— У меня такое ощущение, что вы что-то знаете…
— А у меня ощущение, что у вас неверное ощущение!
— Знаете, — фыркнул Жан, неубежденный ее словами, — у меня тоже есть к вам один вопрос.
— Да? Какой же?
— Как думаете, я правильно сделал? То есть… это надо было сделать. Но из-за этого пострадали люди… и я как-то уже не уверен в правильности…
— И пострадают еще, — спокойно, считай, равнодушно, заявила женщина. Жан аж оторопел от ее слов.
— Что?
— Еще много людей пострадает, — повторила женщина. — Это только начало.
— Почему пострадают? — спросил Жан взволнованно.
— А вы правда не подозреваете? Теперь, когда люди знают правду, как думаете, что они захотят сделать? — Она сделала паузу, видимо, позволяя Жану самому ответить, однако тот остался безмолвен. — Они захотят отомстить. Это те, кто от них пострадал. А те, кто не пострадал, тоже примкнут к первым, ибо жить бок о бок с убийцами никому не захочется. Люди будут защищаться. Хотя… «защищаться» — это не совсем, наверное, правильное слово…
— Подождите, вы хотите сказать…
— Ситуация развернется в противоположную сторону. И жертв станет больше, гораздо больше.
— Но… я не этого хотел! — задрожал Жан. — Я хотел, чтобы люди знали!
— И они теперь знают. Но вы не подумали, какие последствия будут у этого знания. Не печалься. Что я там говорила про оттенки — не забыли еще? Все равно, в конце концов, это случилось бы. Вы всего лишь многократно ускорили процесс. Не забивайте себе сильно голову.
— Но я хотел предотвратить людские жертвы, а не сделать только хуже!
Женщина закрыла блокнот, убрала его и ручку в карман джинсов и вздохнула.
— Боюсь, этого было изначально не избежать. — Она поднялась и вышла из беседки. — Спасибо, что уделили мне время. Прощайте, Жан Арди, — она махнула рукой с улыбкой и пошагала прочь.
— Откуда вы знаете мое имя? — бросил вслед изумленный Жан.
— Говорю же, я люблю наблюдать! — отозвалась женщина, прежде чем исчезнуть за домом.
46
Уже несколько часов Данди Акер сидел в своем кабинете, закрывшись. Он весь дрожал, был не на шутку напуган и до сих пор не мог поверить в то, что произошло. Какие-то пацаны подложили ему здоровенную свинью! Как же все так сошлось? Почему пленники сбежали с фермы именно сегодня? Это диверсия, точно диверсия, им помог кто-то из своих! Черт! А ведь стоило ожидать… стоило ожидать, что кто-то из вампиров такое выкинет! Но он был уверен, что они готовы к подобному развитию событий! По отдельности, что слова пацанов, что толпа оборванцев — вероятно, не нанесли бы такого урона, оставили бы пространство для маневра, но вместе… Черт, черт, черт!..
Не в состоянии более сидеть за столом, он резко поднялся и стал нарезать круги по кабинету. Все его тело кололо невидимыми иголками. Он весь вспотел, его еще недавно чистая и выглаженная рубашка была помята и заляпана чужой кровью. Он лихорадочно думал. Что же делать? Может ли он как-то повлиять на ситуацию? Нет, уже не может, все вышло из-под контроля! Вот так просто, в одночасье, все его старания, все его труды — все пошло на дно морское! И что тогда? Бежать? Может быть, однако…
Мэр замер, услышав в коридоре приближающиеся шаги. Вскоре перед дверью кто-то остановился и постучал в нее, дернул ручку. Мэр в напряжении стоял на месте, не решаясь шевельнуться. Так прошло почти полминуты, а затем послышался голос:
— Вы ведь там, мистер Акер? Это я, — сказал шеф полиции.
Данди Акер едва слышно выдохнул.
— С тобой никого нет? — спросил он после короткой паузы.
— Я один.
Мэр медленно подошел к двери, поколебался, потерев пальцы, а затем все-таки повернул защелку и впустил шефа, который не соврал и действительно был один.
— На вас лица нет, — заметил он.
— Знаю, мой друг, — спокойно ответил мэр, хотя внутри него клокотала буря. — У тебя есть какие-то новости для меня?
— У меня есть вопрос для вас: что мы будем делать?
Мэр указал рукой в сторону своего стола. Когда они сели, мэр сначала попытался принять собранный и спокойный вид, но маска его сломалась в тот же момент, как он обреченно произнес:
— Я не знаю, что нам делать. Наша тайна раскрыта, наши пленники сбежали, а запасов крови мы еще толком сделать не успели. Вернуть все обратно уже не получится, нужно думать, как спасти шкуры…
Шеф посмотрел на него непроницаемым взглядом.
— Мы можем дать им отпор.
Мэр сначала не поверил, что это было сказано всерьез. Но шеф не шутил — он был настроен решительно.
— Можем ли? — спросил он, подавшись немного вперед.
— У нас есть оружие, — напомнил шеф. — Нам следует объединиться…
— Нет, нет, мы не победим! — перебил Данди Акер взволнованно. — Нас меньше, гораздо меньше. Объединяться нельзя ни в коем случае, мы так себя только выдадим, нас попросту задавят числом… Нам лучше разделиться, поодиночке нас будет тяжелее поймать, мы должны спрятаться, залечь на дно…
— Пусть так, но где спрятаться? Это Бланверт, тут каждый друг друга знает.
— Мы люди, мы все еще люди и то, что мы вампиры, внешне и не скажешь!
— Но не в нашем случае, — мрачно проговорил шеф. — Пацан назвал вас и нас, полицейских, вампирами. Все на площади это слышали. Другим, может, есть смысл прятаться, но нам — нет.
— Черт! — мэр в сердцах ударил кулаком по столу. — Куда ни глянь, везде тупик! Неужели нельзя ничего сделать? Мой друг, ну может у вас в сознании завалялась еще одна идейка?
— Свою идейку я уже высказал. Вам она по нраву не пришлась, — развел полными руками шеф. — И с каких пор я стал вашим «другом»?
— С самого начала был! — выпалил Данди Акер. — Я же всегда с вами по-дружески…
— Вы со мной по-дружески, потому что загнаны в угол, — сухо ответил шеф. — А до этого была снисходительность. Вот и все.
Мэр в этот момент почувствовал какую-то слабость. Он откинулся на спинку стула, посмотрел на папку с рекимийским гербом, покоящуюся на дальнем углу стола и говорил упавшим голосом:
— Я думал, что голод, проснувшийся в нас, — это знак богов. Я считал нас новыми людьми, новой ветвью эволюции, которая стоит на ступень выше остального человечества. Я и сейчас так считаю! Я патриот своей страны. Я влюблен в Рекимию, и желаю для нее только лучшего. Я хочу, чтобы она стала великой страной! Но теперь этому, боюсь, не суждено сбыться… Потому что мы обречены. Мы, новые люди, зависим от обычных людей. Мы никто без их крови. Наше благополучие хрупко. Мои мечты хрупки, мой друг…
— Хватит меня так называть, — сердито вздохнул шеф, коснувшись пальцами переносицы.
— Кто продолжит мое дело? — продолжал Данди Акер, слыша только себя. — Некому продолжить мое дело. Те, кому-то удастся скрыть свою сущность, будут обречены на жалкое существование, на выживание, никто из них не вернется к нормальной жизни… Я хотел построить новое общество… Я правда хотел быть кем-то большим, чем жалким мэром жалкого городишки…
Шеф вздохнул, а затем тяжело поднялся со стула.
— Я займусь делом.
Мэр не услышал ни слов шефа, ни его удаляющихся шагов, и когда все-таки вынырнул из мыслей, то весьма удивился, заметив, что находится в кабинете один. Он снова посмотрел на герб на папке, потом развернулся и поглядел вверх, на висящий портрет на стене. Ему никогда не стать как Сиги VI. Никогда. Все кончено.
Данди Акер вдруг понял, что дверь не закрыта, и моментально подскочил на ноги. На полпути к двери, однако, на него напал какой-то ненормальный кашель — прямо как тогда, на сцене, только еще сильней. Он мучился, наверное, целую минуту и все не мог успокоиться. Когда ему все-таки удалось совладать с кашлем, он неожиданно ощутил привкус крови на языке. От вспышки страха сердце пропустило удар. Мэр посмотрел на ладонь, которой прикрывал рот, — вся она была в капельках крови. Он дышал хрипя. Что-то с его телом было не так.
Нет! — осознал он, схватившись за голову. Только не это! Только не с ним!
