— Когда ты вот так вот юлишь, это не добавляет тебе доверия! — воскликнул молодой. — Разве мы много просим?
— В этом и проблема. Вы не просите, вы требуете.
Голубоглазый мужчина вдруг схватил Марию за плечи и прижал к стене, отчего она выронила сигарету.
— Заканчивай! — кастеты на его пальцах угрожающе заблестели, но Мария осталась равнодушна и к этому. Она коротко вздохнула и приподняла указательными пальцами верхнюю губу.
— Ну что у нее там? — заговорил четвертый мужчина, от которого страшно воняло чесноком.
— Да вроде не длинные… — сказал крепыш, внимательно глядя в ее рот. — Клыки как клыки. У меня даже чуть длиннее, наверно, будут.
— Ну, она, может, подпилила их?.. — предположил молодой.
— Не, это было бы заметно.
— Насмотрелись, извращуги? — утомленно спросила Мария. — Мы можем закончить с этим?
— С зубами закончили, — удовлетворенно сказал крепыш, и она опустила руки. — Но это еще не всё.
Голубоглазый снял с шеи цепочку и вытянул руку так, что серебряный уроборос гипнотически зашатался перед глазами Марии. Все четверо внимательно смотрели на нее, видимо, ожидая какой-то реакции.
— Что-нибудь чувствуешь? — спросил крепыш.
— А должна?
— Праведный огонь морского змея, что пожирает тебя изнутри, — серьезно сказал голубоглазый.
— Не-а, не чувствую, — отозвалась Мария.
— Ну, похоже, все с тобой нормально. Ты не вампирша, — заключил голубоглазый.
— Эй-эй, — оживился вдруг молодой, — мне она кого-то напоминает… Ага, я же видел ее на площади! Она была с теми беднягами, которые сбежали с вампирской фермы!
— Уверен? — вздернул бровь крепыш.
— На все сто процентов!
— Что ж ты сразу не сказал?
— Да я не сразу понял!
— А ты чего молчала все это время? — с какой-то даже теплотой спросил крепыш, посмотрев на Марию. — Мы бы и не приставали тут! Ты же наша, а к нашим мы не пристаем!
Женщина достала новую сигарету и закурила. Выпустив дым, она говорила:
— Не думаю, что когда люди разгневаны, им можно что-то доказать… Скажите, а если бы я оказалась «правильным» вампиром, который пошел против своих и встал на вашу сторону, — как бы вы ко мне относились? Избили бы этой трубой до смерти? Или отпустили бы с миром?
Этот вопрос привел мужчин в ступор.
— Хороших вампиров не бывает, — заявил крепыш. — Они пьют кровь и мучают и людей.
— Ну, пожалуй, так оно и есть, — усмехнулась Мария.
— На вот съешь, чтобы не заразиться вампиризмом, — вонючий мужчина протянул ей дольку чеснока. — И держи при себе какое-нибудь серебро, это отпугнет вампиров, если они захотят тобой полакомиться.
— Ага, — взяла Мария дольку. — Непременно последую твоему совету.
— Береги себя, — сказал крепыш. — А нам пора, город нужно очистить от нечисти, пока она не опомнилась.
— Удачи, — лениво махнула им рукой Мария. Четверка пошагала дальше. Женщина глядела им вслед несколько секунд, а когда они скрылись за углом какого-то здания, захохотала.
45
То, что ему удалось остаться целым и невредимым, Жан считал ничем иным как божественным вмешательством. Как будто морские боги окружили его коконом — или даже пузырем, — который защитил его от поднявшегося на площади хаоса. Он сначала хотел найти Феликса на площади, но быстро понял, что это опасная для жизни затея, которая к тому же, скорее всего, закончится неудачей. Поэтому он поспешил напрямик к нему домой. Рано или поздно друг туда вернется, и они вместе решат, как им поступить дальше.
Жан до сих пор дрожал. Он все еще не до конца понимал, что сделал, и чем это все обернется, но он считал, что поступил правильно. Возможно, вампиры теперь устроят охоту на него, и он уже нежилец, но… черт, это пугает! Капец как пугает! Но кто-то ведь должен был это сделать…
Он зашел в какой-то тихий двор. Игровая площадка пустовала. Еще здесь была беседка, и в ней кто-то сидел. Этот кто-то внезапно окликнул Жана, когда он проходил мимо:
— Эй, паренек!
Жан остановился и поглядел на беседку. Приветливый голос принадлежал женщине с короткой прической. В руках она держала блокнот и ручку.
— Это вы мне? — спросил он.
— Кому же еще! Вы видите тут еще кого-то, кроме нас двоих? Присядьте-ка со мной.
— Не могу. Я спешу.
— Я не отниму у вас много времени. Буквально несколько минуток. Мне и самой надо спешить.
Поколебавшись немного, Жан подошел к беседке поближе, но садиться не стал. Поглядел неуверенно на женщину — она что-то записывала в блокноте. Выглядела она на удивление спокойной, даже беззаботной, как будто ничего и не произошло на площади полчаса назад.
— А вы не боитесь находиться на улице одна?
— Не думаю, — безразлично ответила женщина. — Вдохновение требует отринуть все, что творится на фоне, и уделить внимание словам, которые просятся на бумагу.
— Вот как? Вдохновение… — Жан вдруг понял: — Вы ведь вампир, не так ли? Только вампир будет так спокоен в нынешней ситуации.
— Я не вампир.
— Вы врете.
— Ваше право так считать.
— Хотя с другой стороны, доказать, что вы вампир я никак не смогу…
— Пожалуй.
— И выглядите вы как человек. Вроде бы.
— Вроде бы.
— И не стоит забывать про презумпцию невиновности…
— Ого. Не знала, что быть вампиром теперь считается преступлением.
— Ну а кто в этом виноват? Сами вампиры, которые создали себе такую репутацию. Так что все они теперь преступники.
— Даже те, кто не хотел такими становиться? Которых заставили? Запугали? Которым пришлось?
— Ну… я ляпнул не подумав.
— Это был риторический вопрос.
— Если они пили кровь, значит, они тоже преступники. Каннибализм — это отвратительно, и неважно, каким образом человек до этого дошел. Ким сопротивлялся этому. Он отказался пить кровь! Он погиб, но все равно остался человеком.
— А-а, ваш товарищ… Вы же ведь знакомы, да?
— Откуда вы знаете? — удивился Жан.
— Да не то чтобы знаю, просто такое ощущение возникло, — уклончиво ответила женщина. — Вот тогда еще вопрос: а если бы кто-то из ваших близких стал пить кровь — как бы вы к этому отнеслись? Тоже записали бы его в убийцы и маньяки?
— Вы все усложняете…
— Я не усложняю. Усложнять дальше некуда. У черного и белого очень много оттенков. Но да ладно, — женщина положила блокнот на колени, а ручку засунула в его металлическую спираль. — У меня есть к вам пара маленьких вопросов. Ответьте, пожалуйста.
— Вы уже задали…
— Ладно, тогда пусть будет один.
— Только быстро, — нахмурился Жан.
— Конечно-конечно, — успокаивающе махнула женщина рукой, улыбаясь. — Вопрос следующий: что еще вы знаете?
— В каком это смысле?
— В самом прямом. Что еще вы знаете, кроме того, что поведали людям на площади?
— А что еще тут можно знать-то? — недоумевал Жан. — Я рассказал все, абсолютно все, ничего не утаил!
— Вампиры, значит, да? — с серьезным видом спрашивала женщина, как бы пытаясь в чем-то убедиться. — Ферма крови… Перекрытая дорога из Бланверта…
— Ну… да? Вы на что-то намекаете?
— Да ни на что, — успокаивающим тоном проговорила женщина. Она снова взяла ручку, открыла блокнот и сделала в нем какую-то отметку. По крайней мере, так показалось Жану. Она как будто поставила крестик. Или галочку. Жан заострил на этом внимание, покрутил в голове, и до него внезапно дошло:
— Подождите, уж не намекаете ли вы, что я что-то упускаю из виду?
— Что? — неподдельно удивилась женщина. — Нет-нет, ничего подобного. Я вовсе не это имела в виду.
— А что тогда?
— Мне просто стало интересно, вдруг вы знаете то, чего не знаю я. Кстати, я люблю наблюдать за Бланвертом и его жителями, это так вдохновляет. Я говорила, что пишу стихи?
— Сказали только что. Не знаю, зачем. — Как будто она хотела поскорее перевести тему, подумал Жан. А может, и не «как будто»? — Вы странная.
— Правда? — усмехнулась женщина. — Могу заверить, что я самая что ни на есть обычная. Во мне нет ни капельки странного. Если только сочинение стихов ныне не считается странным…
