выпрямился в кресле, замахал руками, как политик за трибуной на заседании.
— Для начала наберем большую хорошую команду. Начало уже положено. Потом связь надо восстановить по всей стране и за ее пределами, по всему миру. Уверен, есть и другие коллективы помимо нашего, но мы друг о друге просто-напросто не знаем. Я всюду, где побывал, оставил надписи на зданиях, билбордах, на асфальте краской, что еду на море и буду здесь создавать коллектив.
О как, подумал я. Ни разу не встретились эти его надписи. Не повезло. Хотя какая разница? Все равно я здесь. Получается, мы проделали один и тот же путь, только он времени зря не терял, тянул за собой Бродяг, консолидировал их, а я занимался всякой фигней. В основном, убийствами…
Интересно, он в курсе всей этой байды с Праотцами? Про Общины он знает…
Между тем Антон продолжал вещать голосом политика с трибуны:
— Команда у нас хорошая, есть военные, спецы по технике, ученый-биолог, врач. Оставайтесь, нам лишние руки и головы не помешают.
— Ученый? — оживился я. — Биолог?
— Ага. Георгий Маркович. Изучает Три Волны. А что?
— У меня есть лабораторный журнал… — начал я и рассказал об Ирине Леоновне и ее работе.
— Круто. Отдай журнал Марковичу, он у нас умный. Знаешь, Тим, я не слишком заинтересован сейчас в том, что случилось. Раньше был. Сейчас — не особо. Вирус это или не вирус — какая разница? Надо смотреть в будущее. И трезво оценивать настоящее. А в настоящем мы видим, что часть человечества пошла по какой-то кривой дорожке. Все эти Матушки да Батюшки, и прочие ребятишки… Я их называю Мурашами. Они как в муравейнике живут. Не уверен, что там, куда ведет их эволюция, будет шибко хорошо. Люди — существа свободные, а не мураши, раскиданные по кастам, во главе с самой главной Маткой.
Я осторожно сказал:
— У них вроде нет самой главной Матки.
— Если ты не встречал, это не значит, что нет, — отмахнулся Антон. — У них четкая иерархия, и это фактейший факт. Причем иерархия неестественная. Если ты в обычном человеческом обществе, допустим, инженер, то это не значит, что не сможешь переделаться во врача. А у них это в принципе невозможно. Родился Пахарем, Пахарем и помрешь. Никогда не станешь начальником — теми же Матушками.
Я не удержался, быстро зыркнул на Тимку. Пацан сидел молча, слушал. Ремесленнику никогда не стать Балагуром, получается? Или даже Мастером?
Если Антон прав, то все это хреново. А еще выходит, что у всех Общин должен быть один руководитель. Самый главный Праотец. Кирилл-Вадхак об этом не упоминал. Но он многое мне не открыл, прикрываясь потерей памяти… А что если никакой реинкарнационной амнезии у него нет?
Все же я возразил:
— Мы не знаем, куда ведет их эволюция. Может быть, новый мир будет лучше старого?
Антон закатил глаза и фыркнул.
— Почему все ругают старый мир? А потому же, почему в девяностые ругали Совок, а при Совке — Царскую Россию. При Романовых — Смуту, при Смуте — Ивана Грозного и так далее, ад инфинитум. До бесконечности. Это результат работы пропаганды. Даже сейчас, когда во всем мире остались считанные нормальные люди, и то по привычке плюются на прошлое. А заодно утешают себя, что виноград зеленый. Слыхал такую басню? Лиса не смогла достать виноград и сказала, что он-де все равно зеленый и неспелый. Старый мир для нас, как виноград для крыловской лисицы. Кстати, в фильмах последних лет Римская империя тоже показывалась, как обитель порока и разврата. Что там все друг с другом как попало сношались…
Антон глянул на Тимку и закашлялся.
— А этого вовсе и не было, — продолжил он. — Повального греха то есть. Это церковь опорочила античность с его многобожием. В умах людей закрепилась максима: язычество — значит, разврат. Содом и Гоморра. Пропаганда мажет грязью не только прошлое, но и врагов системы, будь то церковь или государство. Или и то, и другое в одном флаконе. У нас в стране, помню, столько анекдотов ходило про жителей крайнего севера, с которыми славные покорители тайги и тундры в свое время жестоко воевали! И про южан, с которыми тоже были рамсы. Анекдоты, частушки… И вот в уме нашего человека закрепился образ северян, южан и прочих “врагов” как тупых, смешных и придурковатых недолюдей.
Радиолюбитель вздохнул.
— Это все манипуляция сознанием, Тим. Старый мир был не плох, а очень даже хорош. И мы должны его попытаться возродить, а не идти на поводу у Мурашей, которые сами не знают, куда идут.
— А… что вы собираетесь делать с Мурашами? В будущем?
— Надо их изучить как следует для начала. Узнать, кто они вообще такие в конце концов. И изучать надо всю Общину целиком, а не отдельных Мурашиков. Община у них — единый организм. Рой, улей или термитник. Отдельные мураши нам не нужны, нужен муравейник.
У меня вдоль хребта пробежала струйка холода. Тимка рядом напрягся.
— И с Матушкой бы поговорить, — добавил Антон, не заметив нашей реакции. — Нам пока не удавалось найти Общину поблизости — они быстро мигрируют, а мы были заняты обустройством Базы. Но в будущем, если окажется, что общины не опасны, глядишь, подружимся с ними и будем жить мирно и дружно. Словом, будет шанс изучить общину — изучим. Сначала надо научиться защищать себя. Ты, наверное, видал, что мы кое-какую военную технику сюда приволокли и привели в порядок. Дмитрий здорово помог, он раньше был старшим офицером, бывал в горячих точках. Хотели поначалу расположиться на военно-морской базе тут недалеко, но там столько Буйных — ты не поверишь! Ужас. Из-за них до сих пор не добыли себе, к примеру, оперативно-тактический ракетный комплекс и реактивную систему залпового огня. И корабли бы еще заиметь… Зато гаубиц хватает. И место здесь приятнее.
— С кем вы воевать хотите?
— Повезет, ни с кем воевать не придется. А не повезет — будем готовы на все сто. Бродяги — те, которые совсем асоциальны, — рано или поздно будут сбиваться в дикие стаи, вооружаться. Еда-то кончается! Начнутся грабежи и завоевательные походы. Вот ты весь в шрамах — значит, знаешь, на что способны люди. И от Мурашей не знаешь, чего ожидать. В любом случае, надо уметь защищаться.
Я кивнул. Не поспоришь.
Зашипела рация, Антон выхватил ее из накладного кармана на своих штанах. Выслушал сообщение, коротко и односложно ответил. Затем обратился к нам с Тимкой:
— Идите пока что к Георгию Марковичу. Отдайте журнал. Лаборатория в желтом
