больше остальных.
И нужен.
Эдвин… Эдвин знал что-то о происходящем? Он прислал записку. И шкатулку, которую Чарльз открыл. Содержимое её было еще более незаконно, чем Огненный шторм.
Но вполне соответствовало месту.
И образу.
Маске. Этак Чарльз и поверит, что в масках есть и польза.
Узкий коридор. И в этой части дома пахнет плесенью. Здесь сыро. И сырость старит место. Сырость разъела шелковую обивку. Сырость пропитала побелку, которая вспучилась пузырями. Доски паркета набухли, и теперь скрипели, жалуясь на разные голоса.
Милисента чихнула.
- Как-то здесь… не живописненько, - сказала она тоненьким голосочком. – Куда мы идем?
- Прошу прощения, леди, - моментально отозвался провожатый. И его «леди» явно было насмешкой. Но Милисента важно кивнула, подтверждая, что именно такого обращения и заслуживает.
Умница.
- Эта часть дома не предназначена для посторонних. И даже постоянные члены клуба редко бывают здесь, однако… ввиду исключительности ситуации… решено продолжить ваш, господин, спор в кабинете.
Чарльз тоже кивнул.
А потом коридор закончился.
Дверь. Дубовая. Новая. С металлическими накладками. С замком, от которого вяло тянуло силой. И контур охранный имелся. Хороший контур. Подобный Чарльз видел… где же видел? Работа мастера.
И видел.
Определенно.
Дверь распахнули.
- Прошу, - провожатый согнулся в поклоне. – Леди, возможно, желает чаю?
- И пожрать, - отозвалась Милисента охотно. – Пожрать леди точно желает. А чаю уже как получится.
Все-таки она слегка переигрывает.
Кабинет…
Просторный весьма. У самого Чарльза поменьше будет. И сыростью здесь не пахнет. Как и излишней роскошью.
Панели светлого дерева.
Дорогой ковер.
Секретер. Рабочий стол. И пара кресел. Несколько низеньких скамеечек, на одной из которых устроилась девица в бледно-голубом платье. Она сидела ровно, положив руки на колени, и казалась не живым человеком, но восковою фигурой.
За её спиной в кресле устроился господин в черном костюме и белой маске. А уже за ним и сопровождающий.
На столе нашлось место кожаному ящику, крышка которого была откинута.
- Вот и наш дорогой гость… - человек, сидевший по ту сторону стола, поднялся. Был он невысок и не низок, не слишком толст, но и не худ. В общем, вряд ли получится узнать при встрече. Лицо его скрывала маска, а голос обладал весьма характерной обезличенностью.
Артефакт?
И не один.
- Леди, прошу вас… рады видеть… присаживайтесь.
Милли поглядела на скамеечку, фыркнула и устроилась в кресле. Эдди встал за спиной, что хорошо. Не нравился Чарльзу этот человек. И…
- Пятый Брат алой дюжины решил не продолжать торги, - сказал человек.
А маска у него была серой, и это тоже что-то да значило.
- Возможно и вы решите отступить?
- Нет, - сказал Чарльз.
- Что ж… ваше право, безусловно, ваше… право, - хозяин кабинета потер руки. – В таком случае нам необходимо произвести оценку, верно?
- И пожрать, - проворчала Милисента.
Явно нарочно.
- Безусловно, безусловно… аукцион всегда пробуждает в душе низменные страсти. И перекусить не мешало бы всем… сейчас подадут.
А та, в голубом платье, не шелохнулась.
- Что вы планируете… ставить?
- Камни. Эдди.
Эдди молча поставил кофр на стол. И вытащил шкатулку.
- Здесь ограненные, но есть и сырец. Две дюжины отшлифованных на двадцать четыре грани, идеального качества, годных для использования в артефакторике, - Чарльз указал на третью шкатулку, которая была меньше первых двух. – Имеется заключение мастера. Общий вес – от пятнадцати до сорока карат.
- Приятно встретить знающего человека… но правила, да, да… оценщик клуба должен подтвердить… безусловно, это займет некоторое время…
- Я подожду.
В кабинет вкатили столик, и запахло едой. Запах был таким сильным, что Чарльз тотчас ощутил голод. И сглотнул.
- К слову, это Пятый брат зеленой дюжины, - сказал хозяин кабинета. – Весьма достойный… человек.
Маска чуть склонила голову.
- И тоже не готов отступить, но… думаю, вы сумеете найти общий язык. Леди, прошу вас… что из напитков подать? Чай? Кофе? Горячий шоколад.
- Шоколад, - Милисента дотянулась до серебряной крышки. – Что тут…
- Перепела под клюквенным соусом. Вепрь с брусникой. Томленое седло оленя…
А стол не выглядел большим.
- Прошу не стесняться…
- Воздержусь, - Чарльз остался на месте.
Тот, другой, чуть склонил голову. И во взгляде его почудилась насмешка.
- Что ж… в таком случае пусть дамы… да, да… безусловно, кухня клуба хороша… но дела… дела важнее.
Девица в бледном платье тоже поднялась, повинуясь знаку… вот только не того, кто прятался за маской. А смотрела она по-прежнему в пол.
- Это все, что вы хотели бы оценить? – поинтересовались у Чарльза.
- Нет. Дорогая…
Милисента молча сняла браслеты.
Ожерелья.
Кольца стянула и пошевелила пальцами.
- Ты же купишь мне еще?
- Несомненно.
- Бусечка…
Чарльза передернуло. Но он промолчал.
- Ваша дама столь непосредственна, - заметил Пятый брат… чтоб его. – Это весьма… свежо и необычно.
- Сам в неуемном восторге.
Милисента молча воткнула вилку в кусок мяса, подняла, глядя как стекает темно-красный соус и, убедившись, что тарелок нет, просто впилась в этот кусок зубами.
Свежо, да…
- Итак… что мы имеем… камни и… украшения. Старинные.
- Позволите? – поинтересовался Пятый брат.
- Конечно, - Чарльз протянул цепь, толстые звенья которой были испещрены то ли узорами, то ли символами давно умершего языка. – Мне довелось побывать в одном месте… затерянном в прериях.
- Мертвый город?
- Слышали?
- Генри, - в голосе Пятого скользнули капризные нотки. – Подойди. Взгляни. Не беспокойтесь, я ему доверяю.
- У меня нет и тени сомнений, что дела здесь ведутся честно.
Контроль.
И дыхание. И… политиком, может, Чарльзу не стать, но сейчас ложь получилась вполне искренней.
Человек без маски, сопровождавший Брата, подошел.
- Это и вправду оттуда, господин, - голос у Генри оказался низким, сиплым, словно простуженным. – Очень… ценная вещь.
- Вещи, - поправился Пятый. – А остальное?
Генри внимательно осмотрел браслеты, и кольца, которые едва не на зуб пробовал. Некоторые он поднимал, то ли пытаясь увидеть что-то в помутневших камнях, то ли надеясь отыскать тайные знаки. Другие сжимал в кулаке и закрывал глаза.
Третьи сразу откладывал. Влево.
Вправо.
Любопытное разделение. И понять бы, чем обусловлено.
- Я слышал об этом городе от моего деда, - Пятый поднял одно из отложенных колец, толстое, с крупным алым камнем, на котором был выбит символ. – А он – от своего. Если
