– Я думаю, Глеб Святополкович…
– Не нужно думать. Нужно знать. Знающих ценят, а думающих в острог сажают. За что судят правление, да ведь не все правление, а только двоих, и один еще проходит свидетелем? Тоже не знаешь?
– За растраты, Глеб Святополкович, – быстро сказал министр. – И за заказные убийства.
– Новости смотришь? Молодец. Но и – не умен ты, Диего! Вот ведь беда! Если б у нас судили за растраты и убийства, так все концерны оказались бы под судом. Чем владеет «Мечта»?
– Инвестициями в разных странах, и еще…
– Не болтай попусту. Главное их владение – какое?
– Комбинат? – наугад, пугаясь, спросил министр.
– Именно! Ну, наконец-то ты доказал, что кое-что тебе все-таки известно. Правильно, Комбинат. Ну, не один Комбинат, их несколько по Руси великой и изящной, и за пределами ее тоже есть. Может и история с катализатором тебе знакома? Нет? Дармоед ты, Диего. Ни одного агента не увидел я, когда побывал – и на Комбинате, и в правлении «Мечты», и в иных местах, интерес представляющих. Ни одного!
– Побывали, Глеб Святополкович?
– А что мне оставалось делать? Я, как понял, что ты бездельник, решил никого не беспокоить, а проверять все лично. Вспомнил молодость, вспомнил полевые операции. Золотое время было! Слушай внимательно, подонок. Концерн «Мечта» производит перегонку внеземной субстанции вблизи столицы. Что за субстанция? А? – И грозно повторил: – Говори, что за субстанция, скотина.
– Гелий-двадцать? – тихо спросил министр, покрываясь липким холодным потом.
– Молодец, – кивнул заместитель. – А что, бывают еще какие внеземные субстанции, кои можно перегонять? Хмм. Гелий-двадцать. Это само по себе не очень скверно – технологии известны, и за несколько десятилетий существования никаких вредных аварий не наблюдалось. Но концерны ищут новые способы получения больших прибылей, потому что им всегда мало. И вот некий умелец придумал, как удешевить процесс. И явился миру новый катализатор. И все работало хорошо. Не учли какие-то мелочи, думали, мол, доделаем в процессе – а когда спохватились, Комбинат, курируемый «Мечтой», уже вовсю использовал новинку. Решили продолжать опыты, выявлять, нет ли опасности, но Комбинат не прикрыли. Потому что Комбинат многих кормит. Вскоре после начала использования новинки в лаборатории под Тамбовом сделалось непредвиденное – взрыв. Страху взрывы нагоняют много, впечатляют, очень наглядны. О взрыве сообщили во всех средствах информации, мол, изотоп гелия взорвался, не имеет к делу отношения, и так далее. Но взрыв был особый, и гелий тут не главное. Да и вообще гелий не имеет такой привычки – врываться. Правда, об этом мало кто помнит. У катализатора есть кодовое название. Знаешь, какое? А?
– Э … – сказал министр.
– Не знаешь. Ну так знай. Джи Джи Эй. Никто толком не понимает, что оно означает, кроме побывавших на Ганимеде. Джи Джи Эй – аббревиатура, означает – Granny Goes Apeshit, в переводе – бабушка закатывает скандал. В определенных кондициях и при наличии некоторых субстанций по соседству, взрывается без особой помпы; смех, а не взрыв – как петарда карнавальная щелкнула. Вроде бы и бояться нечего. Возникает слабая, плохо фиксируемая приборами взрывная волна, которая разносит субстанцию во все стороны на полтора километра, и при этом никто до сих пор не выяснил, как это получается – интенсивность волны никакая. Затем, несколько секунд спустя, субстанция, мотающаяся по воздуху, при наличии естественных препятствий – стен, деревьев, насекомых, травы, людей – самовозгорается, вспыхивает непонятного цвета пламенем, и начинает источать газообразное нечто такой невероятной токсичности, что люди мрут, как жуки под прессированной струей биодетержана, в страшных мучениях. Это все выяснили, когда рвануло под Тамбовом. На Комбинате, когда узнали о взрыве … ты меня слушаешь, Диего?
– Слушаю, Глеб Святополкович.
– Интересно?
– Э … да.
– А то ведь я могу и не рассказывать, если тебе не очень интересно.
– Пожалуйста, рассказывайте.
– Ну ты смотри … а я думал тебе все это как-то…
– Нет, Глеб Святополкович. Очень интересно.
– Запаниковали на Комбинате. Прикрывать заведение, пока не разберутся с причинами взрыва, означало – отчитываться, а если что-то похожее на тамбовские события произойдет на самом Комбинате, так и под суд идти. Следовало держаться так, будто ничего не происходит, и по одному менять … менять, менять жерла конвертеров, все пятнадцать. Именно по одному, ибо замена всех скопом при малейшей неполадке ведет к катастрофе – взрывы катализатора, как оказалось, имеют дурацкое свойство усиливать друг друга, если происходят подряд – это тоже выяснили под Тамбовом. Менять жерла – убирая новый катализатор, заряжая старый – работа ювелирная, неприятная, и очень опасная. Нельзя убрать катализатор вручную – порцию, находящуюся в жерле, нужно израсходовать. Старый катализатор нужно грузить сразу после израсходования нового, иначе жерло «просядет», и остаточный новый катализатор взорвется. И нельзя никому ничего говорить, даже рабочим. Рабочие ничего не должны знать. Иначе они просто уйдут, да и наябедничают, то есть донесут. Нам. Это, надеюсь, тебе понятно, Диего?
– Э…
– Это не потому, что рабочим по душе справедливость, и они желают, чтобы-де «такое больше не повторилось». А любят они повластвовать над начальством, и позлорадствовать, когда начальство из-за их доноса окажется вдруг на скамье подсудимых. Так, мол, начальству и надо. Скоты они бесштанные, эти рабочие, всегда были и будут. Тебе по-прежнему интересно, Диего Ильич?
– Да, конечно, Глеб Святополкович.
– Внимание твое рассеяно, друг мой. Интерес наличествует, но вялый какой-то. Думаешь о другом попутно. Есть разные средства, помогающие концентрироваться. Самое эффективное, по-моему, то, которое употребляют в Боливии. Ну-ка, встань. Вставай, вставай, дон Диего.
Министр поднялся на ноги.
– Обойди стол и встань предо мною, – мягко попросил заместитель.
Министр подчинился.
– Теперь повернись ко мне спиной.
– Я, Глеб Святополкович…
– Нет уж, доверься мне, Диего. Повернись. Вот, молодец. Теперь закрой глаза и считай до десяти.
Министр стал считать, а заместитель неспешными но точными, размеренными движениями вытащил из брюк своих ремень, коротко размахнулся, и жахнул министра по ягодицам. Министр вскрикнул и собрался было повернуться к заместителю, но заместитель, взяв Диего за шею одной рукой, пригнул его к столу и еще раз жахнул ремнем. И еще раз. Министр попытался высвободиться и распрямиться, но сила у Глеба Святополковича оказалась совершенно богатырская, и распрямиться оказалось невозможно. Тогда министр попытался закричать, но заместитель прижал его ликом к поверхности стола, и крик вышел неубедительный, а заместитель продолжил порку.
