старик, мрачно глядя на меня. — То пусть приходит сюда и сам скажет мне это в глаза. А до этого я не верю ни одному вашему слову.
— Хорошо, — кротко согласился я и развернулся к выходу. Потом стремительно вышел их комнаты, на ходу бросив Терехову: — Пойдем, я закончил здесь. Нам нечего больше тут делать.
— Эй, и это все? — спросила Оксана сзади. — И вы ничего не объясните нам? Задали какие-то дурацкие вопросы про животных и все? Вот так работает наша милиция? Вот так ловит преступников и убийц?
Но мы уже вышли из квартиры. Я предпочитал не обращать на нее внимания.
— И куда теперь? — спросил Терехов, когда мы вышли из подъезда и снова очутились перед мокрым от дождя городом. — Ты и в самом деле узнал все, что тебе надо? Кто из них врет?
Я загадочно покачал головой.
— Да, Витя. Я посмотрел на них и узнал все, что мне нужно. Если все действительно так, как я догадался, то сегодня вечером мы поймаем Пикового короля. Как раз с помощью Кнопова Валеры.
— Да ладно? — удивился Терехов. — И как же мы сделаем это?
Мы добежали до «Газика» и нырнули внутрь. Всю дорогу обратно до ГУВД Терехов пытался выучить из меня интересующую его информацию, но я хранил молчание.
В самой конторе я отправился вместе с Белокрыловой к Хвалыгину, чтобы мне дали санкцию на проведение следственного эксперимента. Мне нужно было загипнотизировать Кнопова в его собственной квартире и попробовать пробудить его память, чтобы она сказал, кто смог пробраться к нему в квартиру и убить его подругу. А затем подставить его самого, вложив окровавленный нож в его руку.
— Это и в самом деле поможет поймать этого сукина сына? — спросил полковник. — Разве он не сможет придумать что-то на ходу? Может, это будет какая-нибудь галлюцинация?
Я мотнул головой.
— В самом скором времени я выясню это окончательно. Либо он врет, либо говорит правду. Даже когда человек мертвецки пьян или находится в коме, он все равно осознает, что происходит вокруг него. В некоторых случаях он может осознавать это, даже когда находится в материнской утробе, будучи младенцем. И я погружу Кнопова в глубокий транс и выясню это.
Хвалыгин некоторое время размышлял, а потом кивнул.
— Действуй. Надеюсь, это поможет выйти на эту сволочь.
Когда мы вышли от начальника, Белокрылова остановилась, взяла меня за руку, посмотрела в глаза и спросила:
— Ян, что ты задумал?
Я сделал безразличное лицо. Сейчас надо показать, что я хочу только вывести Кнопова на чистую воду. Если я расскажу все то, что задумал и все то, о чем догадался, то Аня наверняка захочет присоединиться к эксперименту. И еще притащит туда ребят из отдела.
А я больше не хочу подвергать их опасности. И тем более, саму Белокрылову и Наварскую. Да и парней тоже. Нет уж, в этот раз я постараюсь разобраться сам. И если получится, то решить все вопросы.
— Все в порядке, — ответил я как можно беззаботнее. — Я хочу просто попробовать сделать то, что еще никому до этого не удавалось. Выудить забытые воспоминания из пьяного человека для раскрытия преступления.
Белокрылова продолжала буравить меня подозрительным взглядом. Женская интуиция подсказывала ей, что тут что-то нечисто, но до настоящей правды она не могла докопаться. Нет уж, только не сейчас.
— Точно? — спросила она. — Ты ничего не скрываешь от меня?
Я постарался сделать самое убедительное лицо, на которое способен. Когда ты сам привык разоблачать ложь у других, самому соврать гораздо легче.
— Совершенно точно. Если я узнаю что-нибудь интересное, я позвоню тебе первым делом.
Белокрылова улыбнулась, сказала «Будь осторожен» и ушла. В следующий раз я увидел ее очень нескоро.
Еще пару часов ушло на согласование всех бумажных тонкостей и привоз Кнопова на квартиру. И вот, наконец, я дождался, чтобы он оказался рядом со мной. Конвоир, который его привел, вышел из квартиры и сказал, что покурит на лестничной площадке.
— Итак, Валера, — сказал я. — А теперь давай вспомним, что случилось в тот вечер. Садись сюда, на стул. Видишь, вот та самая обстановка, которая была тогда. А теперь давай сделаем так.
Я провел быстрое его тестирование на гипнабельностьс помощью метода тяжелой руки. Как я и ожидал, Кнопов отлично впал в транс, с самого первого раза. Провалился, будто упал в колодец.
И вскоре его сознание уже трепыхалось в моем кулаке. Правда, не мешало бы и еще углубить транс, чем я сразу и занялся, совершенно не мешкая. Я продолжал говорить формулы внушения, а потом поднял руку Кнопова и обнаружил, что она безвольно упала вдоль туловища.
Это была первая стадия транса, самая легкая. Я продолжил говорить фразы для углубления гипноза и когда поднял руку Кнопова через некоторое время, оказалось, что она осталась висеть в воздухе.
Ну что же, отлично, это уже кое-что. Это уже средняя стадия, когда можно управлять человеком. Но все равно еще недостаточно для моих целей. Я ведь собирался полностью выудить признание из Кнопова.
Поэтому для углубления транса я начал привязывать его состояние к счету от ста до одного. Потом использовал образ лифта, спускающегося вниз в бесконечно глубокую шахту. Затем использовал образ тоннеля, бесконечно ведущего вниз.
Короче говоря, когда я закончил, рука Кнопова опускалась вниз медленно-медленно, по миллиметру. Это свидетельствовало о самой глубокой степени транса. Что, собственно говоря, мне и было нужно.
— Отлично, Валера, — сказал я тогда. — А теперь представь, что я тот, кто называет себя Пиковым королем. Получилось? Тогда расскажи мне, как же так получилось, что ты убил свою подругу Олесю?
Вопрос был опасный, не спорю. Вплоть до того, что Кнопов мог выйти из транса. Но я недаром хорошенько поработал над ним и рассчитывал, что это принесет свои результаты.
Просто так выйти из глубокой стадии гипноза нелегко. В этом состоянии все вокруг воспринимается, как сон. Да, собственно говоря, человек и в самом деле находится в глубоком сне.
И поэтому многое из того, что происходит вокруг, кажется ему причудливым видением. А значит, нет необходимости вскакивать из-за этого и бежать без причины. Или выходить из сомнамбулического состояния.
Сейчас я в оба глаза следил за Кноповым. А ну-ка, что он скажет в ответ на мой вопрос? Будет ли сопротивляться?
Еще с той поры, как я расспросил его в ГУВД, я заметил, что он слишком ровно относится вообще к любым вопросам. Я заподозрил, что это человек с редкой психической системой, который способен бессознательно
