для империи это было равносильно национальной трагедии. Такие семейства имели огромное влияние и связи, в том числе международные. Их берегли и лелеяли как оплот государства.
Глория мрачно усмехнулась.
Я уставился на девушку, пытаясь понять, не шутит ли она.
— Серьёзно, — кивнула Глория. — Мне не до шуток.
Похоже, моя бывшая здорово поднялась, раз ей поручили убийство сына маркиза. Надо же, а я и не заметил! И, конечно, это дело должно стать поворотным в её карьере. Провалит — и никогда не поднимется выше обычного следователя, занимающегося рутинными делами. Подобных промахов империя не прощает. Зато, если Глория достигнет успеха, перед ней откроются очень многие двери. Даже не знаю, поздравить лейтенанта или посочувствовать.
Я поднялся, проверил кольт, пристегнул к поясу ножны и надел лапсердак. Глория наблюдала за мной, сдвинув брови.
— Куда-то собрался? — спросила она.
— Да. Спасать твою круглую попку. Хочешь принять в этом участие или будешь сидеть тут, пока я работаю?
Глория усмехнулась и встала.
Глава 56
— Окно разбито снаружи, — проговорил я, глядя на лежащие у стены осколки. — А это что?
— Царапины, — ответила Глория. — От когтей, наверное.
Я склонился над подоконником, чтобы повнимательнее разглядеть глубокие длинные бороды.
— Такое впечатление, будто их нарочно прорезали, — заметил я. — Что за животное могло оставить подобные следы?
— Не имею представления. Может, собака. По идее, больше некому. Не в лесу ведь живём, а в Лондоне.
— Расстояние между царапинами свидетельствует о величине лапы. Зверь очень крупный. И хищный. Вроде… тигра. Ну, или ягуара. Честно говоря, на первый взгляд не могу понять. Надо привлечь специалиста — какого-нибудь зоолога.
— Не факт, что следы оставлены животным. Мало ли, откуда могли взяться царапины.
Я тоже так считал. Однако Адама Болейна загрыз некий зверь: разорванное горло и раны, оставленные на теле, говорил о том, что в дом пробрался крупный хищник. Последнее ещё можно подделать, но истерзанную шею… В этом я сомневался.
Мой взгляд упал на торчащие из рамы осколки. Крови на них заметно не было, но кое-где виднелись клочки шерсти.
— Вот это передайте специалисту. Пусть определит, какое животное оставило нам эти улики. Думаю, стоит съездить в зверинец и узнать, не сбегал ли у них тигр или лев. И не просто спросить, а лично убедиться, что все животные на месте. И в цирк наведайтесь.
— Ты решил, что тебе поручено расследование?! — возмутилась Глория. — Никто не делал тебя главным! Очнись, Кристофер! Ты — просто консультант!
Я не успел ответить, так как в комнату вошёл мужчина лет пятидесяти, прямой и худощавый. Одет он был в тёмно-синюю ливрею. Дворецкий Адама Болейна и единственный слуга, ночевавший в доме. Остальной штат был приходящий, так что свидетелем ночного происшествия являлся лишь он.
— Вы хотели со мной поговорить, — сказал дворецкий, переводя взгляд с Глории на меня.
— Расскажите, что случилось, — сказала девушка. — По порядку и подробно.
— Вы меня уже допрашивали. И записали мои показания.
— Буду благодарен, если вы повторите свой рассказ, — вмешался я, доставая блокнот. — Может, вспомните какие-то детали. Я человек в расследовании новый и хотел бы услышать всё от вас лично. Из первых уст, так сказать.
Дворецкий нахмурился. Ему явно не хотелось заново вспоминать события прошедшей ночи. Тем не менее, он заговорил:
— В одиннадцать часов хозяин отправился спать. Я тоже ушёл к себе. Немного почитал и погасил свет. Прошло около четверти часа, прежде чем из гостиной раздался шум. Я почти задремал, так что не сразу сообразил, что к чему. Через минуту до меня донёсся звук шагов: хозяин вышел из комнаты и поспешил сюда. Тогда я тоже встал. Выйдя в коридор, услышал грохот и побежал в гостиную, решив, что у хозяина неприятности, — дворецкий сделал паузу, чтобы перевести дух и справиться с волнением. — Дверь была распахнута. Когда я вошёл, нечто мелькнуло в окне и растворилось в темноте! Я хотел подбежать и посмотреть, кто это был, но тут увидел лежавшего на ковре хозяина. Он… ещё хрипел! Кровь лилась рекой! Я растерялся, не зная, что предпринять. Но в любом случае было уже поздно: господин Адам скончался у меня на глазах в течение минуты!
Горло дворецкого перехватил спазм, и ему пришлось замолчать. Мне показалось, что глаза у него увлажнились. Похоже, слуга был очень привязан к своему непутёвому хозяину.
— Господин Болейн что-нибудь сказал перед смертью? — спросил я.
Дворецкий быстро покачал головой.
— Нет! Его горло было растерзано! Не думаю, чтобы он мог произнести хоть слово.
— Вы не разглядели того, кто выпрыгнул в окно?
— Нет. Полагаю, какое-то животное.
— Собака?
Дворецкий задумался.
— Не знаю, — проговорил он, наконец. — Мне показалось, что зверь был гораздо больше. Но встречаются ведь и крупные псы. У маркиза в поместье я видел волкодавов примерно такого размера.
— Вы говорите об отце погибшего? — уточнил я на всякий случай.
— Да, сэр. В прошлом году мы ездили на псовую охоту.
— Давно вы служите у господина Болейна?
— Второй год.
— Вы можете сказать ещё что-нибудь о событиях прошедшей ночи?
— Не думаю.
— Можете идти.
Когда слуга вышел, я взглянул на Глорию.
— Что со следами? На улице должны были остаться хоть какие-то признаки присутствия животного.
— Земля там сухая, твёрдая. Клумбы находятся правее — вот там почва рыхлая.
